Владимир Поселягин - Уникум [litres]

Километров на пятнадцать отъехали от места, где броневик добыли, зарево пожаров с грохотом взрывов и отсюда было видно, значит, огонь до снарядов дошёл. Я заметил в стороне какую-то тёмную массу и велел взять левее. Не ошибся. На поле вдали от дорог стояла наш танк БТ-5. Кстати, парни именно на такой же машине воевали. Поставив рядом броневик, мы выбрались наружу, и пока я на часах стоял, парни осмотрели танк. Брошен экипажем. Баки пусты. Зато добыли ещё один ДТ и восемнадцать дисков с патронами к нему. Был найден шлемофон, причем мой размер. Мне его и отдали, в остальном танк был пуст. После этого покатили дальше, пока не доехали до посадок у какой-то полевой дороги – по карте я никак не мог определиться. Похоже, мы заблудились. Двигатель стал работать с перебоями, едва успели под деревья машину загнать, как движок заглох. Вот и всё, приехали. А столько вещей и оружия не унесёшь, если только с трудом, так что я велел бойцам отдыхать, а сам сел думу думать. Тут или машину бросать, выведя её из строя, и, нагрузившись вещами, двигать дальше, или искать топливо. Но что-то подсказывало мне – это ничем хорошим не кончится. Приняв решение, поднял парней, и мы разгрузили машину. Решили осмотреть поклажу, чтобы лишнее не нести. Под светом фары начали с тех сидоров, что из БТ достали. В своём я нашёл припасы. Живём, дня на три нам тут без экономии хватит. Десять банок консервов, рыбных, – жаль, тушёнки нет, – две пачки макарон, килограммовая пачка ржаных сухарей и мешочек с рисом. Видимо, выдали в качестве сухпая. У Бабина сидор, наверное, командиру принадлежал, забрызган кровью, но внутри неплохие вещи. Например, плоский немецкий котелок, внутри кружка и ложка – я так думаю, трофей, бритва в чехле, зеркальце. Жестяная коробочка, наполовину заполненная заваркой. С чаем будем, это хорошо. Пачка писем от родных, ножницы, два куска мыла, один не початый, другой уже фактически обмылок. Потом помазок и несколько пачек патронов к нагану. Патроны я себе забрал, а письма при случае отправим родным погибшего командира, обратный адрес там был.

Мне с Тихоновым тоже по армейскому котелку досталось. В одном отличный походный несессер был. Дорогой набор в кожаном чехле: средства для бритья, зеркальце, расчёска, маникюрные ножницы, пилочка для ногтей. Этот набор я себе забрал. Уже обрастаю, стоит побриться. Выложил из сидора часть припасов, оставив пять банок консервов, мешочек с рисом и одну пачку макарон, сухари поровну распределили между всеми. В сидор несессер и котелок трофейный ушли. Ну и патроны к нагану. Ещё продовольствие было: я убрал в свой сидор початую жестянку с порошком какао – честно скажу, я большой любитель этого напитка, – потом банку с консервированной колбасой, пачку галет и банку с малиновым джемом. Другим тоже хватило, чтобы заполнить сидоры и ранцы до полного. Среди трофеев даже килограммовая банка советской тушёнки нашлась. Отлично, с макаронами сделаем. Мне понравилось, вкусно, – знаю, о чём говорю. Во второй ранец убрали пулемётные диски, загрузились и направились прочь.

Бронемашину я уничтожил, банально поджёг. Знаю, что можем внимание привлечь, но мы уже далеко были. Шли по полю, потом по полевой дороге всю ночь, не раз в стороне видели группки других окруженцев, что к своим выбирались. Как они от нас шугались, так и мы от них. Дважды водоёмы встречались, а так как фляги теперь у всех троих были, набрали воды и шагали, постепенно опустошая ёмкости. Несмотря на ночную пору, духота стояла. На рассвете добрались до леса, я уже определился, где мы, углубившись в него метров на пятьдесят, организовали лагерь и, составив график дежурств, отбыли ко сну. Первым Тихонову дежурить.

Разбудили меня через шесть часов, когда моё время дежурства наступило. Оставив Бабину своё нагретое место, куда тот сразу лёг, я умылся из фляжки и стал прогуливаться вокруг лагеря, прогоняя остатки сна. Солнце давно уже встало, трофейные часы на руке были, я подзавёл их перед сном, поэтому знал, что сейчас девять часов утра. Браслет у часов чужой запах имел, пришлось отмывать их, но к моменту пробуждения они уже просохли, вот и надел на руку.

Остатки сонливости ушли, и я, напившись воды, сделал лёгкую зарядку, на которую ушло минут двадцать. Комбез скинул, чтобы не мешал. Потом, погуляв вокруг, задумался: сейчас костёр разводить, чтобы завтрак приготовить, или чуть попозже? Да и побриться не мешает. Всё же настрогал лучины штык-ножом, немец-часовой справным солдатом был, нож заточен как бритва, хотя это им и запрещено, и развёл костерок. В кружке немного воды разогрел и, настрогав туда мыла, взбил помазком пену и вскоре, довольно напевая, начал бриться. Вот теперь красавец. Убрав несессер, сходил к опушке и осмотрелся. Жаль, в броневике я бинокля так и не нашёл, нужная вещь, да и личного оружия у экипажа не было. Сейчас забраться бы на дерево и осмотреться в бинокль, но чего нет, того нет. Правда, вдали две точки на поле виднеются, скорее всего, брошенная советская техника, но машины ли это, или танки, отсюда непонятно, даже силуэты не различить.

Вдоль опушки вилась неплохо укатанная полевая дорога, но пока на ней тихо было. Я стоял и дышал свежим воздухом, когда вдруг ветер донёс чей-то смех. Даже не смех – гогот.

Прислушавшись, я рванул к своим. Пнул по ноге Бабина и быстро сказал:

– Собираемся. Рядом чужие. Я на разведку.

Парни стали быстро сворачивать лагерь, а я бегом направился в сторону источника шума, скользя между деревьев и держа в руках наган. И ста метров не прошёл, как обнаружил на опушке в тени деревьев немецкий танк. Четвёртая модель. Судя по инструментам, лежащим на раскатанном брезенте, проводился какой-то ремонт. Тут же все пятеро танкистов из экипажа. А ведь немцы тут с вечера стоят, иначе кто-нибудь из парней услышал бы шум мотора и поднял нас. У левой гусеницы составлены ранцы, скорее всего, немцы позавтракали, закончили с ремонтом, а теперь сворачиваются, инструменты собирают. Мотор у танка урчал на малых оборотах, его только что завели. Я в десяти метрах от немцев залёг за стволом большой берёзы. Уже собирался за парнями сходить, в три ствола мы их мигом положим, как раздался крик:

– Герр лейтенант! Русские на поле.

Стоявший на корме танкист изучал поле, но что он там видел, мне было недоступно, корпус танка скрывал. Механик-водитель, выбравшись наружу, тоже смотрел в ту сторону.

– Гельмут, в башню, прикроешь пулемётом, – скомандовал низкорослый офицер, видимо, командир танка. – Собираемся. Погоняем русских по полю.

– О, там русская фройляйн.

Тут я понял, что нужно действовать самому. Прицелился и из положения лёжа сделал два быстрых выстрела. Тот, что стоял на корме, и мехвод получили по пуле в голову и упали, а я стал стрелять по офицеру и оставшимся танкистам. Тоже в голову бил – форма может пригодиться. Сработал практически чисто, чуть больше секунды потратил, и пять патронов использованы, но пришлось подранка добивать, а это уже шесть выстрелов. Отстрелявшись, не стал ничего трогать и бегом рванул к лагерю. Парни уже собрались, а я чуть на пулемётную очередь не нарвался, хорошо, вовремя опознали.