Владимир Поселягин - Уникум [litres]

Но доказать ничего не смогли, я был чист. А оплату ворам передал инкогнито. Записка ушла старшему, и те забрали «колбаску» с монетами из тайника. Я честно расплатился за хорошую работу. Пусть не доделана, Маринин не должен был выжить, но тот своим телом выбил окно, выпрыгивая наружу, сломал обе ноги, ещё и Панова за ним, но буду считать, что отработали отлично. Если Маринин снова на горизонте появится, уже сам завершу дело.

В остальном время шло тихо, пока врачебная комиссия не постановила, что я годен к военной службе без ограничений. Попрощался с врачами, с девчатами, дочками, ключи от своей квартиры Свете отдал, если надо, переночуют, а так присматривать будут, и на этом отбыл в Киев, к штабу фронта. Потапов заждался.

В поезде я сразу лег на верхнее место в купе. Как же надоедала эта предпоездная подготовка, устал, честно слово. Я был в повседневной форме, парадную оставил в шкафу в квартире. Награды у меня на груди – это копии, заказал у одного ювелира. А настоящие – в том же тайнике, где ранее держал, как и все документы к ним. Ситуации всякие бывают, вот и пытаюсь подстраховаться.

Так вот, лежу на лавке, соседи по купе уже выложили еду, жор устроили, а у меня тяжесть в желудке, перекормили девчата перед отправлением, столько вкусностей было. Да ещё с собой дали. Но это ладно, я о другом. Итак, я майор бронетанковых войск.

Взлетел высоко, но знания-то сержанта. Как мне теперь крутиться? Тут учиться нужно. Хотя бы в Академии Генштаба. А так по званию командир полка по сути, но вряд ли получу даже батальон. Роту ещё потяну, но не более. Я трезво оцениваю свои знания и возможности. Идея с учёбой отличная, только Потапов не даст, я ему всё ещё нужен, да и громкие дела необходимы. Немцы почти захватили Крым, моя информация, похоже, так и не дошла до умов генералов, так и не создали оборону на перешейке, на юге глубоко продвинулись, на Юго-Западном фронте стояли под стенами Киева. Хорошо, окружение не удалось, но тридцать километров до города, поверьте, это мизер. Наши всё же сдали Смоленск, там два котла было, но, отойдя километров на сто, создали новую линию обороны. Немцы пока её не вскрыли, ищут слабые места. На Севере три дня назад закончилось окружение Ленинграда, тут куда позже и с большими потерями для немцев и финнов, но все-таки они сделали это. Новгород оккупирован.

Что я могу сказать: как танкиста меня вряд ли будут использовать, всё же знаний нема, значит, ждут спецоперации в тылу противника. А погода снаружи не в радость, двадцать пятое октября, морозы подбираются, уже ниже нуля. Снаружи ледяной дождь по стеклу бьёт и тут же застывает. Как-то в такую погоду по немецким тылам желания нет бродить. Да и вообще желания нет. Может, Потапов что-то другое придумает? Очень на это надеюсь.

Чуть позже, когда время обеда подошло – а мы утром выехали, – я тоже поел с соседями. Вообще колоритные люди у меня в купе ехали. Полковник, командир авиакорпуса, с новенькой Звездой героя. Интересно, почему поездом, а не самолётом? Потом, капитан-артиллерист и батальонный комиссар. Они в карты играли, водку пили, общались, я же больше думы думал.

Прибыли в Киев поздно ночью, почти под утро. Тело у меня отдохнуло, Свете уже можно было, и мы устроили у меня ночью прощание, только она и я. Ох и хорошо простились. Продремал всю дорогу. На вокзале я сразу направился было к выходу, но меня перехватил молодой лейтенант: оказалось, меня ждали, комфронта распорядился. Из-за плохой погоды немцы не устраивали ночных налётов на город, так что перемещались свободно, а не под звуки сигнала воздушной тревоги. У лейтенанта машина была, «эмка» из гаража штаба фронта, он и отвёз меня в служебную гостиницу, устроил в номере и перед отбытием сообщил, что генерал ждет меня в девять утра.

Утром я был как штык в штабе. Кстати, покормили меня в столовой при гостинице, талоны вчерашний встречающий на руки выдал.

Долго ждать не пришлось, хотя приёмная была полна – Потапов как чиновник, и без очереди пропустили в кабинет. Мы поздоровались и обнялись.

– Ну как, Слава, готов к труду и обороне?

– Всегда готов.

– Отлично. Есть у меня к тебе просьба личная. Из-за недостатка времени я вынужден сразу к делу переходить.

– Слушаю, товарищ генерал.

Мы прошли к карте, где была нанесена свежая информация по фронту. Генерал ненадолго задумался, но вдруг сменил тему:

– Да, хочу отблагодарить тебя за поданную в Кремле идею забрасывать небольшие группы миномётчиков воздухом в тыл врага. Таким образом расстреляли с расстояния в пять километров несколько немецких аэродромов, устроили большие пожары, взрывали склады боеприпасов и горючего. Применяли полковые миномёты. Не всех героев смогли эвакуировать, но большое дело сделали. Немецкая авиация сильно ослабла.

Действительно такой разговор был, но мы общались с Петровским, это он совета испросил, а Потапов рядом стоял с бокалом вина и слушал. Потапов оказался любителем красного крымского вина, которое, на радость генерала, было на фуршете. Суть предложения была такова. Берутся три транспортных самолёта, использовать можно десантников в качестве личного состава; один, можно два полковых миномёта; пять-шесть бойцов. Главное – иметь две переносные радиостанции, опытного корректировщика и расчёт. Корректировщик выдвигается с командиром к аэродрому, командир зарисовывает на карту схему аэродрома, составляя первоочередные цели, тут я не специалист, лучше с самими миномётчиками поговорить, как это делать быстро и толково, после чего наносится удар со сменой целей по мере обстрела и уничтожения. Три самолёта требуется, поскольку это минимальный размер для перевозки запасов мин, что необходим для уничтожения одного вражеского аэродрома. Как раз в три самолёта и влезут, да ещё совершать посадку рядом с немцами придётся – быстро организовывать огневую позицию и открывать огонь, как командир даст сигнал. После этого надо взорвать миномёт – с ним не сбежишь, и уходить к точке эвакуации. Самолёты, естественно, после разгрузки улетают. Перед высадкой желательно десантников сбросить, чтобы всё приготовили, костры разожгли на месте посадки, а её лучше ночью проводить.

И, как видно, Потапов моим предложением не просто воспользовался, а ещё и развил. Такие же группы обстреливали и штабы, и крупные склады. Где авиация не могла приблизиться, это делали диверсионные группы с миномётом – иногда полковым, но чаще хватало батальонного. Даже показал на карте, где находились четыре обстрелянных аэродрома противника. Один из них даже румынским оказался. Ни одного самолёта там не уцелело, да и личный состав изрядно потерь понёс. Мои слова, что летают люди, а не самолёты, давно разошлись по фронтам, так что стрелять старались сначала по спецам, потом и по технике.