Алексей Янов - Орда

— А не думал ли ты Меч, что Чернигов может превратиться в союзника монголов. Да, согласен, сейчас это звучит невероятно и дико, но мы — то с вами знаем, что монголы хитрые бестии! Лестью, посылами и несбыточными обещаниями они могут уломать Михаила, вскружить и затуманить ему голову. А человек слаб и может поддаться искушению, поверив добрым и заискивающим монголам — волкам в овечьей шкуре!

— А монголы, в таком случае поступят просто. В союзе со слабым разобьют сильного, а потом уже избавится от слабого им не составит никакого труда! — скороговоркой выдал

Глава СВР к моему радостному удивлению, не ожидал я такого быстрого и точного анализа.

— Молодец, Невзор Обарнич! — искренне похвалил, — ты прямо с моего языка снял эти мудрые слова. Если мы оставим независимую Южную Русь — то так оно обязательно и будет!

— Прости меня государь, но не может такого быть! — удивился Аржанин — Хоть убейте меня, но не верю я, что Чернигов с монголами заодно на нас войной пойдёт!

— Может! И будет! — произнёс со всей решимостью. — Голову свою готов заложить, что это случится рано или поздно, если не при нас, то при наших детях или внуках. И если Чернигов не натравят на Смоленск монголы, то это когда — нибудь сделают венгры, поляки или немцы — даю вам в этом гарантию!

А вот этим моим предположениям все присутствующие поверили сразу и безоговорочно, без всяких лишних экивоков. Ведь у них перед глазами был живой пример, как братья — князья воюют друг с другом, не брезгуя наводить на своего единокровного родича и русские земли половецкие полчища, истребляющие и уводящие в полон всё живое.

— Это может быть, и вокруг пальца обвести тоже возможно … — задумавшись произнёс Злыдарь, — венгры Михаила могут хоть сейчас охмурить, верно ты говоришь, государь, прости дурня Аржанина!

— Нечего виниться! На то у нас и военный совет, чтобы рассмотреть все варианты и выслушать все мнения! Кто ещё что думает?

— Государь, ты всё верно говоришь. Вот сейчас думаю я над твоими словами и понимаю, что действительно так всё и произойдёт. К гадалке не ходи!

— Я вам сейчас раскладываю ситуацию не потому, что я сомневаюсь в собственных выводах, я в них уверен! Просто хочу, чтобы ситуацию в развитии понимал каждый мой воевода. С Черниговом я начну войну не потому, что я кровожадный, мне мало земель или власти, нет, это совсем не так! Начну войну я лишь только потому, что всем сердцем хочу спасти Русь от будущих неминуемых смут и раздоров, а возможно и погибели, такой шанс всегда есть, если страна не будет окончательно и бесповоротно объединена в единое, централизованное государство!

— Государь, мы все служим тебе и выполним любой твой приказ, никто из нас и не подумает ослушаться из каких бы ты побуждений не начал войну с Черниговым. — сказал Лют.

— Спасибо за верную службу, други мои! А ударим мы сразу по трём направлениям — Галичу, Киеву и Чернигову.

— Нанесём стремительный, без предупреждения удар — и дело с концом! — сказал молчавший Никон. — Этим ударом мы не только устраним угрозу, о коей нам поведал государь, но и сами чуть ли не двукратно усилимся, за счёт приращения богатыми южными княжествами. Не сразу, ну так пускай через несколько лет, можно будет за счёт южный княжеств удвоить всю нашу рать! И пускай тогда монголы ещё раз попробуют к нам сунуться — костей своих не сосчитают!

— Верно мыслишь, Никон Жданович! — похвалил я главу ОВС. — На этом закончим обсуждение, думаю всё всем уже и так понятно, все плюсы и все минусы подсчитаны. Мы в ответе перед своими потомками и не имеем иного выбора, кроме как внезапно атаковать и подчинить себе Чернигов, окончательно объединив Русь! Встретимся на совете через двое суток, а пока продумайте, начинайте прорабатывать план вторжения. Уже этим летом мы должны будем судовой ратью атаковать и взять под контроль все южнорусские княжества! С Карелии начнутся поставки металлов, поэтому можно будет подумать ещё и о взятии венецианского Крыма. А пока все свободны и не забывайте о наших самых ближайших планах — окончательное уничтожение ордынцев, разборки с суздальскими князьями, присоединение Булгарии, Рязани, Мурома!

К тому моменту, как закончился военный совет, наступил вечер, и к пиру всё было готово. Обширные сени, превращённые в трапезную, ломилась от съестного обилия. Вошедшие начали по ранжиру занимать свои места на лавках. Для меня было предусмотрено особое место — стоящий на возвышении великокняжеский столец. Там — то я и поместил своё седалище, открывая, тем самым, пир.

Владимирский епископ Митрофан, быстро и шумно отвоевавший своё право сидеть рядом со мной, всячески демонстрировал угодническую покорность. Во время присяги он себя проявил как хороший организатор, за что удостоился от меня слов благодарности. В беседах с глазу на глаз епископ всячески давал понять, что со всеми моими реформенными начинаниями он полностью согласен, спорить и возражать не будет. На пиру, поднимая тосты — здравницы, тоже всячески расхваливал меня и мои деяния. Ну что же, даже если это умело скрываемое лицемерие за маской доброжелательности, то с этим персонажем у меня проблем возникнуть не должно.

Кроме епископа новых лиц набралось не больше трёх десятков. Среди новичков присутствовали, разместившись за праздничным столом «в районе Камчатки», несколько выборных от городских концов. Большинство владимирских бояр отсутствовало — частью погибли, частью ушли со своим князем. Оставшиеся оборонять город бояре, кроме отпущенного мной воеводы Петра, сразу, без не долгих раздумий присягнули новому правителю. Они уже знали, о своём существенно изменившемся правовом статусе, задекларированном в НРП, но хоть как — то возражать никто не посмел.

Но во Владимиро — Суздальском княжестве вовсе не бояре были его главной опорой, они скорее играли роль ширмы, прикрывающей главную движущую силу княжества — служилых дворян. Эта прослойка успела сформироваться и сильно размножиться в этих землях после серьёзного погрома среди бунтующих боярских рядов, сильно прореженных Андреем Боголюбским и Всеволодом Юрьевичем. Именно дворяне составят будущий остов московского централизованного государства, в конечном итоге собравшего вместе всю Русь.

Местные дворяне — «детские», «отроки», «гридни», «пасынки», «милостники», «мечники», «вирники», «биричи», «тиуны» и др., состояли в младшей дружине и зависели лично от своего князя. Одни из них были почти холопами, другие дослуживались до положения бояр. Княжеские «министериалы» получали за службу или земли во временное владение, или денежно — натуральную плату, или право сбора каких — то княжеских доходов, часть которых предназначалась самим сборщикам.