Алексей Янов - Орда

Местные дворяне были наслышаны и довольно хорошо проинформированы о правовом положении служилого сословия в моём государстве, а потому питали надежды определённого рода в отношении собственного карьерного роста и благополучия. И я не обманул их надежды, обещая после «переаттестации» уровнять их в правах путём перевода на общих основаниях в состав смоленского служилого сословия. Задачу по адаптации местных дворян и бояр для их дальнейшей трудовой деятельности в смоленском бюрократическом аппарате я возложил на отдельных представителей смоленского чиновничества, уже начавших прибывать во Владимиро — Суздальские города. Мне, в отличии от местных князей, например, не требовалось организовывать псовую или соколиную охоту, а потому местным дворянам придётся не только учиться новому счёту и письму, делопроизводству и бухгалтерии, но и в целом приспосабливаться к работе, сильно отличной от привычной им. Как наглядно показывает опыт других завоеванных княжеств, полная «ассимиляция» этой многочисленной и важной прослойки займёт не менее двух лет.

Остальные же слои владимирского общества — так и вообще, в массе своей, радостно приветствовали изменившееся положение вещей, и смену казалось незыблемых констант и ориентиров, что уже начали происходить при новой власти. Внедрение в жизнь и деловой оборот НРП, существенно улучшало правовое положение абсолютного большинства «мизинного люда». Чего стоит хотя бы гарантированная законом свобода от рабского состояния.

В общем, на пиру, хмурых и озабоченных чем — то лиц я не наблюдал вовсе. Все присутствующие были веселы, прежде всего, от осознания того, что остались живы. Не менее радовало их то обстоятельство, что страшный враг разбит и уносит из Руси ноги. Горожане, так те вообще веселились с детской непосредственностью. До окон детинца то и дело долетали взрывы хохота, крики скоморохов, какие — то песни, в общем, та ещё шла гульба.

Единственным на этом пиру, кто никак не проявлял своих положительных эмоций, был мой дежурный десяток телохранителей, застывших каменными изваяниями. Они стояли в полных доспехах и при оружии, ежесекундно готовые обрушить его голову любого посягнувшего на мою жизнь. Остальные, свободные от дежурства десятки, веселились где — то рядом, за стенами трапезной. Оттуда слышались песни, скабрезные смешки и похабные крики сенных девок.

На следующий день, ещё затемно из Владимира начали в разные стороны расходиться войска. В будущей военной кампании на военном совете договорились разделить войска на четыре группировки, изолированно действующие друг от друга, для этого пришлось «перетасовывать» войска. Количество полков в корпусах было уменьшено на четверть, что позволило создать два ещё два дополнительных корпуса.

На восток, к Стародубу направились 1–й корпус Клоча и 4–й корпус Люта — эти войска должны будут присоединиться к 5–му «Вологодскому» корпусу, образовав 1–ю армию («Восточную Группу Войск»). Кроме этих частей, туда же, к Стародубу и дальше на восток до пересечения устья Клязьмы с Окой направился 3–й корпус Аржанина. Он должен будет при случае помочь в добивании монголов, блокированных под Стародубом или Гороховцом. Далее 3–й корпус должен будет отделиться от 1–го и 4–го корпусов и подняться вверх по Оке, овладев городами Муромского и Рязанского княжеств. На запад, на Смоленск и далее до Владимира — Волынского ушёл 7–й отдельный корпус Мечеслава. 2–й корпус Малка отправился на север, вверх по реке Нерли.

На лицах большинства бойцов застыли следы ночной попойки, поэтому я предупредил воевод о щадящем режиме передвижения, без форсированного марша и тем более без марш — бросков. За день, на свежем воздухе воины в полной мере очухаются. Спешить теперь особо некуда, грозовая монгольская туча развеялась.

Посошные рати, расположившиеся у рек Сойма и Судогда в дело, по — настоящему, так и не вступили. В их сторону подалось несколько сотен степняков, которых у засек и застав им удалось быстро упокоить. Посошные войска сейчас я отзывал к себе, они мне требовались для несения гарнизонной службы в городах Владимиро — Суздальской земли.

В самом Владимире остался только один 6–й корпус Олекса. Перестановками полков этот корпус был специально максимально ослаблен и сейчас укомплектован по штату меньше, чем на одну треть. Некомплект 6–го корпуса планировалось восполнить путём мобилизации местных смердов и пришлых пруссов.

Цели перед ушедшим на север, поднимающимся вверх по реке Нерль 2–м корпусом, я поставил ясные и чёткие. Малку вменялось в обязанность брать города по — возможности миром, при сопротивлении — силой. Кроме того, «словом или мечом», смотря по — обстановке, пленять и разоружать все встречные им на пути рати владимирских князей.

Вместе с выступившим 2–м корпусом, к великому князю Юрию Всеволодичу я отправил не пожелавшего мне присягать воеводу Петра Ослядюковича, командовавшему обороной Владимира. Пускай, при случае сам всё поведает своему князю, в том числе о гибели его сыновей. Своему старому, проверенному воеводе князь поверит, не будет думать, что я к гибели его детей причастен. Не хватало ещё, чтобы на меня всех собак повесили, мне и своих, родных и законных жмуриков хватает.

Уже на следующий день, прибывший вестовой сообщил, что с крупнейшим городом княжества — Суздалью, до недавних пор имевшим почти двадцатитысячное население, проблем не возникло. Город ещё более недели назад был захвачен врасплох рейдерским татарским отрядом. Жителей Суздаля от смертной участи спасло то обстоятельство, что они так и не смогли оказать монголам серьёзного сопротивления. Городские полки и суздальские дружины в своё время были уведены из города князем Всеволодом. Эти войска поучаствовали в боях под Коломной, а их всерьёз потрёпанные в бою остатки в Суздаль не вернулись, так как остались оборонять Владимир. Поэтому суздальчане уже успели на собственной шкуре опробовать татарские порядки (убийства, грабежи, насилие), а потому приходу смоленских ратей радовались как своим. К тому же среди подошедших к городу войск были и по — настоящему свои, перешедшие ко мне на службу суздальские ратники и некоторые их военноначальники, ранее участвовавшие в обороне Владимира, а также несколько сотен освобождённых пленников, недавно угнанных монголами из Суздаля для осадных работ под стенами Владимира. Суздальчане присягнули на верность русскому государю тоже дружно, всем городом, точнее тем немногочисленным населением, что от него осталось после «визита» и недолгого пребывания в древней столице ордынцев. Мирный переход города в моё владение облегчило также и то обстоятельство, что место суздальского князя оказалось вакантным. Прежний князь Всеволод, старший из сыновей Юрия Всеволодича, уже упокоился.