Сергей Васильев - Стальная империя 4 с илл.

Хлеб раздавался не бесплатно. “Нельзя оскорблять крестьян подачками,” — публично заявил император. Спасённые от голода обязаны были строить. Под руководством агрономов из той же тимирязевской комиссии селяне высаживали защитные лесополосы, производили облесение балок и оврагов, на пути стоков воды выкапывали пруды, прокладывали оросительные и мелиорационные канавы, осушали болота. “План преобразования природы”, опубликованный во всех газетах и журналах, уже стал библией для студентов и выпускников агрономических факультетов. Каждому молодому и честолюбивому хотелось увидеть своё имя в списках героев, покончивших с голодом. Впрочем, до Маньчжурии агроэнтузиасты пока не добрались и новый губернатор решал проблемы кадрового голода другими способами. Ещё в марте Гродеков ознакомился и отправил в войска высочайший указ о наделении землей в Маньчжурии всех, отслуживших в этих краях и на Дальнем Востоке не менее трёх лет. Рядовым и матросам — 30 десятин, унтерам и кондукторам — 50 и офицерам — аж 100 десятин. После этого Указа военное ведомство захлестнул вал рапортов и прошений, а дальневосточные округа не только заполнили все свободные вакансии, но и впервые получили возможность выбирать наиболее образованных и опытных.

Воспоминания губернатора Маньчжурии прервали очередные фанфары — награждались отличившиеся в борьбе с голодом. Сельские старосты, земские доктора и учителя, простые крестьяне и мещане получали из рук императора ордена Кузьмы Минина, становясь новой элитой, или, как их уже за глаза называли, “миньонами”.

Да, в России решительным образом что-то поменялось. Так, как было в Крымскую войну, уже не будет…

— Ваше высокопревосходительство! — тронул за плечо генерала адъютант, — Вас, а также генералов Чичагова и Грибского — срочно в Генеральный штаб. Предписание начальника генштаба Юденича, утвержденное Его Величеством!

— Жаль, — вздохнул Гродеков, встретившись взглядом с Грибским, — мне бы очень хотелось дождаться награждения государственных чиновников и дипломатов новым главой МИДа.

— Да, — согласился Чичагов, — посмотреть на Её Величество Марию Федоровну в роли министра иностранных дел мне тоже было бы крайне любопытно. Её назначение произвело небывалый фурор.

— Что-то мне подсказывает, что еще насмотримся, — вздохнул Гродеков. — Ну что, господа генералы! По коням!!

-----

Никола́й Ива́нович Гродеков — приамурский генерал-губернатор (1898–1902), герой «Китайской войны», Военный писатель. Генерал от инфантерии с 6 декабря 1900

Константин Николаевич Грибский — Начальник штаба Приамурского военного округа с 08.1895 г. Назначен военным губернатором Амурской области, командующим войсками и наказным атаманом Амурского казачьего войска 2.06.1897 г. Генерал-лейтенант с 12.1899 г.

Николай Михайлович Чичагов — русский генерал-лейтенант, военный генерал-губернатор Приморской области и наказной атаман уссурийского казачьего войска, начальник Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи,

(*) По различным оценкам в 1901–1912 гг. голодало 49 губерний, 6.5 % населения, от голода и его последствий погибло около 8 млн. человек. Царское правительство было озабочено тем, как бы скрыть масштабы голода. В печати цензура запрещала употреблять слово «голод», заменяя его словом «недород».

Этот остзейский край заметно выделяется во всей Прибалтике необычностью ландшафта. Ровная, как стол, земля древних ливов вдруг морщится холмами и распадками, как шкура шарпея, шерстится мохнатыми ельниками, рогатится дубравами, чудом оставшимися в этих местах после первой рукотворной экологической катастрофы, когда ганзейские купцы начисто выпилили местный лес, пригодный для бондарей и корабелов.

Дороги вьются извилисто, волнисто, закручиваются крохотными, на три разворота, серпантинами вверх, вниз, пробегая мимо потускневших, седых домиков, клетей, сеновалов, как будто одинаково построенных, ветхих от старости и беспорядочно разбросанных по округе. Порядок… Скажу даже больше. Не порядок, а именно немецкий орднунг чувствуется только в таких старинных орденских замках, занявших самые высокие холмы на расстоянии дневного перехода.

Один из них, Segewold, вскарабкался на стометровый левый склон долины реки Гауи, или, как говорят остзейские немцы, Treyder-Aa, отгородившись от внешнего мира двумя форбургами, рвом с водой, защитными стенами и сторожевыми башнями. В начале ХIII века он был опорным узлом обороны и символом власти Тевтонского Ордена. А в конце ХIХ, пройдя через руки огромного количества епископов, баронов и герцогов, достался по наследству человеку с абсолютно русской фамилией — князю Кропоткину, родственнику знаменитого анархиста. В самый канун Нового 1902 года здесь собрались те, с кем хозяина замка связывала не только личная дружба и государственные дела, но и кровь, которая, чем древнее, тем более священна и почитаема.

— Дамы и господа, — открыл своим скрипучим голосом вечер друзей и, хоть дальних, но всё же родственников, тельшевский предводитель дворянства, статский советник на русской службе, князь Огинский с замысловатым многосложным именем — Михаил-Николай-Северин-Марк, — во-первых, хочу поблагодарить нашего гостеприимного хозяина Николая Дмитриевича. Это живописное место — жемчужина остзейского края, как нельзя лучше подходит для наших встреч, когда надо обсудить не только животрепещущие, но и, что греха таить, совсем не предназначенные для чужих ушей, вопросы.

Огинский замолчал и обвёл глазами присутствующих. Встреча родственников в этот раз впечатляла как количеством, так и статусностью прибывших. Некоторые вообще впервые почтили своим присутствием собрание фамилии за последние четверть века, как, например, только что вышедший в отставку штабс-ротмистр Александр Владимирович Барятинский, известный бонвиван, прославившийся своим романом с красавицей Линой Кавальери… Ну понятно, проверяющие Мамонтова оставили от его миллионного состояния жалкие огрызки. Ему под стать Сергей Горчаков, чьей работой в Архангельске на посту вице-губернатора так заинтересовались государственные ревизоры.