Сергей Протасов - Цусимские хроники: Мы пришли. Новые земли. Чужие берега [сборник litres]

Вскоре о таком же агрессивном русском крейсере сообщили с «Садо-Мару», добавив, что из-за него не могут приблизиться к проливу и вынуждены держаться южнее, вне расстояния прямой видимости. К этим сообщениям добавилась еще и депеша из Томиэ, в которой сообщалось, что с высот, прилегающих к проливу, днем удалось рассмотреть более десяти крупных судов вдоль восточного берега острова Сагано, а севернее них – еще семь, приткнувшихся к берегу и имеющих серьезные повреждения либо затонувших на мелководье. В этой телеграмме также сообщалось о предполагаемых минных постановках с одного из больших пароходов поперек северного устья пролива между островами Сагано и Фукуэ к западу от мыса Ниирукумати.

К половине седьмого у японцев уже было достаточно сведений о противнике, чтобы спланировать ночную минную атаку всеми наличными силами. На ставший флагманским кораблем «Цусиму» были вызваны командиры всех минных отрядов и обоих имевшихся при эскадре авизо.

За оставшееся до темноты время нужно было согласовать план действий всех легких сил, уже сейчас имевшихся в наличии, и организовать встречу еще нескольких отрядов миноносцев, отправленных вчера днем из внутреннего моря с баз Куре и Кобе для компенсации боевых потерь. Кроме того, из Сасебо подтягивались 16-й и 18-й отряды миноносцев, подходя к русским с юга, а 19-й и 21-й отряды пробирались вдоль берега с севера. Общая численность миноносных сил, несмотря на вчерашние потери, превышала полсотни вымпелов, даже до подхода подкреплений.

Решено было прикончить остатки русского флота массированными ночными торпедными атаками с севера и юга одновременно. А с рассветом добить поврежденные корабли артиллерией. Все вспомогательные крейсера получили приказ подтягиваться к району сосредоточения остальных сил к рассвету. Из них планировалось развернуть дозорные линии южнее и севернее острова Сагано, чтобы плотнее перекрыть все подходы и не дать русским выскочить из западни, в которую они сами залезли.

Солнце садилось на западе в многочисленные дымы приближающихся японских кораблей. Береговые наблюдательные посты на вершинах Ондаке и Онодаке и сигнальщики на верхушках мачт «князей» до наступления темноты успели насчитать на фоне заката 12 «комплектов» мачт и верхушек труб миноносцев, шедших группами по четыре корабля. Остальные еще скрывались за горизонтом.

Навстречу им, в сгущающихся сумерках, выскользнули четыре серые тени трехтрубных русских крейсеров и растаяли во мраке, жарко дыша машинами. На оставшихся в базе кораблях все уже было готово к бою. Орудия заряжены, люди находились на своих местах. Паники и страха не было. Все были готовы, по крайней мере, были в этом уверены.

Однако начало японской атаки русские все же проспали! Ожидая подхода первых японских отрядов, обнаруженных до наступления темноты в 10–12 милях на западных и юго-юго-западных румбах, примерно через полчаса, дальние дозоры откровенно прошляпили пробравшиеся вдоль берега с севера шесть миноносцев.

Быстро проскочив мимо русского наблюдательного поста, миноносцы «Сиратака», №№ 66, 335, 36, 60 и 61 успели пройти больше половины сектора обстрела береговых батарей, прежде чем их обнаружили с расположенных чуть дальше пулеметных точек, откуда тут же открыли огонь. Поскольку японцы, рискуя посадить свои корабли на мель, шли вплотную к берегу, желая быть как можно дольше не обнаруженными с моря, «максимы» получили возможность стрелять по ним со 100–150 метров. На шедшие головными два миноносца – № 36 и № 35 – пришлось по четыре пулеметных ствола.

Шестьсот пуль, выпускаемых каждым из них в минуту, с расстояния, с которого попала бы даже гимназистка – это очень серьезно! За считаные секунды с палуб японских кораблей были буквально сметены расчеты орудий и торпедных аппаратов, сигнальщики с мостиков и все, кто не успел укрыться. Борта и надстройки озарились искрами рикошетов, очень эффектных в темноте. Тонкая судостроительная сталь не могла задержать винтовочную пулю, выпущенную с пистолетной дистанции и летящую быстрее звука, поэтому даже в рубках миноносцев вскоре не осталось ни одного живого человека. На палубах начали рваться кранцы первых выстрелов, разбрасывая фейерверки горящего пороха из пробитых пулями гильз малокалиберных снарядов. Потерявшие управление корабли начали шарахаться, не держась на курсе.

Шедшие за ними четыре миноносца открыли частый огонь по обнаруженным огневым точкам, резко увеличив скорость. В расчетах пулеметов, занявшихся заменой расстрелянных лент на новые, появились раненые, возникла заминка, воспользовавшись которой японцы смогли проскочить дальше, выйдя из-под обстрела.

За это время на изрубленных пулями миноносцах № 36 и № 35, видимо, сумели восстановить управление, и поднявшиеся из нижних помещений офицеры уже уводили в открытое море свои корабли, все еще озаряемые пожарами боеприпасов на палубах. Их проводили длинными пулеметными очередями и двумя разрозненными залпами десантных пушек, впрочем, без видимого результата, и батареи замолчали.

Удаляясь от ставшего теперь русским японского берега, эти два миноносца полностью потеряли боеспособность и имели потери в экипажах в две трети от списочного состава. Пожары на их палубах были хорошо видны через весь пролив, благодаря чему они сразу попали под лучи прожекторов, а затем и под обстрел с брандвахтенного «Мономаха». Но это продолжалось недолго и не имело результата. Очень быстро их оставили в покое, дав возможность наблюдать за гибелью оставшихся четырех всего с полутора-двух миль.

Все произошло очень быстро. Взмывшие из тьмы пролива осветительные ракеты, мгновенно перекинувшийся на них электрический свет, грохот десятков орудий – и меньше чем через пять минут необычайно звенящая после всего этого тишина.

После внезапного обстрела с берега, который удалось быстро подавить, японцы ринулись на максимальной скорости к русской якорной стоянке, которую удалось хорошо разглядеть вечером с «Сиротаки» и миноносца № 66, ходивших в разведку. Возглавив атакующий отряд, оба эти миноносца стремительно неслись вперед, быстро набирая ход.

Капитан-лейтенант Вакабаяси, начальник 16-го отряда миноносцев и командир «Сиротаки», готов был атаковать, невзирая ни на что, помня слова напутствия адмирала Того, разосланного вечером беспроволочным телеграфом и дошедшего до 16-го отряда кружными путями лишь перед самой атакой. В этой телеграмме он сравнил отряды миноносцев с божественным ветром камикадзе, разметавшим когда-то флот монгольских завоевателей.

Прилагавшиеся примерные схемы минного поля и расположения русских кораблей в проливе до миноносников дойти не успели.