Сергей Васильев - Стальная империя 4 с илл.

— Ничего, Стёпушка, — обратился он не по уставному к юному офицеру, — мы ещё повоюем.

— Дядя Тимофей, — не стал чиниться прапорщик, — куда тут воевать с двумя винтарями против пяти? Да и не было у меня приказа Бородино устраивать. Надоть было тихо забрать у нашего человека из Пекина и быстро доставить в штаб… Видать, очень ценные эти бумажки, раз они, как клещ, в нас вцепились….

Разведчики замолчали, прислушиваясь. Преследователи тоже затаились, и только начинающаяся позёмка посвистывала среди беспорядочно наваленных на склоне каменюк.

— Слышь, дядька Тимофей, — сглотнув ставшую вязкой слюну, прошептал офицер, — мы знаем что их пока пятеро… И они тоже знают, — зло мотнул он головой в сторону подножия сопки, — что мы вдвоем. Они думают, что загнали нас на верхотуру и сейчас наверняка рассредоточились по склону, чтобы мы в темноте не просклизнули… С другой стороны — обрыв. Наверняка думают, что туда-то мы точно не сунемся, да и нет у них сил нас по кругу обложить. А я прикинул, там ведь не больше пяти саженей будет. Ты вот что: режь сбрую наших саврасок, вяжи понадежней, хватай мою сумку и тихонечко спускайся, а я тут пошумлю, чтобы они на тебя не отвлекались.

Глаза вахмистра сверкнули из-под папахи недобрым светом.

— Ты что это удумал, бисово отродье? — прошипел он, насквозь прожигая прапорщика взглядом, — как я без тебя вернусь? Куда? В станицу как покажусь? Как мамке твоей в глаза посмотрю? Мне ж не только твоё начальство, мне ж весь круг наказал — беречь тебя, как зеницу ока. Один ты у нас такой головастый… И в университете своём, и языкам басурманским обученный, и первый столичный офицер в нашем роду с аксельбантами. Не-е-е, даже не проси, я на такое несогласный!..

— А ну-ка вахмистр, смирно! — в шёпоте прапорщика прорезались стальные нотки. — Приказ в штабе слышал? Найти и доставить! Приказа умирать не было! Вот бери и доставляй!

С силой пихнув в руки казака переметную сумку, прапорщик отвернулся, чтобы дядька не увидел в его глазах блеснувшую слезу. Несколько раз сглотнул, успокаиваясь, и уже другим, просительным тоном повторил, не глядя на тяжело дышащего в спину вахмистра:

— Ну рассуди сам, Тимофей Егорыч, что толку будет если мы оба тут сгинем? Все смерти наших людей в Пекине, наших братов, прикрывших нас собой, тогда зря будут? Все эти бумаги, будь они неладны, так до наших и не доедут — к узкоглазым вернутся. Да и не смогу я никуда лезть. Видишь — подстрелили, ироды… Выходит, что идти надо тебе, а я тут пока повоюю… Ты только карабин мне свой оставь, а то у меня патронов с пяток всего. А на словах передай, чего в бумагах нет: архив майора Татибана Коитиро, агента японской разведки в аппарате военного советника при наместнике провинции Чжили и при новом императоре Юань Шикае добыт с помощью гардемарина израильской учебной эскадры Якова Натансона… Если бы не его одесский опыт специалиста по сейфам, не видать нам… Нужно чтобы его родных обязательно нашли… И Яшу наградить, хотя бы посмертно…

Когда вахмистр отдельного разведочного батальона Забайкальского казачьего войска коснулся ногой подножия обрыва, темень уже сделалась непроглядной. На оставленном склоне изредка щёлкали выстрелы его карабина и в ответ сразу же раздавалось нестройное тявканье японских “Арисак”. Прислушавшись и определив местоположение ближайшего стрелка, потомственный пластун и охотник лёгким привычным движением перехватил бритвенно острый бебут (**) и решительно двинулся в направлении стрелявших.

“Как же, сопляк, оставлю я тебя одного… Приказывать он мне вздумал, — шептал про себя казак, подбираясь к позиции неприятеля. — А вот и первый, выцеливает Стёпушку, родного племянника. Мальчонка только погоны золотые получил, первое задание лично от полковника Потапова… И просто так оставить?!”

Ххаааа. Длинное тонкое лезвие казацкого ножа легко пробило шейные позвонки и горло, лишив возможность японца даже крикнуть… А пластун, не оглядываясь на агонизирующее тело, тенью скользя между камней, уже неслышно приближался к следующей жертве. Охота и война — два дела, сызмальства известные забайкальским казакам, превратили их в совершенную машину для выслеживания зверя и уничтожения врагов. Другие в этих суровых краях просто не выживали… Вахмистр замер, прислушался… Да, вот тут, чуть правей, клацнул затвор винтовки, значит надо взять еще дальше, обогнуть этот камушек… да их тут сразу двое! Один, видно что-то почуяв, перевернулся на спину… Поздно, голубчик! Ххххха-а-а-а!! Скользящий удар бебута беспощадно вскрывает горло первого врага и рука сразу же уходит в замах, а колено надежно фиксирует извивающееся тело второго. Теперь быстро-быстро найти двух последних. Скинуть внезапно потяжелевшую бекешу и папаху… Не обращать внимание на струящуюся по рукаву кровь и стремительно намокающий чекмень. Где ж они? Хлопок карабина на склоне и сразу же хлесткий выстрел в ответ буквально в двадцати шагах… “Ну вот и все, закончились прятки…Теперь вы мои!”

Отстреляв последнюю обойму, прапорщик отбросил ставший бесполезным карабин и деловито пересчитал патроны к офицерскому нагану. Отсутствие винтовочных даже к лучшему — левая рука совсем онемела — навскидку не постреляешь, а тут даже взводить не надо — только нажимай…

— Степан! — раздался неожиданно голос дядьки Тимофея оттуда, где должны были таиться преследователи… Стёпушка, подь сюда… басурмане кончились…

Вахмистр полулежал, прислонившись спиной к валуну, намертво зажав уздечку испуганно прядавшей ушами японской лошади. Разорванная в нескольких местах черкеска в отсвете проглядывающей сквозь тучи луны блестела, как обычно блестит на сукне пропитавшая материю влага. В двух шагах изломанными куклами валялись тела преследователей, один из которых был явно европейцем.

— Наш, сучёныш, — заметив взгляд прапорщика, кивнул на труп казак, — крыл меня на чем свет стоит, пока я его не успокоил…

— Дядька Тимофей, да как же… — прапорщик опустился на колени перед пластуном.

— Ты вот что, Стёпушка… Без лошадки, да раненый, до наших не доберешься… Так что садись и скачи. Поспешай. И про нас, и про Яшу своего геройского всем сам расскажешь… Мамане твоей поклон передай, а я тут полежу, отдохну. Устал я что-то шибко сегодня, пока возился с этими нехристями.

---

(*) В русской кавалерии и жандармерии вахмистр являлся ближайшим помощником командира сотни, эскадрона, батареи по строевой подготовке, внутреннему порядку и хозяйственным делам. Чин вахмистра соответствовал чину фельдфебеля в пехоте.

(**) Бебут — вероятнее всего тюркского происхождения. Клинок изогнутый, двусторонней или односторонней заточки, длиной до 50 см