Сергей Протасов - Цусимские хроники: Мы пришли. Новые земли. Чужие берега [сборник litres]

Однако миноносцы начали преследование, собираясь атаковать с кормовых углов, заходя с обоих бортов. Вспененная их корпусами вода, так же как и искры из труб, были прекрасно видны в темноте. Кроме того, периодически они пускали ракеты.

Исходя из того, что японцы уверенно маневрировали, начав брать крейсер в клещи, его они тоже видели. Нужно было рвать контакт, пока еще кто-нибудь не заглянул «на огонек». Поскольку смысла «отмалчиваться» уже не было, Егорьев приказал дать самый полный ход и открыть огонь.

Отстреливаясь кормовыми плутонгами, «Аврора» неслась на восток. На верхний марс фок-мачты отправили наблюдателя. Он сразу сообщил о еще нескольких факелах миноносцев на северо-востоке, смещающихся в нашу сторону. В этот момент прямо по курсу, не очень далеко, мелькнул луч прожектора, а чуть правее взлетела сигнальная ракета. Словно в ответ на это, слева по борту взлетели еще три ракеты, причем явно с разных судов, расположенных в одну линию.

Стало ясно, что путь на север, к Корее, и на северо-восток, к Цусиме, перекрыт. Оставалось попытаться проскочить к Цусима-зунду с юга или юго-востока, но для этого сначала нужно было оторваться от висевших на хвосте миноносцев.

Огонь прекратили, чтобы не привлечь остальных, крутившихся уже совсем рядом, японцев, приняв немного вправо. Преследователи были все еще видны за кормой. Несмотря на довольно свежую погоду, они держали высокую скорость. Но на зыби, бившей в правую скулу, все же отставали.

После того, как пушки «Авроры» замолчали, начали стрелять японцы, очевидно, давая таким образом сигнал другим своим кораблям и выводя их на цель. Судя по тому, что их снаряды падали в стороне и с большим разбросом, «Аврору» они уже не видели. Сами миноносцы, что держались за кормой, угадывались уже только по проблескам орудийных выстрелов. Зато с левого борта сигнальщики углядели несколько низких теней, промелькнувших совсем рядом на встречном курсе и сразу растаявших во мраке.

В 23:20 Егорьев приказал ворочать еще правее, не сбавляя хода. Теперь все снаряды японских малокалиберных пушек уходили левее, из чего сделали вывод, что наш маневр остался незамеченным. Скоро всплески были уже не видны. Даже вспышки выстрелов почти совсем пропали из вида, быстро смещаясь на левый борт по корме. Чуть позже в той стороне взлетела в небо сигнальная ракета. Возможно, ее выпустили с одного из потерявших «Аврору» миноносцев.

Когда все уже считали, что удалось оторваться, сигнальщик с левого крыла мостика закричал о торпеде, идущей прямо в борт. Немедленно положили лево руля и в этот момент обнаружили еще одну торпеду, чертившую свою белую дорожку уже вдоль правого борта встречным курсом, всего в нескольких десятках метров. Руль поставили прямо, остановив начатый левый разворот, но инерцией корму продолжало выносить ей навстречу.

К этому времени первая торпеда уже проскочила позади крейсера и закувыркалась в кильватерной струе, мелькнув на несколько секунд бронзовой боевой частью над поверхностью. Почти сразу прогремел мощный взрыв. Вероятно, от бултыханий и переворотов сработал взрыватель боевого отделения.

Корабль заметно встряхнуло. В воду с палубы сбросило несколько пустых угольных мешков и парусиновых чехлов с пушек, сушившихся на рострах и в суматохе не убранных вниз с началом боя. Но повреждений не было. Вибраций на валах винтов или течей в кормовых отсеках не наблюдалось. Зато ударом вздыбленной воды предательское скольжение прекратило, и встречная мина прошла стороной.

Кто выпустил эти две торпеды, так и не разглядели и продолжили полным ходом удаляться на юго-восток. Чтобы избежать все еще возможных внезапных атак, Егорьев вел крейсер зигзагом, резко меняя курс каждые две-три минуты, держа примерное направление на юг. Однако вскоре, при очередной перекладке руля, его заклинило в положении семь градусов вправо. Восстановить работу привода сразу, используя резервные системы, не удалось.

Описав широкую циркуляцию на полном ходу и убедившись, что руль не действует, начали корректировать курс, меняя обороты на правой и левой машинах, чтобы держаться прямо. Поначалу получалось плохо. Рыская на курсе, сбавив ход, продолжали отползать на юг. Вокруг постоянно обнаруживали силуэты миноносцев, правда, минных атак больше не было. Вскоре за кормой вспыхнула короткая яростная перестрелка из малокалиберных орудий, а затем взвились одна за другой три сигнальные ракеты красного цвета. Стрельба тут же стихла.

Спустя полчаса с большим трудом руль удалось поставить прямо, но управляться теперь крейсер мог только машинами. В таком состоянии о прорыве на Цусиму не могло быть и речи. Оставаться здесь, среди снующих вражеских миноносцев, было слишком опасно, поэтому пошли к островам Бородино, где должны были ждать наши угольщики. Когда по счислению вышли за широту Готских островов, вывели из действия часть котлов, чтобы экономить уголь, и разобщили вал среднего винта. С рассветом оказались уже в стороне от основных судоходных путей. Погода была достаточно ясной. Видимость достигала десяти – двенадцати миль. Волнение не более трех баллов.

Поскольку дымов на горизонте не просматривалось, приступили к ремонту рулевого привода, возобновив перегрузку угля из запасных ям. Руководил работами старший судовой механик Гербих. Жестко закрепив румпель, полностью разобрали привод, заменив поврежденные детали. Это заняло более полутора суток, и уже к вечеру восьмого июля, когда на горизонте показались возвышенности северной оконечности Токиносимы, руль снова работал.

Ночью форсировали пролив между Токиносимой и Окиноэрабудзимой и повернули на восток-юго-восток. Уже к сумеркам достигли района маневрирования угольщиков. Поскольку они не имели станций беспроволочного телеграфа, связаться с ними по радио не могли. На малом ходу дождались рассвета и начали их поиск. Лишь после полудня обнаружили дымы, вскоре оказавшиеся нашими пароходами «Китай» и «Метеор».

Встретившись, отсалютовали флагами друг другу и легли в дрейф. С «Авроры» сообщили последние новости о симоносекском деле и атаке конвоя, а также о неудавшемся прорыве на Цусиму. После чего Егорьев пригласил к себе капитанов и старших специалистов с транспортов для праздничного обеда, а командам был объявлен банно-прачечный день, поскольку рядом с пароходом-водолеем ограничения в расходовании пресной воды снимались. После помывки всем выдали двойные винные порции к праздничному ужину в честь симоносекской победы.

За ужином обсудили сложившуюся ситуацию. От шкиперов Егорьев узнал, что четыре судна из числа первых трофеев крейсеров два дня назад расстались с транспортами-снабженцами и ушли к Курильским островам. Угольный «Олаф» и «Корея», принявшая на борт гаубицы и снаряды для них с «Малазиен», а также заполнившая машинным маслом, бензином и керосином все привезенные с собой пустые емкости из недр танкера-водолея «Метеор», держатся отдельной группой несколько западнее.