Флойд Гиббонс - Красный Наполеон

Впоследствии удалюсь установить, что надежды нашего командования на то, что неприятель ее успел сообщить верховному командованию о нашем стремительном нападении, были обоснованы.

Иероним Пик, черный военный корреспондент, находившийся на Ямайке, пишет на 221 странице своей книги следующее:

„Результат сражения и исход войны повисли на волоске.

Генерал Уилберфорс сообщил о высадке неприятельских войск в Монтого-Бае и Анното-Бае, но перевес американцев в воздухе были настолько велик, что к моменту развития наступления врага на Кингстон на острове Ямайка не отказалось ни одной радиостанции, которая уцелела бы под обстрелом противника. Генерал Уилберфорс попытался сообщить в ставку о происходящем, использовав радиостанции стоявших на рейде судов, но атмосфера была настолько забита радиоволнами противника и разрядами, что его донесения не достигли цели. Американцы потопили все находящиеся на рейде суда, и даже подводным лодкам не удалось укрыться от обстрела противника.

Наши воздушные силы смогли противостоять превосходящим силам противника лишь в течении двух часов. Один из аэропланов“, слегка поврежденный на рассвете, поднялся после обеда в воздух и попытался доставить в штаб донесение Уилберфорса о происходившем и требование о помощи. Этот аэроплан однако не вернулся к месту своего назначения. Был ли он сбит противником, или же потерпел аварию – осталось неизвестным.“ („Судьба Ямайки.“ Иеронима Пика. Изд. Кап и Гаррисон Смит, Нью-Йорк, цена 12,50 долларов.

На утро мы должны были снова пуститься в путь. Блинк Рессель возвратился в отель лишь поздно вечером, принеся с собою множество новостей о предстоящем походе американского флота на Ямайку. В эту ночь он воздал должное ямайскому рому.

На рассвете мы вылетели на юго-восток. При этом мы были свидетелями прибытия на остров новых воздушных аэропланов, летевших на высоте двух с половиной тысяч метров, и через час очутились над какой-то эскадрой.

Капитан Рессель опознал в судах боевые единицы второй атлантической эскадры нашего флота.

– Вот там виднеется „Калифорния“, – сказал он. – Это флагманское судно – Адмирал Баттлинт, – далее четыре дредноута, четыре крейсера, отряд истребителей, дивизион подводных лодок. И, наконец, позади эскадры плавучая авиационная база. Если вам понадобится пополнить запасы бензина, мы спустимся на нее. Я знаком с ее капитаном.

– Мои резервуары полны, – ответил Спид.

– Там виднеется „Ореон“, – продолжал свои объяснения Рессель. – Это флагманское судно всего нашего флота – на нем адмирал Кеннеди. Там в серой бронированной башне, находится мозг, решающий сегодня судьбу дяди Сэма.

Вместе с флотилией военных аэропланов, образовавших в небе журавлиный клин, мы летели на юго-восток. Стоял чудесный безоблачный день, и Карибское море, озаренное лучами солнца, блестело под ними ослепительной синевой. Вскоре после полудня на горизонте показались дымки, и наш авиационный отряд поднялся еще выше, не переменив направления.

– Должно быть, это третья наша эскадра под командой адмирала Кестера. Флагманский корабль – „Техас“. В состав эскадры входят линейные корабли: „Пенсильвания“, „Аризона“ и „Нью-Йорк“. За ними следует дивизион крейсеров, в состав которого входят: „Гальвестон“, „Чаттаноага“, „Денвер“. Эта эскадра, подкрепленная дивизионом истребителей и подводных лодок, составляет самостоятельную боевую единицу. К ней причислена и плавучая авиабаза „Джон Роджерс“, под командованием капитана Уатсона. Мы спустимся к ним и ознакомимся с тем, что произошло за последние часы.

Капитан Уатсон принял нас на капитанском мостике и, увидев его, я вспомнил о веселых часах, проведенных в его обществе в 1928 году в Вашингтоне. В те времена он командовала авиабазой в Анакостиа. Он не переменился – я увидел перед собою все тот же вздернутый нос, приветливые глаза, услышал все тот же радостный голос. Он сердечно пожал мне руку.

– Мы ожидаем, что бой начнется еще сегодня, – сказал он, – хотел бы я знать, где плавают посудины Карахана. Мы все время идем полным ходом и до сих пор не обнаружили присутствия его флота. Ни одна подводная лодка не попалась нам на пути. Мы думали, что встретим его эскадру, стационированную в Венесуэльском заливе, но и ее не оказалось.

Капитан Рессель и я сели за стол в обществе капитала Уатсона, тогда как Бинней разделил трапезу офицеров. Около часа мы покинули базу и полетели на юго-запад.

В три часа мы заметили на горизонте первую американскую эскадру – она взяла курс на юго-восток.

Капитан Рессель любезно сообщил мне, что эскадра эта плывет под флагом адмирала Аткинса и состоит из следующих линейных кораблей: „Западная Виргиния“, „Теннесси“, „Мэриленд“, „Колорадо“.

Перед дредноутами плыли четыре крейсера: „Соленое озеро“, „Честер“, „Чикаго“ и „Пенсакола“. На последнем развивался флаг контр-адмирала Бернса.

За эскадрой следовали истребители, подводные лодки и авиабаза „Ленглей“.

Мы летели за нашим авиационным отрядом на юг, но не могли угнаться за ними. Миновав линию истребителей, шедших впереди эскадры, мы увидели примерно в 15 километрах перископы и башни подводных лодок. Нам показалось, что лодки эти идут с тою же быстротой, с которой шла эскадра.

На некоторое время мы потеряли из виду наш авиационный отряд, но мы не поменяли курса, рассчитывая, что нам удается догнать его и встретить его на обратном пути. Рессель предположил, что отряд вылетел на разведку в юго-западном направлении.

Его предположение оправдалось, и когда мы снова увидели наш отряд, то оказалось, что девять наших аэропланов вступили вы упорный воздушный бой с семью неприятельскими аэропланами. Воздушное сражение длилось двадцать минут и в нем погибло шесть неприятельских аппаратов и два наших летчика.

Подводные лодки эскадры адмирала Аткинса должны были находиться где-то поблизости, но, насколько хватал глаз, их не было видно.

В то мгновение, когда первый американкой аэроплан был сбит противником и рухнул вниз, Бинней заставил наш аэроплан круто снизиться. В ушах засвистел ветер – мы стремительно неслись вниз, к серой точке, видневшейся на поверхности моря. Бинней описал несколько спиралей, и мы спустились на воду в нескольких десятках метров от подстреленного аэроплана.

В то мгновение, когда мы приблизились к нему, аэроплан медленно стал погружаться в воду. Я стал в дверях каюты вооружившись спасательным кругом. Но наши старания были тщетны. Прикрепленный ремнями к своему сиденью, пилот был мертв. Спустившийся на его аппарат Рессель снял что-то с левой руки летчика, сунул этот предмет в рот и поспешил назад. Очутившись снова среди нас, он вынул изо рта тоненькую серебряную пластинку, висевшую на цепочке, и сказал: