Галина Гончарова - 2. Зима гнева (СИ)

И девушка закашлялась. Отчаянно и беспомощно.

***

Палата...

Рассчитана она была на четырех человек, а расположились в ней не меньше пятнадцати. Запах - хоть топор вешай.

Чем пахнет в таких палатах?

Человеческими страданиями?

Ах, как вы поэтичны! А чего попроще не желаете?

Кровь - свежая и загустевшая. Гной. Моча. Все это равно как свежее, так и застаревшее. Тухлятина, экскременты, пот, несвежее белье... все это смешивается в густую симфонию - и так бьет по ноздрям, что у неподготовленного человека может тошнота начаться.

Врач привел ее высочество в палату для людей после ампутаций. Здесь лежали те, у кого отрезали руки, ноги... у кого воспалились швы, у кого началась гангрена - и также с последующей ампутацией...

Лежали и часто гнили.

Не хватало белья, медикаментов, санитарок... даже судна - и те с утра еще не выносили!

Доктор пометил себе устроить разнос подчиненным - и с интересом посмотрел на Зинаиду. Та была бледнее мела. Но на ногах стояла и не блевала. Даже странно.

Полкан ощерился и зарычал.

- Если решите посещать курсы, собака вас будет ждать снаружи, - припечатал Станислав.

Зинаида зажала рот рукой - и под ухмылки лежащих поближе, вылетела из палаты.

Повело - в коридоре было окно. К нему и кинулась великая княжна, вцепилась в переплет, рванула на себя створки.

Фуууу!!!

Свежий воздух ударил плетью. Выбил из ноздрей затхлость и кое-как прояснил голову. Хотя и не сразу.

Зинаида опомнилась минут через пять, обернулась - и увидела за своим плечом Станислава.

- Будете блевать? Или падать? Тора?

Зинаида выпрямилась.

Ах ты... еще и издеваешься?

- Жом, вы себя переоцениваете. Хотя признаю, попытка была неплоха. Это все, чем вы можете меня напугать?

- Отнюдь, - не разозлился Станислав, прекрасно видя, что девчонка стоит на одном упорстве. - Хотите в операционную? В перевязочную? В процедурный кабинет? В клизменную? Наконец, просто вытаскивать внутренности после операций и тащить в печь, где их сжигают?

Зинаида поднесла руку к горлу.

- Вы...

- Я. Тора, зачем вам это? Устройте благотворительный бал, подписку, сходите, вышейте пару десятков кошелечков... зачем вам госпиталь? Здесь грязь и кровь, здесь люди умирают по-настоящему. И ваши батистовые платочки с вышивкой им не помогут. Им не надо вытирать пот со лба. Им не надо читать книжки. Из-под них надо вытаскивать судна с дерьмом. Надо выгребать, в буквальном смысле, грязь. Надо ворочать тяжелые тела, надо обтирать их, бороться с пролежнями... вы хоть видели, что это такое? Гниющая, мокнущая язва до самой кости! Это не санитарный поезд, где вокруг вас бегали с поклонами. Это грязь и кровь, боль и смерть. Вам здесь не место.

Станислав был невероятно убедителен в этот момент. И раньше Нини поддалась бы ему. Сдалась, позволила себя выставить...

Сейчас же...

Проснулись в девушке гены Аделины Шеллес-Альденской, которая всю жизнь упорно лезла куда хотела. И попробовал бы кто-то ее не пустить!

А может, всколыхнулась память о лесной поляне. Где в машине, матерясь и поливая ее плечо спиртом, Анна вытаскивала пулю из плеча девушки. Она смогла, а чем хуже Зинаида?

Где-то же Анна научилась?

Почему Нини не может!?

Она что - такая тряпка?! Что ее отовсюду гонят, а она и слова сказать не смеет?! Девушка так сверкнула глазами, что Станислав даже сделал шаг назад. Потом опомнился, но было уже поздно. Великая княжна надвигалась на него решительно и неотвратимо, словно тайфун или цунами. И голубые глаза ее горели гневом.

- Значит, бал? Или кошелечки? Перчаточки вышивать? Жом Садальский, вы слишком много на себя берете! То, что в первую минуту мне стало страшно, не означает, что я струшу и в дальнейшем! Вы поступили некрасиво, постаравшись окунуть меня в грязь, но я все равно не откажусь от своей мечты! Меня не возьмут на курсы? Я пойду к вашему начальству! И все равно добьюсь своего! Просто сделаю пожертвование, и меня примут на любые курсы. Более того, вам придется возиться с мной особо, потому что ваше же начальство вас обяжет это сделать!

- Сделаете пожертвование? - разозлился и Станислав. - а давайте! Смотрите сюда! - он выхватил у санитарки, которая шла мимо, лоток с бинтами, и ткнул Нини едва не в нос. - Видите?! От старости расползаются! Едва ли не в руках! Ничего не хватает! Лекарств, белья, инструмента... хотите учиться? Отлично! Я вас возьму в подручные! И сам учить буду! А вы закупите для госпиталя то, что я укажу! Чтобы не в карман начальству, а до больных дошло! Раз уж вам так хочется!

Нини и не подумала отступить.

- Тогда условие! Полкан остается со мной!

- Собаку в палаты!? Только через мой труп!

Полкан коротко рыкнул, сообщая, что он может. Только попросите. Но Станислав даже и внимания на это не обратил. Подумаешь - собака! И не такие на него рычали! И даже не всегда собаки!

- Будет лежать рядом со столом. С... - Нини кивнула головой.

- Пост дежурной медсестры, - пояснил Станислав. - Ладно. Пусть лежит. Но если кого цапнет - я вас обоих выгоню. Наплевав на пожертвования. Понятно?

- Да.

- Как к вам обращаться, тора?

- Зинаида.

- Ида, значит?

Зинаида попробовала новое имя на вкус.

- Ида...

Что ж. Это было лучше и простонародной Зины, и претенциозного Нини. Нини умерла там, в лесу. В Русине. Там она и была похоронена.

- Называйте меня Ида. Когда у вас выходной, жом Станислав?

- Завтра.

- Я приеду к вам к десяти часам утра. Поедем закупать все необходимое для госпиталя.

Станислав опустил глаза.

Ему стало стыдно за свою вспышку... вот чего он сорвался? Не первая дуреха - она и не последняя, много их таких, которые рвутся в госпиталь искать свою любовь. Но когда ты с ночного дежурства, когда устал до красных кругов в глазах и черных - под глазами, когда тебя уже потряхивает...

Как-то очень не ко времени пришла именно эта...

- Хорошо. Я буду ждать вас, тора Ида.

- Хорошо.

- И называйте меня Стас. Иногда на полное имя нет времени - когда работаешь.

Зинаида прищурилась, но это была не попытка кокетства. Мужчина говорил, что думает.

- Хорошо, жом Стас. Завтра в десять утра. Ваш адрес?

- Меблированные комнаты жамы Вийской на Зеленном бульваре.

- Я найду.

Она попрощалась и вышла на улицу. И каким же сладким показался ей сырой и холодный зимний ветер.

- Что, Полкан? Кажется, мы движемся к своей цели?

- Гав, - сказал пес. И прихватил зубами рукав хозяйки, чтобы она не промахнулась.

Он-то свою цель точно знал - симпатичная мясная лавочка на углу. Вот туда им и надо двигаться.

***

Меблированные комнаты жамы Вийской вызвали у Зинаиды тоскливый ужас. И неприятные воспоминания. В таких они с Анной отсиживались в Ирольске. Только даже там сестра нашла место почище.

А эти...