Сергей Протасов - Цусимские хроники: Мы пришли. Новые земли. Чужие берега [сборник litres]

При этом они не знали, где их четвертый корабль, под № 10. Из них лишь № 7 не имел повреждений, хотя миноносцы все же сохранили боеспособность, зато авизо почти не слушался руля и имел подводную пробоину в корме. («Тацута» лишился хода после первого же залпа русских крейсеров и, получив еще около десятка снарядов, затонул через час после боя. Его экипаж добрался на шлюпках до берега к утру. Миноносцы № 56, 57 и 59 из 6-го отряда, № 52 из 12-го и № 10 из 13-го к утру пришли в Томиэ. Большая часть из них имела серьезные повреждения. О судьбе № 50 и 58 ничего не было известно. Их никто больше не видел.)

После взрыва второго вспомогательного крейсера стрельба прекратилась. Продолжая курсировать в полутора милях к юго-востоку от места боя, никого больше встретить не удалось. «Чихайя» продолжал погружаться кормой и был вынужден срочно идти к берегу, передав на миноносцы приказ Того атаковать и уничтожить остатки русской эскадры в проливе между островами Сагано и Фукуэ и его напутственную речь, вошедшую потом в историю.

Получив этот приказ, одиннадцать миноносцев осторожно двинулись на юго-юго-восток, где разгорелся жаркий бой, но стрельба быстро стихла, а следом погасли и прожекторы. Не имея точных карт района предстоящих действий, никаких инструкций и не зная обстановки, японские отряды легли в дрейф, начав совещание командиров. Однако вскоре оно было прервано, когда с юга показались какие-то корабли. По ним уже собирались открыть огонь, но вскоре выяснилось, что это выходившие из атаки японские миноносцы.

Пройдя сквозь цепь японских миноносцев, Добротворский развернулся сначала на ост-норд-ост, а затем, довернув еще больше к осту, начал выходить в тыл к северному флангу японцев. С крейсеров видели отсветы быстротечного боя наших батарей и восточного отряда северной японской группы, но не рискнули повернуть прямо туда, опасаясь наскочить на камни у незнакомого берега. Продолжая маневрировать на северо-восточных курсах на 13 узлах и по-прежнему не видя противника, крейсера уже собирались ложиться на обратный курс, как вдруг с «Изумруда» обнаружили на левом траверзе слабые вспышки света, похожие на сигнал. Вскоре промелькнули подобные вспышки, но чуть правее.

Развернувшись на эти огни и сбавив ход до 10 узлов, чтобы исчезли буруны у форштевней, русские начали сближение. Комендоры замерли у заряженных орудий, а все, кто был на палубах и мостиках, вглядывались в ночь прямо по курсу.

Спустя несколько минут были обнаружены четыре корабля, возможно в дрейфе, находившиеся близко друг к другу. Взяв немного левее, продолжали сближаться, почти сразу разглядев, что это два крейсера, те, что были справа, и два парохода левее их. За ними были видны мачты и трубы малых кораблей, скорее всего, миноносцев.

Расстояние к этому моменту было меньше мили, и «Олег» открыл огонь из всех калибров по обнаруженному противнику, одновременно дав полный ход. Продолжая быстро приближаться, русские стреляли носовыми залпами по самым крупным целям с максимальной частотой.

В трех кабельтовых от все еще неподвижных японцев крейсера отвернули влево, обходя противника с юга и обстреливая его теперь уже всем бортом. С такой дистанции прицелы были не нужны, и для ведения огня было вполне достаточно рассеянного света звезд. Русские прожекторов не открывали, всаживая снаряд за снарядом в оба парохода и крейсера, вскоре опознанные как «Чихайя» и «Тацута».

Зато японцы светили вокруг всем, чем могли, открыв беспорядочный огонь во все стороны, на который тут же начали отвечать другие их корабли, приняв за противника тех, кто оказался впереди. В начавшейся свалке никто уже не мог разобрать, где свой, а где чужой, и миноносцы начали бить по прожекторам и любым освещенным кораблям, которые также немедленно отвечали огнем.

Над морем стоял невероятный грохот сотен выстрелов и рвущихся снарядов, вой осколков и свист пара, вырывающегося из разбитых котлов и паропроводов. Все это дополнялось яркими вспышками дульного пламени, слепившими всех, кто не был к этому готов, и лучами прожекторов, суетливо мечущимися по горизонту в клубах порохового дыма и только сбивавшими всех с толку.

Вдруг, всю эту жуткую какофонию звуков перекрыл мощнейший взрыв, во вспышке которого исчез один из пароходов. Его обломки засыпали все вокруг, а серо-белое облако дыма, пара и вздыбленной воды закрыло для русских половину целей.

Крейсера довернули вправо, чтобы его обойти, взяв под обстрел частью артиллерии ближайшие миноносцы, но не прекращая огня по второму пароходу, начавшему отходить на север и парящему и неподвижному «Тацуте». «Чихайя» к этому времени уже пропал из вида, и его судьба была неясной. Было хорошо видно, как два горящих японских миноносца нырнули прямо в дым, спасаясь от наших снарядов.

Не прошло и минуты, как второй транспорт также взлетел на воздух, и все. Ни единого луча прожекторов. Ни одного выстрела. Лишь гул вентиляторов да свист ветра в рангоуте. Море к северу и северо-востоку от крейсеров было полностью закрыто густой дымной пеленой, сквозь которую ничего нельзя было разглядеть. Опасаясь возможной атаки миноносцев из-за этого дыма, крейсера отвернули на юго-запад и начали удаляться, не сбавляя хода.

Результатом третьей японской атаки было разрушение противоторпедных бонов, прикрывавших стоянки броненосных отрядов. При условии подтвердившегося предположения, что даже массированный артиллерийский огонь не в состоянии гарантированно защитить неподвижно стоящие тяжелые корабли от ночных минных атак, нужно было срочно искать какой-то выход. Японцы теперь точно знали, где русские броненосцы, а времени на оборудование новой защищенной стоянки не было, да и нечем уже было эту стоянку защищать.

Решено было перевести корабли к западному берегу Фукуэ, а рем-зону прикрыть дополнительно остатками бонов, так как поврежденные корабли не могли начать движение немедленно, имея лишь самый минимум задействованных котлов для обеспечения работы электромашин и водоотливных средств. Кроме того, были опасения, что, когда они начнут поднимать пар у себя в котлах, из их разбитых труб полетят снопы искр, которые неизбежно выдадут их местоположение японцам.

Обе брандвахты также оставались на своих местах и должны были по-прежнему не пускать противника в пролив. Их заграждения ремонтировались подручными средствами в срочном порядке. Кроме того, планировали провести контратаку миноносцами, для чего катерам было приказано держать оба входа в пролив, а в самом проливе предоставлена свобода действий для миноносцев, но лишь в его южной части, чтобы не попасть под огонь флота. Новая стоянка должна была развернуться за батареями и минным полем, уже заставившими себя уважать за эту ночь. Там был промеренный и обвехованный фарватер, достаточно глубокий и широкий, чтобы разместить всю сократившуюся эскадру.