Владимир Поселягин - Уникум [litres]

– Как судья и следователь?

– Ты о чём? – приподнял я одну бровь, сразу сообразив, в чём дело.

– Удивительное совпадение, как тебя разжаловали и судили, то судья вдруг в этот же день утонул в ванной, а следователя пытали. Странное совпадение, не находишь? С учётом того, насколько ты в тылу врага не шаблонно действуешь, да и не повторяешься никогда.

– Не докажете. И вообще, с чего это на меня подумали?

– А больше-то некому, – развёл он руками. – Да и насчёт трофеев своих забудь. У нас трофеев нет, у нас только мародёрство.

– Значит, разграбили мои запасы, – покивал я сам себе. – Я запомню. А насчёт судьи и следователя будут доказательства, свидетели, приходи, а беспочвенными подозрениями пугать меня не нужно. Ладно, так чего надо?

– Приказ опознать тебя и доставить в Москву.

– Зачем? Меня и тут неплохо лечат.

– Ты не слышал? Это приказ. Подготовьте его к транспортировке, – это уже тому мужичку непонятному, видимо главврачу.

– Сейчас-сейчас. Лилия Николаевна!

Та кивнула и отдала несколько распоряжений, а меня готовить начали. Два мелких санитара из местных принесли носилки.

– Так почему ты не сообщил, кто ты на самом деле? – всё допытывался Маринин.

– Я уже сказал, сообщил. Повторю, врач идиот, записал то, что хотел. Это ещё в санитарном поезде было. А потом я менять ничего не стал. Решил провести социальный эксперимент, вспомнит обо мне хоть кто-то или нет. Да и как в госпиталях на периферии лечат заинтересовало. Вот всё и узнал. На меня всем было плавать, лечится и ладно, а госпитали на периферии хрень полная. Врачи тянут как могут, но без грамотного руководства всё это напрасные труды. Наш госпиталь ниже среднего, врачи на уровне, но главврача не того поставили, мямля бесхребетная. Хотя бы посмотреть на него, а то ни разу не видел. По палатам не ходит, усло вия лечения не наблюдает…

Тот мужичок бледнел, краснел, но молчал, Лидия Николаевна как раз усмешки не скрывала, я знал, что она в контрах с главой госпиталя, это её должны были поставить.

– Куда вы меня вперёд ногами потащили?! – возмутился я, когда меня подняли. – Коновалы. Вас где, на мясокомбинате обучали?

Они всё же исправились и понесли меня к выходу. Громко попрощался с остальными парнями и вежливо со своим лечащим врачом. Маринин задерживаться не стал. Трое командиров, что его сопровождали, сели в кузов, а он сам в кабину, и мы покатили к аэродрому.

– Останови на рынке. Арбузов и дынь купим. В Москве это дичайший дефицит.

Но меня не послушали, так и доехали до места назначения.

Когда самолёт поднялся в воздух, я как был, в больничной пижаме, поднялся с носилок и сел рядом с Марининым.

– Ты ходишь?

– Второй день как с костылями разрешили, – пожал я плечами.

– Так какого хрена тебя на носилках несли?

– Вам захотелось, я не стал отказываться. Тем более устал и сам вряд ли бы дошёл.

– Ладно, оставим это. Ты что в госпитале устроил?

– Вы первые начали, – снова пожал я плечами.

– Забудем, – решил тот. – Почему не спрашиваешь, как тебя умершим признали?

– Я в армии служил. Кто в армии служил, тот в цирке не смеётся. Бардак какой-нибудь или путаница, как обычно. Что я, нашу армию не знаю? Что вы мне нового сообщите?

– Ну да. Ночью умер боец с ранениями ног, как у тебя, его и похоронили в братской могиле. Да ещё цвет волос и возраст совпадал.

– Так в некрологе было же указано Новодевичье?

– Кто раскапывать могилу будет? Похоронили пустой гроб.

– Значит, долго жить буду. И да, когда мои вещи и трофеи вернёте?

– Сказал же, забудь.

– Не забуду.

– Ты даже не представляешь, по каким людям все разошлось. Многие захотели получить оружие, что вывез Бард из немецкого тыла. Фотоаппараты тоже ушли.

– Суки.

– Что?

– Я говорю, что припомню ещё это разграбление. А сейчас я устал, спать хочу.

– Подожди, а где твои награды? Всю квартиру перевернули и не нашли.

Однако я дёрнул плечом и не стал отвечать. Вернувшись на носилки, я накрылся одеялом и так пролежал до самой Москвы. Жаль, не привезу дынь и арбузов Светлане, сами мы их каждый день ели, хотя бы по кусочку сахарному, но доставалось. Ничего, как-нибудь по-другому порадую.

Пока лежал, размышлял. Устроило меня то, что случилось? В принципе, да. Везде нужно искать плюсы и минусы. Минусы: я нахожусь в серьёзной конфронтации с командованием РККА, что ограбило меня на трофеи. Или там госбезопасность поработала? На месте узнаю. И хотя они об этом ещё не догадываются и конфронтация только с моей стороны, всё равно узнают рано или поздно. Ещё и Петровскому не простил, что заслуженную награду, о которой договаривались, зажал. Хотя время есть, может, ещё исправится. Да нет, не исправится, время упущено, да и аккордеон мой он профукал.

Плюсы: я улучшил свой немецкий язык, найдя знатоков среди раненых – двух поволжских немцев. Я с ними в основном и общался, остальные их как-то… игнорировали. Так что подтянул навык. Подучился игре на гитаре, узнал, что существует несколько способов. Жаль, что Лидию Николаевну не помял, как планировал, но надеюсь, если встретимся, то шанс ещё будет. Вот на этих мыслях и задремал.

Проснулся я, когда самолёт совершал посадку. Сели благополучно, самолёт был транспортным, но не «Дуглас», а вообще одномоторный, моноплан с высоким подъёмом крыла, на шесть-семь пассажиров. Кроме нас пятерых, других пассажиров не было. Да и для носилок едва место нашлось. В общем, меня всё же вынесли, а тут даже санитарная машина ожидала. С чего такие почести? Я действительно был в недоумении.

Меня погрузили в машину, и мы покатили в сторону столицы, аэродром недалеко был, но всё же не в черте города. Маринин со своими сотрудниками следом на легковом лимузине ехал – чёрном ЗИС-101.

Госпиталь оказался тот же, где я лежал с первым ранением и куда меня не приняли после второго. Я это запомнил. Палата отдельная, одноместная для ГСС. Меня занесли, врачи изучили мои раны, опросили и сообщили, что осталось только программу реабилитации пройти, так как всё практически зажило. Постепенно можно будет повышать нагрузки, и надо ходить: по палате, по коридору, через пару дней и по лестнице можно будет. Выдали два костыля и ушли. Маринин в госпиталь даже не заходил, убедился, что меня приняли, и укатил.

Между делом я уже принял решение, что делать дальше. Буду строить из себя обиженного властью и ограбленного. Все обдумав, я понял, что намек от Фортуны был ясный – не стоит подобным заниматься. Это был верный знак – дурацкое ранение уже в самом конце операции. Без сомнения, я со своей удачей давно бок о бок существую и знаю её намёки, так что больше в рейды мне не ходить, следующий могу и не пережить. А как отказаться? Никак, не поймут. Отказаться от таких рейдов после двух закончившихся ошеломляющим успехом мне просто не дадут. Значит, будем саботировать их. Мне приказывают одно, а я делаю другое. Объяснение одно: действую по ситуации, выполнить задание не было возможности. Один раз пошлют, второй, в пятый – когда-нибудь надоест. Главное мне эти все заброски пережить, в чём появились сомнения. Вот и думай, что делать. Под крылышко Потапова вернуться не вариант, тот, ничуть не сомневаюсь, тоже меня к заброске в тыл к немцам будет готовить. В другом качестве я ему не нужен. Вот и выходит, что поза обиженного мне пока подходит. Да я реально взбешён ограблением и не собираюсь никому ничего прощать, пока всё не вернут. Ворьё в петлицах. Хм, ещё больше года ждать, пока погоны введут.