Владимир Поселягин - Уникум [litres]

– Там танк немецкий, экипаж ремонт проводил. Я их уничтожил, теперь у нас есть танк. Собираем вещи и уходим. Быстро-быстро.

Парни не сплоховали, пока я комбез свой натягивал, а для этого сапоги нужно снять, уже нагрузились, и мы побежали к танку.

– Осмотри рабочее место, – велел я Тихонову. – Ты, Бабин, в башню, оглядись там, а я вещи убитых буду подавать.

Подумав, я изменил приказ, велел танкистам раздеть немцев, переоденемся под них. Сам, сняв с шеи лейтенанта бинокль и забравшись на корму, стал изучать поле. Пусто. Похоже, неизвестные рассмотрели танк и спрятались в высокой пшенице. Да и выстрелы мои могли услышать.

Наши вещи убрали в танк, как и ранцы немцев. Мне подобрали форму лейтенанта – всё же не зря я в голову стрелял, чистая. Так что снял свою и надел немецкую – мы с командиром танка были одной комплекции. Парни тоже подобрали себе форму, а два других тюка в танк ушли. Я всё поглядывал на поле, искал тех, кого видели немцы, но не наблюдал никого.

Мы переоделись и собрались, ничего не оставляя, одни обнажённые трупы. Я проверил документы офицера у себя в кармане. На животе кобура с «вальтером» разместилась, на правом плече висит автомат МП-40 – у танкистов их всего три штуки было. Устроился на месте командира, Бабин на месте заряжающего, а Тихонов сел за управление бронемашиной. Я показал бойцу, как той управлять, – похожий танк на территории Кубинки был, только этот более новой модели, – и мы покатили прочь.

На поле так никто и не появился, отчего я с облегчением вздохнул. Ничего не говорю, нашим нужно помогать, но если там командир старше меня по званию, то это всех святых выноси – погубит он нас, не привыкли командиры к окружениям, не знают, что делать, теряются. Вон по полю днём идут. Как им такое в голову пришло? Мы только ночью можем выйти на дорогу, а что сейчас едем, так танк немецкий и мы в их форме, поэтому только рискнул.

Риск оказался оправдан, километров пятьдесят спокойно прошли, потом, внаглую вклинившись в колонну артиллеристов, проехали по понтонному мосту. Регулировщик долго матерился и нам кулаком грозил, обещая всякие кары. В дороге поели, Бабин делал бутерброды, и мы вдвоём насыщались, потом я Тихонова сменил, и тот тоже перекусил на ходу. Консервы рыбные с галетами. Как завтрак пойдёт, но на обед всё же горячее желательно приготовить. В танке термос оказался, а внутри – горячее и вкусное какао. Похоже, немцы сегодня утром сварили и в термос залили. Спасибо им, я две кружки выпил.

Я на башне сидел и отдавал честь в нацистском приветствии. Бабина это жутко веселило. А чуть позже одна встреча на дороге произошла, и я понял, что Фортуна со мной. Такой подарок только она могла подкинуть.

– Приготовиться к бою, – заглянув в люк, отдал я приказ парням.

Я был поражён, когда рассмотрел среди пленных командующего Пятой армией генерал-майора Потапова. А потом и начальника штаба армии, тоже генерала. Остальные полковниками были.

Мы минут десять назад свернули с шоссе, забитого германскими войсками, больно уж внимание привлекали, вот и ушли на второстепенную дорогу. Шоссе в сторону Ровно – Луцк уже за спиной осталось. Километра четыре проехали. Шоссе было уже не видно, оно скрылось за складкой местности, когда я увидел вставшую на дороге небольшую колонну. Спереди мотоцикл БМВ, рядом топталось трое мотоциклистов. За ним грузовик «Опель-Блиц» с крытым кузовом. Тот перекосился набок, и солдаты споро меняли два задних колеса, установив домкрат. За грузовиком обычный на вид бронетранспортёр «Ганомаг». Немцы в душной коробке не сидели, ожидали окончания ремонта снаружи, кучкуясь и дыша свежим воздухом. Пленных командиров, что перевозили немцы, вывели из кузова и отвели в сторону под охраной. Кто сидел на траве, кто стоял. Потапов был на ногах, и я его сразу опознал. Всего там было двенадцать командиров: два генерала, девять полковников и один подполковник. Полковник, кстати, из танкистов – петлицы чёрные.

Я наклонился к люку и сообщил парням:

– К бою. Бортовое вооружение нам не пригодится, близко слишком. План такой: я покидаю танк и иду к офицеру, что с генералами разговаривает. Вы в это время вооружаетесь автоматами и, открыв люки, готовитесь открыть огонь. Те, что у бронетранспортёра, твои, Тихонов. У мотоциклов твои, Бабин, потом меня поддержишь. Мои в центре. Всё, работаем. Тихонов, тормози.

Парни слышали меня отлично, мы через внутреннюю связь общались. Танк начал замедляться, пока не встал. Пыль, что стелилась за нами, накрыла бронемашину. Я снял наушники, поправил чёрную пилотку и, придерживая локтем автомат, спрыгнул на землю, после чего быстрым шагом направился к группе пленных, где стоял гауптман, видимо, старший по перевозке. Что-то звание большое, тут и обычного лейтенанта хватило бы. А вот Потапов меня сдал, он пристально посмотрел на меня, и на его лице начало проступать удивление, офицер это заметил и начал разворачиваться. Я понял, что сейчас тот поднимет тревогу, поэтому от живота дал длинную очередь, сразу свалив шестерых немцев. Потапов не оплошал, быстро реабилитировался, довольно ловко сделал подсечку и сбил офицера на пыльную траву, а я срезал автоматчика, что стоял за его спиной и охранял пленных. Сзади строчили автоматы моих бойцов. Немцы заполошно бегали, готовили оружие к бою, но мы быстро сократили их количество, я расстрелял все патроны и, отшвырнув автомат, выхватил из кармана пистолет, сделал три выстрела и опустил оружие. Всё, в живых только офицер остался, которого удерживали командующий и один из полковников. Добежав до бронетранспортёра, убедился, что тот пуст, у пулемёта тоже никого, видимо, водитель «Ганомага» помогал менять колесо. Это я их срезал.

– Здравия желаю, товарищ генерал, – козырнув, подошёл я к командующему.

– А, сержант Бард, – откликнулся начштаба, что подобрал автомат охранника. – То-то, смотрю, лицо знакомое, а не могу понять, где видел этого немца.

– Бабин, верёвки сюда! – крикнул я своему бойцу. Я знал, что в танке есть моток бечёвки, будет чем капитана связать.

– Сержант, доклад, только быстро, нужно уезжать, – передав офицера двум полковникам, приказал Потапов.

Тихонов осматривал тела немцев. К счастью, среди наших потерь не было, даже ранеными, настолько всё неожиданно стало для противника. Лишь два выстрела раздалось, подранков он добивал. Тихонов за наших мстил, которых обессиленными расстреливали конвоиры. Злой был на это дело. Заодно он собрал документы, чтобы мне передать. Я же, козырнув, постарался кратко изложить, как тут оказался. Описал, как прибыл в роту Трусова, как атака проходила, что почти увенчалась успехом, если бы не авиация противника. Как очнулся уже в плену, с контузией и травмой головы. Тут я решил с враньем не рисковать, свидетели есть, всё равно расскажут. Как бежали и выживали, как броневик угнали, хорошенько постреляв, и этот танк захватили. Как внаглую ехали по дорогам, пока на них вот сейчас не наткнулись. Потапов кивнул, пробормотав: