Геннадий Марченко - Второй шанс 4 [СИ]

Приёмка нашей программы проходила около часа. То есть мы свой репертуар исполнили минут за сорок, вставив «И вновь продолжается бой» в концовку первого, если можно так выразиться, отделения, а песню «Мой адрес – Советский Союз» – в финал нашего шоу. Это мы на общем собрании группы… то есть ВИА так решили по моему предложению, мол, запоминается лучше последнее, вот пусть наши возможные недруги из числа членов худсовета и вспомнят, что мы поём в том числе и «правильные» песни. Остальные же минут двадцать оказались посвящены обсуждению выступления группы «GoodOk». Слегка придрались к содержанию «Ковчега», комсомольского секретаря волновало, что за дом такой герой песни построит на холме, и каких именно дураков он собрался этим удивлять? И к чему вообще в творчестве советского ВИА библейские мотивы? А песня «Когда идёт дождь»?! Что это за слова «ты слишком красива в своём чуть поношенном платье»? Не слишком ли взрослый репертуар для подросткового ансамбля?

К счастью, мы с ребятами и в первую очередь Семёном Романовичем предвидели такие вопросы, а потому постарались подготовить адекватные ответы. Пусть они порой звучали и не очень убедительно, однако с грехом пополам вроде бы от комсомолки отвертелись.

Но тут Светозаров нашёл до чего докопаться. Его, видите ли, возмутила надпись на большом барабане, выполненная на английском языке. Он сначала даже не разглядел толком в этих завитушках название ансамбля, а когда ему объяснили, что это, Светозаров стал надуваться подобно жабе.

– И как это понимать?! Это же налицо преклонение перед Западом!

Поскольку Гольдберг растерялся, тут уже мне пришлось борть бразды правления в свои руки. Мне на объяснение хватило минуты.

– Игорь Васильевич, это игра слов, и ничего более. Надпись обозначает как бы и гудок локомотива, и в тоже время состоит из двух английских слов, которые переводятся каждое по себе как обозначение чего-то хорошего. Мы же не какие-нибудь сатанисты, у нас не череп с когтями на барабане нарисованы, и не каббалистические знаки, а всего лишь слова Good и Ok.

Тут за нас ещё и Гришин неожиданно – а может, и ожидаемо – вступился, а он имел весь не только в музыкальном мире Пензы, так что Светозарову пришлось в итоге пойти навстречу.

В целом же практически все присутствующие здесь творческие люди сошлись во мнении, что репертуар подобран удачный, и мастерство юных музыкантов на достойном уровне, не хуже, чем у некоторых давно уже гастролирующих ансамблей. Правда, Роман Тигранович Давыдов намекнул, что не помешала бы духовая секция, а опередивший меня Гольдберг тут же согласился, но добавил, что пока такой возможности не имеется, однако как только – так сразу. Ладно, надеюсь, что этого «как только – так сразу» ждать придётся ещё о-о-очень долго. Или и в самом деле «духовики» не помешали бы? У «Самоцветов», например, духовая секция иногда очень даже в тему. Но пока и в самом деле не до труб с саксофонами. А на крайний случай наш худрук может взять в руки кларнет – та же дудка с кнопками.

Когда худсовет наконец покинул Дворец культуры, и мы собрались в гримёрке, я достал конфискованную у ребят, а затем припрятанную мною бутылку белого портвейна «Алабашлы», в которой креплёного вина оставалось чуть больше половины ёмкости.

– Вот теперь можно и отметить! Семён Романович, подставляйте стакан.

В преддверии нашего сольного концерта Гольдберг, следует отдать ему должное, развил бурную деятельность. Правда, хотел это сделать за мой счёт. А именно попросил денег на печать афиш в типографии издательства «Пензенскую правда», чтобы развесить их по городу. Пообещал вернуть… когда-нибудь, когда заработаем. В том смысле, расходы будут поделены на всех участников коллектива. На что я возразил, мол, афиши на стене Дворца культуры будет вполне достаточно, чтобы сарафанное радио разнесло новость по всей Пензе. Даже предложил побиться об заклад, но Гольдберг не рискнул. И правильно сделал, потому что, хоть билеты и поступили в продажу за три дня до нашего выступления, на второй день их уже в кассах не было.

Ещё мне стало стыдно, когда позвонил друг детства Андрюха Валиахметов и поплакался, что им с Игорем тоже билетов не досталось. Вот же блин! Я ведь только Ингу пригласил, заныкал пригласительный, как-никак каждому из нас по пять штук дали, чтобы на наше выступление могли прийти родители или ещё кто-нибудь из близких. На маму с отцом я, само собой, закроил два пригласительных, третий для Инги. А тут вот ещё Андрюха с Игорьком. Да и про Пашку Яковенко я совсем забыл.

А где взять ещё три пригласительных? Не у своих же клянчить, у них тоже в обрез… В общем, договорился лично с Антониной Геннадьевной, что мои три друга сядут на приставные стулья. Так мои, едва я об этом обмолвился, следом двинулись к Мещеряковой и тоже выклянчили для своих знакомых по два-три дополнительных стула. Мне после этого даже было неудобно смотреть в глаза директрисе.

Как бы там ни было, а день нашего первого сольного концерта неотвратимо надвигался. Вроде бы не впервые выступать приходится, а всё равно, чем ближе суббота – тем хуже сон, и вообще дёрганый какой-то стал. С утра в день нашего выступления обзвонил всех, кто должен был прийти с моей стороны, напомнил, чтобы не опаздывали – ждать буду всех на входе в фойе за пятнадцать минут до начала концерта, после саунд-чека.

Последнюю неделю мы репетировали уже в выделенном для нас Мещеряковой помещении. Инструменты и аппаратуру Бузов разрешил перевезти. Упомянув, правда, что всё это находится на балансе училища, и в случае чего мы обязаны вернуть арендованное имущество в стены учебного заведения по первому требованию. Сегодня Степаныч, кстати, тоже будет в зале, ему и без пригласительного найдут место в первом ряду.

Бузов, к слову, вошёл в моё положение, освободил сегодня от уроков. Что удивительно, сам предложил, а я, подумав, согласился.

Попробовал напечатать хотя бы пару страниц своей новой книги под рабочим названием «Сотрудник уголовного розыска». Впрочем, не исключаю, что это название в окончательной версии и останется. Если дело дойдёт до второй книги с этими же главными героями, то можно будет использовать это же название, добавив к нему что-то более конкретное вроде «Сотрудник уголовного розыска. Дело Косого». Пару страниц я осилил, но мысли постоянно возвращались к предстоящему концерту, и я в итоге пошёл ан кухню, где навёл себе чаю и заодно включил телик.

По Первой программе шла передача «Больше хороших товаров». Жуя бутерброд с «Докторской» колбасой, я не смог скрыть ироничной ухмылки, когда смотрел репортаж с минского производственного объединения «Горизонт».

– А сейчас мы на линии сборки телевизионных приёмников цветного изображения «Горизонт-723», – вещала лучившаяся оптимизмом журналистка. – Серийный выпуск этого лампово-полупроводникового телевизора начат в 1977 году. Он отличится размером экрана – 61 см по диагонали, и применением блока цветности на микросхемах, а также сенсорного блока управления. Однако самое интересное в модели – наличие отдельной акустической системы с двумя динамическими головками и усилителем. Она полностью автономна и может также использоваться для усиления звука с радиоприёмника, магнитофона и любых других аппаратов. Данную модель можно приобрести в любом уголке нашей страны.