Геннадий Марченко - Второй шанс 4 [СИ]

Вечером я не забыл позвонить Гришину, поинтересоваться возможностью вступить в Союз композиторов СССР. Тот сказал, что для начала можно вступить в республиканский союз, а там уже можно будет и о союзном подумать. Пообещал взять вопрос на заметку.

На следующий день мы выступали в Никольском РДК, где нас, кстати, завалили подарками с местного стекольного завода «Красный гигант», которому и принадлежал Дом культуры. Тоже дали два концерта, на втором присутствовал директор завода с женой и двумя сыновьями. От них-то помимо заранее обговорённого Гольдбергом гонорара и вручались подарки – наборы посуды из хрусталя, которые мы везли на выданной нам от директорских щедрот машине с превеликой осторожностью, обхватив коробки руками. Нужно ли говорить, как обрадовалась мама! Хотя у нас и так имелся кое-какой хрусталь, но советская женщина разве откажется от такого набора, за которым, если выбросят в продажу, выстраивались огромные очереди?

Вечером ближайшей пятницы я уже садился в вагон «Суры». Позавчера звонил Стефанович, пригласил на субботнюю премьеру фильма «Женщина, которая поёт» меня и маму, пообещав парочку пригласительных. Эти выходные у меня были свободными, и в общем-то я готов был метнуться в столицу, хоть она уже и поднадоела мне в последнее время. Но ехать всё равно придётся, так как 26 февраля в Калинине, то бишь бывшей Твери (а возможно и будущей), стартует первенство РСФСР. Придётся высаживаться на Казанском и чесать на Ленинградский вокзал, а оттуда электричкой до Калинина. То есть если я еду на премьеру, то в Пензу мне возвращаться не резон, поэтому я и захватил с собой сумку с боксёрской амуницией. Ночь в Москве как-нибудь переживу, а с утра или днём, как захочу уже, можно будет сесть на электричку до Калинина.

Там уже пересечёмся с Храбсковым, в воскресенье же заселимся в гостиницу. Это у него уже там свои какие-то договорённости с организаторами. Просто знаю, где и когда мы с ним там встречаемся. А вообще нам с Анатольичем, по ходу, неделю придётся куковать в одном номере местной гостиницы. Неделю – если я пройду весь путь до финала, в чём у меня почти не было сомнений. Заявлять же меня Анатольич собрался в полутяжёлую весовую категорию, так как ниже 77 кг мой вес ни за что не желал опускаться.

Так вот, в эти выходные у меня никаких дел вроде бы не намечалось, поэтому лично я мог смотаться в столицу, а вот мама вынуждена была отказаться – она пообещала бабушке, что навестит её в воскресенье, привезёт фрукты. В санатории кормили неплохо, но бабуле под конец зимы захотелось яблочек с апельсинами, о чём она так и заявила в прошлое наше посещение, узнав нас не с первого раза. Деменция прогрессировала, и мы перед уходом зашли к главврачу, заплатив очередной взнос за содержание престарелой родственницы и поинтересовавшись состоянием бабули. Та нас успокоила, намекнув, мол, не переживайте, за ваши деньги уход за ней будет самый наилучший.

Что ж теперь, получается, пригласительный пропадает? И тут я подумал, а почему бы не уговорить съездить Ингу? Так ведь и уговаривать не пришлось, отложила все свои дела и дала согласие. Я на всякий случай позвонил Стефановичу, предупредил, что вместо мамы приедет моя девушка. Александр Борисович не имел ничего против, даже, как показалось мне, обрадовался. Хм, с чего бы ему радоваться, глаз что ли, на Ингу положил? Помню, он ещё в «Праге» после «Песни-78» то и дело бросал в её сторону масляные взгляды… У-у-у, старый перец! Впрочем, какой уж там старый, ему ещё и сорока нет. Вот уж кто старый – так это я, хотя и выгляжу подростком. Но об этом я старался не слишком думать, а то додумаюсь до того, что начну обвинять себя в педофилии.

В общем, родители Ингу отпустили без вопросов, и до Москвы мы также добрались без проблем, хоть и в обычном купейном вагоне. Если бы Стефанович позвонил хотя бы парой дней раньше, то я успел бы взять билеты на СВ… Ну ничего страшного, соседи достались приличные, женщина с дочерью лет двенадцати, которая, в отличие от матери, меня тут же узнала, о чём на ухо сообщила маме. Причём таким громким шёпотом, что это не стало секретом и для нас с Ингой. Женщина исподволь принялась меня разглядывать и, когда тронулись, не выдержала и напрямую спросила, тот ли я Максим Варченко?

Я, честно говоря, хотел сказать, что они ошибаются, что меня не первый раз принимают за какого-то Варченко, но Инга меня опередила, толкнул в бок локотком.

– Вот видишь, Максим, слава летит впереди тебя! – заявила она с улыбкой.

И посмотрела на меня с такой нескрываемой гордостью, что мне не оставалось ничего другого, как сознаться в том, что я – это я. После этого на меня просто градом посыпались вопросы, причём дочка от мамаши не отставала, а Инга так и продолжала выпячивать свою упругую, обтянутую маечкой с надписью «Princess», которую я привёз ей из Венгрии. С тех пор Инга малость подросла, как и её грудь тоже, а без бюстгальтера соски проглядывали довольно соблазнительно. Мама дочки-всезнайки косилась на грудь моей девушки явно без одобрения, но всё же больше её интересовал я. Хорошо, что где-то час спустя запас вопросов у этой парочки закончился, и мы начали понемногу готовиться ко сну.

В качестве снотворного устроившаяся на нижней полке Инга прихватила «Rigas modes», он же «Рижские моды» от Дома моделей Риги в русскоязычной версии. Я же специально купил на вокзале 1-й номер за этот год «Техники-молодёжи». Первым делом пролистал в конец, обнаружив там фантастический рассказ Сергея Шарова «Ученик Герострата». Немного наивно, но как бы я писал в это время, ничего толком не зная о компьютерах? Едва ли не больше меня заинтересовало интервью с чехословацким писателем Людвигом Соучеком под заголовком «О будущем с оптимизмом». В частности, он предполагал, что к 10-тысячному году произойдёт полное смешение рас, и человек будущего станет смуглолицым. Учитывая грядущее проникновение в Европу жителей Северной Африки (а что этому сможет помешать на фоне надвигающейся глобализации?) я не сомневался, что смешение рас случится намного раньше, через сто-двести лет. Хотя азиаты, пожалуй, сумеют сохранить свою идентичность, а вот белой расе грозит полное исчезновение.

Премьера кинокартины в расположенном на Арбатской площади кинотеатре «Художественный» в 17 часов. Программу времяпровождения мы составили с Ингой заранее, она согласилась стать моей спутницей в поездках по столичным комиссионкам и «Берёзкам» (благо чеки имелись), где я намеревался приглядеть нормальную электрогитару. Нормальную – это значит гибсоновский «Les Paul» или «Fender» в приличном состоянии. Чисто внешне «Gibson Les Paul» своими обводами деки, двухрядными колками и расцветкой «Sunburst» мне нравился больше. Вообще считается, что на «Gibson» играть проще. И что «Gibson» хорошо дружит с любым перегрузом, он поёт ленивыми густыми нотами. А на чистом звуке «LP» мутноват и расслаблен, выдавая глубокие джазовые вздохи. Тогда как «Fender» – он якобы более грубый, норовит вырваться из рук, весь дрожит на аккордах, и рождён для самого кристального, прозрачно острого звука, холодного и ершистого.