Михаил Ланцов - Консул Руси [litres с оптимизированной обложкой]

Попрощались.

Однако незадолго до отбытия к Ярославу на прием пришел глава делегации, бывший, по совместительству, раввином. И осторожно начал разговор:

– Я слышал, что ты не желаешь исповедовать христианство. Так ли это?

– Так.

– Но почему? Насколько мне известно, тебя крестили по христианскому обряду. Что тебя заставило отвернуться от своей веры?

– Много чего. Например, слова священников о том, что их Бог Всемогущ.

– Тебя это пугает?

– Нет. Я просто не понимаю. Если Бог Всемогущ, то почему его священникам постоянно нужны деньги? Деньги и власть. Что мешает Всевышнему щелкнуть пальцами, и у них будет все необходимое. Раз. И они уже ни в чем не нуждаются и могут нести слово его, не отвлекаясь ни на что. Но нет. Этого не происходит. Они заботятся о мирском. Причем намного больше, чем о духовном. Может быть, дело в том, что их Бог не Всемогущ? Или они несут не его слово?

– Ты же понимаешь, что мы все живем в материальном мире. И вынуждены заботится о пропитании.

– Вопрос приоритетов. Заботиться и о пропитании, не то же самое, что заботиться только о нем. Да и, если честно, я не могу поверить в тот вздор, что говорят священники. Например, будто бы там, на небе, сидит бородатый старик, который создал всех нас по своему образу и подобию. Дал нам заповеди. И будет жестоко карать нас, до скончания времен подвергая пыткам в аду, если мы не станем следовать его заповедям. Но он любит нас. И так проявляется его любовь. Это же бред. Тот, кто любит, не будет подвергать пыткам. Да и нету там на небе никакого бородатого старика.

– Откуда ты знаешь? Небесная твердь…

– О Боже! – Перебил его Ярослав. В его мозгу за доли секунды родилась долго играющая шутка, и он решил ее претворить в жизнь. Зачем? Да просто так. Чтобы повеселиться, как и полагается едва разумной обезьянке из семейства гоминидов. – Ты, наверное, слышал, что меня воспитали атланты. И поверь – их возможности намного превосходят наши. Они давно вышли за пределы нашей планеты и осваивают Вселенную. Здесь же… – топнул он ногой, – у них просто небольшая база с храмом, посвященном их юности. Вот. Но мы отвлеклись. Нету никакой небесной тверди, – произнес Ярослав и коротенько описал раввину устройство Земли и Солнечной системы. И про атмосферу, и про звезды… – Ты понимаешь? Все по-другому устроено. Все по-другому работает.

– Но…

– Ты подвергаешь сомнению авторитет атлантов? Я использую лишь крошечную толику их знаний. Но даже в этом случае все, что они говорили и показывали, – работает. Все. Ты понимаешь? Что же до Бога, то… он если и есть, то уж точно живет не на небе.

– Но где?

– Понятия не имею. Разве что в варпе. Там единственное место, пригодное для его обитания.

– Варп? Что это?

– Варп, или Имматериум, можно сравнить с бесконечным океаном энергии, свободно и постоянно перетекающей, в том числе завихрениями и бурными струями. Он не имеет ни устойчивой формы, ни времени, а законы материального мира в нем действуют совсем иначе. Он параллелен нашей Вселенной и взаимосвязан с ней, существуя столько же, сколько и она. Шли миллионы лет. Цивилизации разумных существ появлялись и исчезали одна за другой. А их эмоции проецировались в варп и обретали там форму, усиливая хаос.

– Ничего не понимаю. Какая энергия? Что за проекция? Ты говоришь про загробный мир?

– Нет, – засмеявшись, произнес Ярослав. – Мне не известно, существует ли загробный мир. Но единственное место, где может обитать Бог, – это варп. Но вот незадача. Все сущности, что там обитают, питаются нашими эмоциями, верой и душами. Это все – их еда. Богов я не встречал там, только демонов. Но говорят – есть. Однако это означает, только одно – они питаются нашей верой… нашими душами…

– Это вздор! – воскликнул раввин.

– Атланты, – проигнорировав его возглас, продолжил Ярослав, – научились проникать в Имматериум и перемещаться в нем на огромные расстояния. За несколько ударов сердца их огромные корабли, погрузившись в варп в одном месте, могут всплыть за сотни световых лет в другом.

– Световой год? Что это? Я опять тебя не понимаю.

– Световой год – это расстояние, которое свет преодолевает за год. Представляете, какое расстояние отсюда до Александрии?

– Вполне.

– Так вот, за один удар сердца свет преодолевает расстояние примерно в сто раз большее. Примерно. Представляете?

– Такое сложно представить.

– В масштабах Вселенной – эта планета даже не пылинка. Просто ничто. Человек же настолько ничтожен, что и говорить не о чем. Да, всю эту Вселенную сотворил Создатель. Но в ней живут многие разумные существа, и все они верят в то, что созданы по образу и подобию Всевышнего. Одна беда – между собой они иной раз совершенно не схожи. А все потому, что Всевышний не имеет ни устойчивой формы, ни пола, ни других признаков обычных материальных объектов. Он существо высшего порядка и, как любой обитатель Имматериума, полиморфен по своей природе. Он и человек, и кошка, и дельфин, и таракан. Кем пожелает, тем и становится…

– Это… это же бред! Этого не может быть! – прокричал с отчаянием раввин, отступив на несколько шагов назад. – Бред и ересь! Это невозможно! Невозможно!

– Живи теперь с этим знанием, – улыбнувшись, произнес Ярослав. – И каждый раз вспоминай, каково мне жить с моим грузом вот тут, – постучал он себя по голове. – Очень сложно верить, когда ты знаешь. Ты даже не представляешь, насколько смехотворны истории Священных текстов по сравнению с тем, что в мире происходит на самом деле. Это все выглядит как сказки для сельских дурачков. Упрощенные для их слабого умишка. И приземленные до понятных и привычных им вещей… Но я не стремлюсь лишить веры крестьян и пастухов. В конце концов, людям нужно во что-то верить…

866 год, 2 июня, Константинополь

Вардан сидел в своей ложе и который час наблюдал за этим бедламом. Шел Вселенский собор, собранный Патриархом Константинополя для «осуждения ереси сына Феофила». Приехали только «шишки», ибо иерархов ниже пригласили в очень ограниченном числе. Да и то рангом не ниже архиепископа. Основу же Собора составляли главы Пентархии [83] Пентархия – пять основных престолов христианской церкви: Римский, Константинопольский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский. Они были первыми. Они стояли во главе и у истоков христианства. , которые явились все, включая папу римского. Присутствовали и гости из других церквей: армянской, эфиопской, коптской. А также наблюдатели от халифа и кое-какие раввины. Причем с правом голоса. То есть они могли высказываться, хоть и не голосовали. Дело-то важное, крайне болезненное и острое, которое касалось всех.

Как несложно догадаться из обсуждения сути вопроса, все это очень скоро превратилось в ругань. Да, то, что Ярослав, то есть Василий, сын Феофилов, отдавил ноги многим участникам собора, – было фактом неоспоримым. Но всем по-разному, что не добавляло единства.