Михаил Ланцов - Сотник (СИ)

С этим он справился буквально за тройку дней. Провозившись вместе с Марфой, которая выступала «второй головой» и активно задавала «глупые вопросы». Очень, кстати, помогающие многое понять самому. В процессе объяснения. Она же, будучи представительницей женского пола, дела видела по-своему, из-за чего недурно выявляя моменты, упущенные мужем в его работе «крупными мазками».

А дальше предстояло самое сложное. Найти где-то людей, которые смогу хоть как-то выполнять работу управляющих. Их требовалось немало. И это, не считая перспективных проектов. Отдельный вопрос заключался в том, насколько адекватно Андрей все продумал. Но медлить было нельзя.

И он не медлил.

Однако очень быстро оказалось, что управляющих у него нет и взять их неоткуда. Они в принципе на Руси в те годы были на вес золота, особенно толковые и держались за них очень цепко, приковывая к себе любыми способами. Из-за чего Андрею пришлось назначить всех этих людей из числа имеющихся у него. И начать вести с ними беседы, доводя смысл импровизированной должной инструкции, а потом проверяя насколько ясно и четко этот товарищ все понял.

Та еще морока.

Особенно в связи с тем, что местные не шибко понимали происходящее и то, зачем хозяин им голову морочит. Работали же все честь по чести. И вроде справлялись. Да и никто в эти годы ведь ничего подобного не делал. Что и не удивительно — ведь теории управления, особенно на Руси, не имелось даже в зачатке. И почти все делалось с опорой на чутье, наитие и здравый смысл. Как несложно догадаться, работало это далеко не всегда и порождало частенько чудовищный бардак, а то и вовсе — откровенный хаос. Но все к этому настолько привыкли, что даже внимания не обращали.

А впереди маячила учеба. Долгая и нудная учеба. Просто потому, что почти никто из утвержденных Андреем руководителей не умел читать и писать, да и считал — едва-едва через раз и больше на пальцах.

Впереди маячала, потому что прямо сейчас он лихорадочно «лепил» рукописный букварь[1] и пособие по базовой арифметике. И если с букварем никаких особенных сложностей не имелось. То с арифметикой, по мнению Андрея, они нарисовались совершенно непреодолимые. Едва не вогнав его в отчаяние. Во всяком случае уже на стадии планирования.

Причина была проста и обидна — местная система исчисления не имела ничего общего с десятичной[2]. А он то учился и думал совсем иначе.

Понятное дело, что технически Андрею не требовалась какая-то сложная математика. Достаточно, чтобы его люди умели считать, производя базовые арифметические действия. Беда лишь в том, что добрая половина известных ему приемов счета упиралось в использование позиционной системы счета. И он сам ей пользовался, переводя результаты в местную форму записи. А на Руси в 1554 году ей и не пахло. Здесь использовалась крайне архаичная система, которая еще в ранней античности у эллинов практиковалась, а потом у римлян… и, в общем ничего хорошего и радостного.

Андрей, кстати, пробовал считать по-местному и чуть мозги себе не сломал. После чего перестал удивляться тому, что в стране так мало людей не умеет считать. Научится ЭТОМУ счету было немалым подвигом.

Таким образом перед парнем оказалась сложнейшая дилемма.

Он мог плюнуть на условности и начать учить своих людей правильно, а потом научить переводить числа из буквенной непозиционной записи в нормальную и обратно. А мог и попытаться вывихнуть себе мозг, «рожая ежика», то есть, придумывая внятные способы более-менее быстрого выполнения основных арифметических действий в рамках местной системы счисления.

Второй способ надежнее. И нашел бы немалый отклик у многих. Андрей был уверен — многие сталкивались с этой головной болью. Но чтобы придумать все это Андрею пришлось бы прыгнуть выше своей головы. Не математик он по образованию. Знал, конечно, умел, понимал. Но не до такой степи и не так хорошо, чтобы что-то там изобретать. Вот пользоваться готовым — пожалуйста.

Первый же способ — это очередной вызов традиции. Комплексный. Начиная с того, что цифры пришлось бы записывать по-арабски, так как сохранять буквенную запись с новым наполнением лишь плодить путаницу. А это новая волна вопросов к нему, которых и так уже был вагон и маленькая тележка. Ибо такой способ записи применялся у латинян и магометан. А он, мерзавец, в который раз устои шатает.

Голова Андрея пухла.

День за днем. Из часа в час. Так как он понимал — времени мало и нужно успеть, желательно еще вчера. Ибо как сложится следующий год — Бог весть. Планы Царя в сочетании с волнениями в Москве выходили за рамки оригинальной истории. Так что надеяться на воспоминания он в таких делах не мог. И был вынужден спешить, готовя подушку благополучия для своего с Марфой сына. А то, мало ли с ним что-то случится?

И чтобы не свихнуться от достаточно специфичной работы, Андрей пытался отвлечься на более привычные, понятные и приятные вещи. На вещи, которые он изучал в процессе подготовке к отправке в прошлое. В частности — на технологии…

— Здесь и сейчас я хочу, чтобы вы поклялись своими бессмертными душами молчать, — произнес Андрей, глядя на кузнеца-Илью, его сына и двух доверенных учеников. — Сие есть тайна великая, мало кому доступная.

— Клянемся, — хором произнесли они.

— Не так, — возразил Андрей и начал медленно и торжественно произносить придуманные им слова клятвы. Весьма и весьма страшной для местных жителей, так как ее нарушение под пыткой ли или иначе влекло за собой проклятие души и вечное ее страдание в аду.

Они повторяли.

Это пугало и завораживало. Ведь для парня эта клятва была не более чем высокопарной болтовней. Для них же — все выглядело куда серьезнее. Для них все, что они повторяли было реально, материально и крайне важно. Но они говорили. Хотя с чем конкретно был связан этот металлургический секрет — не ведали.

Одной из главных технологических проблем кузнечного производства вотчины было сырье. Потому что металл выплавляли в крицах — пористых кусках железа, крепко перемешанных со шлаком. И чтобы превратить их в сырье требовалось эти самые крицы перековывать и перековывать десятки раз, буквально выбивая из них вкрапления шлака. Из-за чего даже килограмм сырья требовал очень многих человеко-часов тяжелого труда и огромное количества угля.

Низкокачественный металл и отличался в первую очередь низкой степенью очистки от шлака. А как же вкрапления серы и фосфора? О! Это тоже беда и немалая. Но по сравнению со шлаком — сущая мелочь. Ибо и фосфористое железо можно было найти, куда применить. А вот то, которое буквально рассыпалось у вас в руках из-за обилия шлаков и прочих неоднородностей в дело не пустишь.