Алексей Янов - Орда

В сопровождении телохранителей проездом через Суздаль скатался до Ростова Великого. Эти два крупнейших города княжества требовалось посетить лично, прежде всего по политико — популистским соображениям. Суздальчане и ростовчане должны знать в лицо своего нового правителя, пренебрежение в этих вопросах может плохо кончится, вплоть до бунта. Недовольных новой властью и без того хватает, зачем же приумножать их число?

В изрядно обезлюдевшем и потрёпанном последними неурядицами Суздале я провёл только двое суток. Посетил за это время все значимые присутственные места, а также налаживал, как мог, работу городского административного аппарата. Затем, оставив за спиной ворох не решённых вопросов, выехал к Ростову.

Сутки спустя, я уже мог издали созерцать Ростов. Город раскинулся на северо — западном берегу озера Неро. За рвом и деревянным тыном одноэтажного, по большей части посада, ещё издали просматривалась величественная симфония каменных и деревянных построек детинца.

Ростовский боярин, по моей просьбе подъехавший поближе, тыкая пальцем, перечислял виднеющиеся за стеной здания.

— То, княже, наш белокаменный пятиглавый Успенский собор, рядом княжеский терем и палаты епископа. Вон там виднеется дружинная изба. Высокие хоромы с подклетями — это жилища наших вятших бояр и купцов…

Долго слушать обзорную экскурсию по городу с такого удаления не стал, а поторопил сопровождающих, призывая всех ускориться.

Скорый приезд нового князя — государя стал для Ростовского епископа Кирилла полной неожиданностью. Смоленский, довольно молодой боярин Михаил Мишинич, недавно появившейся в Ростове вместе со смоленскими войсками, сразу же собрал всех оставшихся вятших людей города и зачитал им указ Владимира Изяславича об образовании Ростовского уезда в составе Залесской области, и о назначении его, боярина Михаила Мишинича наместником этого уезда. В тот же день этот указ бирючами зачитывался горожанам, собравшимся на площадях. И вот сейчас этот наместник извещал епископа о прибытии меньше, чем через час, смоленского государя в город.

К такой спешке Кирилл был вовсе непривычен. Раньше, когда в город прибывал Великий князь, за несколько дней до приезда бояре собирались вместе, думали, обсуждали, как князя встретить, чем угощать, что говорить. Теперь же второпях в тереме накрывали стол, готовили еду, срочно закупались пиво, вино и меды.

Когда епископ вместе с клиром поспешно покинул свои палаты, направившись к городским воротам, улицы уже были запружены празднично разодетыми ростовчанами. Звонили все городские колокольни.

У самых ворот Кирилл встретил странного человека — управляющего областным «Увэдэ» — что это такое, епископ имел весьма туманное представление. Но этот служилый человек сам, быстрым шагом, подошёл к Ростовскому епископу.

— Вот, что, владыка тебе надо делать, и что не надо, запоминай, иначе впадёшь в немилость нашего государя. Говорят, такие люди долго на Белом свете не живут … — по лицу управляющего промелькнула тень сдерживаемого гнева, а злая пауза недосказанности повисла дамокловым мечом в воздухе, отчего кровь прилила к лицу епископа.

— Вы тут долго вместе с епископом Владимирским и Суздальским по распоряжению ваших бывших князей и Киевского митрополита перед своей паствой поносили нехорошими словами нашего с тобой, отче, государя. — В процессе разговора управляющий нервно поглядывал по сторонам, как будто хотел кого — то найти в обступившей ворота толпе. — Теперь пришло время исправлять те дела, что вы наворотили. Отныне будешь говорить, что Киевский митрополит поддался злым наветам князей — предателей — Ярослава Всеволодича и сыновей Юрия Всеволодича, а потому напраслину на Владимира Изяславича через вас наводил митрополит, а значит наложенное им отлучение от церкви на Владимира Изяславича в Залесской области более не действует! И во — вторых, когда государя нашего будешь благословлять, то не вздумай совать ему для поцелуев руки, он этого не любит! Всё ясно, отче, Кирилл? — управляющий смотрел на епископа с нехорошим прищуром, а в его голосе явственно лязгнул металл

— Имел уже, господине управляющий, — прокашлявшись начал тихо говорить Кирилл, — разговор о сих делах с доверенным человеком епископа Митрофана. С моей стороны козней не ждите, на всё воля Божья!

Услышав такой ответ, управляющий лишь удовлетворённо кивнул головой и закончив шарить глазами по толпе, перевёл свой взгляд на быстро приближающейся отряд конницы.

Кавалькада, поднимая в воздух взвеси снега, издавая металлический лязг, на рысях мчалась к городу. От своих телохранителей я выделялся лишь золотой насечкой на доспехах. У ворот посада ростовский клир во главе со своим епископом Кириллом закатили торжественный молебен. Часть народа издали завидев несущуюся в намёт невиданную до сели крылатую конницу испугалось и разбежалось. Если бы городские власти заранее не предупредили горожан о «крылатой» коннице их нового государя, то, пожалуй, разбежались бы все, вместе с церковниками. Последние, уж с очень подозрительной быстротой и суетностью, начали креститься едва завидев нас. В общем, будем считать, что своим появлением нужный эффект на горожан мы произвели!

Ростовчане, по распоряжению своего нового наместника Ростовского уезда, выстроились плотными рядами от въездных ворот до бывшей Вечевой площади. От нашей кавалькады их отделяли выстроившиеся вдоль пути следования расквартированные в городе гарнизонные части. Народ меня приветствовал сдержанно, я бы даже сказал настороженно, без проявления особо бурных эмоций.

Подъезжая к бывшим княжеским хоромам, превращённым ныне в городское управление, где разместились многочисленные, но пока ещё весьма малолюдные городские службы ростовский наместник, с неодобрением посматривая на горожан, к его разочарованию, не демонстрирующих пылких верноподданнических чувств, неожиданно выдал.

— Некоторые ростовчане, по своей дурости, всё ещё надеются на сбираемые Юрием рати, — громко, чтобы все слышали, произнес, обращаясь ко мне ростовский «мэр». — А того не понимают, что супротив тебя, государь, устоять невозможно никому на целом свете! Ничего, скоро наши ушедшие на север рати Юрия с другими его родичами привезут в цепях, али трупом хладным! — при этих словах Михаил Мишинич погрозил в небо кулаком.

На эту тираду я лишь неопределённо хмыкнул, телохранители же, как и всегда, оставались молчаливыми и сосредоточенными, ростовчане тихо зашушукались.

В Ростове, ожидая вестей от ушедших на север и восток ратей, параллельно решая кадровые вопросы городского управления, я пробыл почти две недели.