Михаил Ланцов - Консул Руси [litres с оптимизированной обложкой]

– Ты одержал великую победу! Но врагов все еще очень много. От меня ушла гвардия. От меня ушли многие мои воины. Даже хазарские роды и те не все пришли ко мне на помощь.

– Ты хочешь сказать, что я зря сделал тебя своим вассалом? – выгнул бровь Ярослав. – Может быть, мне стоило обратиться к печенегам.

– Мне нужно время, чтобы вновь собрать армию.

– И за это время враг отойдет. И ты не сможешь его догнать. Сейчас он привязан к своим кочевьям. Сейчас. Но, пока ты будешь собирать армию, он успеет уйти за Волгу. И все вернется к тому положению, какое было изначально.

– Думаешь, аланы вернутся?

– Ты, верно, шутишь?

– Я? Почему ты считаешь мой вопрос шуткой?

– Аланы отвернулись от тебя, потому что ты был слабым. Если они и вернутся, то не к тебе, а ко мне. Я выиграл тебе битву. И теперь получается, что мне нужно выигрывать за тебя войну. Войну, которую ты всеми силами старался проиграть.

– Тогда почему ты мне помогаешь? – мрачно спросил Захария.

– Потому что ты, в отличие от прочих жителей степи, стоишь на полшага ближе к цивилизованным народам. Ты стал для хазар центром силы. Главным нервом, что объединил под своей рукой хотя бы часть хазар. Ты, Захария, отчаянный интриган. Но с тобой проще иметь дело, как бы это странно ни звучало. Хотя, конечно, тебе и твоему народу потребуется пройти большой путь, чтобы обрести цивилизованность.

– О чем ты говоришь?

– О том, что ты все еще гонимое ветром сухое перекати-поле. Кочевник. Безродный бродяга, лишенный корней, оттого и силы не имеешь. Твой Саркел – это и смех и грех. Тебе его построили мастера, но они ушли, а ты не знаешь ни как в нем жить, ни как использовать. Все эти стены – всего лишь ограда для твоего кочевья, что вынужденно тут задержалось. Не больше. Но, даже несмотря на это, ты лучшее, что есть в степи.

Захария поиграл желваками, но смолчал.

– Мой отец построил тебе эту крепость. Я смогу научить тебя ей пользоваться. Но для этого тебе нужно будет сделать полный шаг и измениться.

– Стать таким же, как ты?

– Нет. Не сможешь, да и не нужно. Твой удел – степь. Мой – лес. Мы разные. Да и тех знаний, какими я живу, у тебя нет. Оттого ты думаешь иначе. Но мне нужно, чтобы ты крепко стоял на Дону и Волге. Мне нужно, чтобы твои люди держали черноморские степи в мире и покое. Мне нужно, чтобы твои стада давали шерсть, кожу и мясо. И я не хочу всем этим заниматься. А ты – хочешь и можешь. Поэтому я помогу тебе, если не станешь упрямиться.

– А если я откажусь?

– Если ты откажешься, то умрешь. Не от моей руки. Нет. Тебя и твоих потомков растерзают они, – кивнул Ярослав в сторону востока. – Ты думаешь, это последние дети степи, что идут оттуда? Через три с половиной сотни лет из глубин Великой степи выйдет новая, страшная угроза. Угроза, которая будет пытаться захватить весь мир и подчинить его себе. Сюда придет степь, скованная, как и мой легион, в единое целое. Степь, стремящаяся уничтожить все, что встанет у нее на пути. Если хазары к этому времени не изменятся, то падут и исчезнут в пучине времени. О них забудут, а их могилы будут вытоптаны лошадьми.

– Ты хочешь, чтобы хазары изменились? Чтобы они стали гречкосеями? – скривился каган. – Ты хочешь, чтобы мы отказались от духа степи? Кем мы тогда окажемся?

– Теми, у кого будет лучшая конница в мире. Но для этого тебе нужны поля, ведь хороших лошадей кормят зерном, а не презренной травой. Или ты думаешь, что, добывая где-то в далеких краях горстки зерна, ты сможешь стать сильнее? Кроме того, для хороших лошадей нужен уход. Они не растут как сорняк в степи. Да и вообще – чем тебе не нравится гречка? Если ее отварить на молоке – весьма вкусная и полезная еда.

– Мне не нравится не гречка, а те, кто ее сеет.

– Выбор есть всегда, – устало произнес Ярослав, понимая, что стучится в непробиваемую стену. – Ты можешь сделать шаг вперед и стать сильнее, лучше. А можешь хвататься за иллюзию наследия предков и просто сдохнуть, как и весь твой народ.

– Может, и так, – кивнул Захария. – В конце концов, мы все умрем когда-нибудь.

– Когда-нибудь, – согласился с ним Ярослав. – Но сейчас ты сделаешь, что нужно?

– Я не смогу. Если я пойду на левый берег Дона, то мое малое войско просто перебьют. Их все еще слишком много. И тебе придется возвращаться, чтобы вновь остановить их.

– Ясно… – спокойно и как-то бесцветно произнес Ярослав, посмотрев на кагана, как на пустое место.

После чего удалился на свои корабли, куда уже погрузились легионеры. И следующую неделю делал то, что должен был. Жег степь. Часть его эскадры поднялась выше по Дону и, начав спускаться, посылала в сухой ковыль зажигательные стрелы или снаряды пращи с древесным спиртом и горячими фитилями. Раз за разом. А от левого берега большой реки, гонимый свежим осенним ветром, раздувался большой пожар. Пожар, который широким фронтом уходил на восток – туда, где паслись стада кочевых орд, переправившихся на правый берег Волги. Большой и страшный степной пожар. Ему некогда было бегать за кочевьями тех степных орд, что вторглись на правый берег Волги. Поэтому он отправлял за ними огонь. Огонь, который выступал и палачом, и учителем. Потому что теперь каждый в степи будет знать о том, какая участь постигнет посягнувшего на власть Ярослава. Пусть даже косвенно. Пусть даже ударив по его союзникам. Ибо степь не ценит слова. В степи уважают только силу. А сила – это кровь…

866 год, 25 октября, Константинополь

Ранним утром Вардан лежал и смотрел на проплывающие где-то вдали облака. Он уже знал о разгроме Ярославом Хорезмшаха с союзниками и о том, как этот кровожадный безумец поступил с кочевьями.

Степной пожар. Большой, просто чудовищного размаха пожар, идущий фронтом в несколько сотен километров. Он его сам никогда не видел, но прекрасно представлял тот ужас, который развернулся в тех краях. Слишком ярко и сочно о нем говорили. Сжечь заживо десятки тысяч людей.

– И снова победа… – тихо произнес Василевс, сжимая в пальцах медальон с символикой Ареса. – Кто бы мог подумать… Опять… И вновь над превосходящими силами…

Василевс криво усмехнулся.

В Константинополе уже открыто поклонялись некоторым старым богам, возродив их храмы. Это пугало и заставляло задуматься. Впрочем, думать Вардан долго не смог. Прошло минут пятнадцать, не больше, как он услышал какой-то отдаленный шум. Странный. Словно какие-то ритмичные крики.

– Неужели новое восстание? – тихо спросил он сам у себя и огляделся. В помещении не было никого. Даже стража, что обычно стоял у дверей. Чувство боли и обиды кольнуло его сердце – ведь получалось, что ближние люди его оставили. А он им доверял…

От двери раздался какой-то шелест. Василевс медленно обернулся, опасаясь взглянуть в глаза своим убийцам. А ему почему-то казалось, что это они. Однако, когда он обернулся, ничего страшного не увидел. Просто старый слуга.