Геннадий Марченко - Второй шанс 4 [СИ]

– Какой же ты у меня…

– Какой? – переспросил с улыбкой, глядя в её лучащиеся счастьем и любовью глаза.

– Храбрый, – выдала она после секундного раздумья.

– Ты тоже храбрая, в Москве грабителя сумкой лупила, и сейчас вот помогла нам разобраться с абреками.

– Да ладно, только и сделала, что за помощью сбегала.

– А потом, как водится, в качестве орудия возмездия применила сумку, в которой помимо косметички вмещаются пара кирпичей.

Инга не выдержала, прыснула, зажал рот ладошкой.

– Ой, ну вот не надо… Мы вообще втроём были с твоей мамой и мамой Юры. А этот… который со мной танцевал, был раздавлен морально.

– Ого, слова какие знаешь!

Я снова потянулся к её губам. Что поделать, нравится мне целоваться с красивыми девушками, особенно когда они готовы ответить взаимностью. Так что домой Инга вернулась примерно с получасовым опозданием.

В воскресенье мы совершили семейный вояж к бабушке. Даже отец поехал, хотя и пытался увильнуть, заявляя, что у него после вчерашнего застолья болит голова. Ага, а ночью, как я и предполагал, это не помешало им с мамой… В общем, они начали, выждав примерно двадцать минут после того, как я закрылся в своей комнате. Но сон ко мне после яркого на события дня и вечера в частности не шёл, а потом ещё эти пыхтения из зала вернули меня мыслями к Инге, и рука сама потянулась к промежности. Но силой воли всё-таки сдержался. Тем более у нас завтра вечером свидание на моей территории и, подозреваю, мы будем точно так же пыхтеть, я во всяком случае. Женщинам что? Лежи и получай удовольствие, а нам, несчастным мужикам, приходится напрягаться так, что иногда после постельных утех чувствуешь себя как после хорошей тренировки. Недаром многие «сердечники», особенно в возрасте, не рассчитав силы, окончили свою жизнь на лежавших под ними девицами.

Предчувствия меня не обманули. Сначала-то мы попили чайку на кухне с пирогом, который мама напекла и дал бабушки, у которой мы были днём, и на домашних. Классный пирог, с луком и яйцом, с хрустящей корочкой после того, как мама немного подержала его в духовке перед приходом Инги.

Потом мы в моей комнате немного послушали «вражеские голоса», поговорили о премии «Грэмми», где мне могло что-нибудь обломиться, ну а дальше… Дальше мы устали терпеть и принялись срывать друг с друга одежды. Прозорливая мама, сдернув отца с его любимого дивана, потащила того в кино, и мы могли не ограничивать себя в силе издаваемых нами стонов и криков. Нет, орать во всю силу лёгких, конечно, не стоило, всё-таки не в бункере находимся, хоть дом и «сталинка», но ежели как следует завопить – сбегутся соседи. Но нам и не требовалось вопить, не орать легли на кровать, а получать удовольствие.

Первым застонал я… Ну а как не стонать, когда твоя девушка делает тебе… В общем, в мечтах я, конечно, прокручивал и не такое, но, когда Инга со словами: «Сейчас я сделаю тебе сюрприз» стащила с меня трусы и, помяв зачем-то мой и без находящийся в боевой готовности орган, обхватила его своими пухлыми губками, я оказался в лёгком шоке. Да ещё, видимо, чувствуя, что я готов уже извергнуть семя, сделал паузу, после чего продолжила с прежним усердием. Блин, где она этому научилась?!

Когда всё свершилось, и она лежала рядом, поглаживая меня пальцами по ещё безволосой груди, я подумал, что, наверное, должен ответить взаимностью, то есть сделать ей кунни… Такого слова она точно не знает, но от этого суть не меняется. И вообще… Я уже разрядился, а она-то ещё ждёт!

Начал, впрочем, с излюбленного и уже апробированного тактильного изучения вкусовыми сосочками языка кожных покровов своей девушки. Возможно, именно так сформулировал бы мои действия какой-нибудь начитанный деятель. В общем, как ни назови, а облизал я Ингу отменно, особенно увенчанные затвердевшими сосками груди, одну за другой. На мгновение замер перед обрамлённой лёгким пушком пещеркой и после секундного замешательства всё же нежно раздвинул пальцами её края и дотронулся кончиком языка до истекающей соками розовой плоти. Тело Инги пронзила лёгкая дрожь, и она инстинктивно, должно быть, надавила ладонями мне на голову, отчего мой язык проник в неё ещё глубже.

– О-о-о!

Это я, похоже, добрался языком до пресловутой точки G. Точно, вот эта горошина… Теперь уж останавливаться поздно, нужно доводить дело до конца. Не прошло и полуминуты, как Инга изогнулась дугой, схватив меня цепкими пальцами за не такую уж и короткую шевелюру, а из её рта вырвался протяжный, полный сладострастия стон.

Минут десять спустя я взял её уже в обычной, «миссионерской» позе, на этот раз использовав средство контрацепции югославского производства. На третий раз, что удивительно, ни у меня, ни у неё сил уже не хватило. А я-то думал, что мы устроим настоящий секс-марафон. Видно, недостаточно всё же изголодались.

Как настоящий джентльмен, проводил свою девушку, когда вернулся – мои уже были дома. Батя понимающе ухмылялся, мама смотрела на него с укором, а у меня полыхали уши. Вроде не первый раз, все всё понимают, но вот гляди ты… Или, может, это меня Инга вспоминала, говорят же, если о тебе кто-то вспоминает – у тебя горят уши. И это вполне могло быть правдой, в смысле, что Инга сейчас думает обо мне, потому что я тоже думал о ней.

Из сладких воспоминаний меня выдернул звонок Каткова.

– Максим, а ты знаешь, что первый номер за этот год разошёлся буквально за неделю? Конечно же, не знаешь. Ну так вот, я тебе говорю. Такого никогда ещё не было и, смею заявить, что всё благодаря твоему роману. В редакцию пришло уже два десятка адресованных тебе писем, а также письма, в которых люди просят напечатать дополнительный тираж 1-го номера. Я как раз сегодня был у Мясникова, говорили на эту тему. Скажу по секрету, он не против допечатать ещё тысячи три экземпляров к трём тысячам уже напечатанных. А учитывая ажиотаж, мы заранее договорились, что и следующий тираж будет шесть тысяч. И это уже серьёзная прибыль, Георг Васильевич умеет считать деньги.

Ну да, все мы умеем считать деньги, думал я, лёжа на кровати минуту спустя. Только что-то Катков не обмолвился, что и у меня по идее должен вырасти гонорара. Но это я уж так, из вредности, не такие уж и большие там фигурируют суммы, чтобы из-за этого расстраиваться.

Перед сном решил отвлечься, сел за пишущую машинку. Скелет моего нового романа понемногу обрастал плотью. Появлялись новые персонажи, каждого более-менее значимого из них я старался прописывать объёмно, чтобы никто не посмел меня упрекнуть в «картонности» моих героев. В прошлой жизни, впрочем, меня в этом тоже было трудно обвинить.

Закончил в первом часу, и то после того, как в дверь постучала мама: «Сынок, тебе завтра в училище. Спать будешь ведь на ходу».