Михаил Шелест - Араб Пётр Великий. Книга первая

Аборигены, одетые в какие-то тряпки, смотрели на меня и лыбились, светя свои белые зубы, громко переговариваясь. В разговоре активно участвовали и мальцы, коим на вид было лет по тринадцать.

В их носах и ушах было вставлено множество, похожих на птичьи, косточек. А в мочку носа одного из них было вставлено два чьих-то клыка, вероятно как-то скрепленных друг с другом основаниями, что напоминало издали белые усы. На фоне коричневого безволосого лица это выглядело даже красиво.

"Усатый" вдруг крикнул что-то именно мне и глядя на меня, и я его понял.

- Дапаткан бавах ! (Слазь!)

Малайский мы учили.

- Аку букан мусух ! (Я не враг!) - Сказал я.

Все аборигены радостно запрыгали и загалдели, а тот, что с барабаном, застучал на нем весёленький ритм, и из чащи вывалилась целая толпа дикарей. Я стыдливо прикрылся и сел на пальму.

- Дапаткан бавах ! (Слазь! ) - Повторил вождь.

- Аку теланжанг ! (Я голый!) - Крикнул я.

- Дан апа? Мерека терлалу . (И что? Они тоже.)

Я посмотрел на жителей острова и увидел, что они, действительно, почти все, были голые, и мужчины, и женщины.

- Аку пунья пакаиан . (Я имел одежду.)

- Ками пакаиан . (Одежда наша.) Дапаткан бавах ! (Слазь!)

Я встал во весь свой рост и жители ахнули.

- Сами виноваты, - буркнул я, тщетно пытаясь прикрыть срам, естественно отреагировавший на увиденные мной женские половые признаки.

Сбежав и спрыгнув с пальмы, я подошёл к моим спасителям.

- Ас саляму алейкум (Мир вам), - приветствуя, сказал я.

- Уа-алейкум ас-саля;м (И вам мир), - удивлённо ответил вождь. - Муслим?

- Да, - ответил я.

Вождь посмотрел мне ниже живота, снял с себя тряпицу и набросил на меня, тем самым вызвав недовольный гомон женщин. Сам он остался в неглиже, ничуть этого не смущаясь.

- Пошли, - сказал он.

Тряпица была не первой и не второй свежести, но я, пытаясь её не нюхать, обмотал ею свой пояс. Трое пацанят приблизились ко мне.

- Это я тебя нашёл, - сказал один из них.

Я похлопал его по плечу и отдал ему один кокос. Остальные два отдал его приятелям. Четвёртый орех я никак не мог найти взглядом, и, мысленно махнув рукой, пошёл следом за вождём.

Мы шли по лесу прямо на север. Привычно считая шаги, я насчитал их восемьсот двадцать, когда сквозь деревья увидел хижины и море. А вышедши на открытое пространство, вдали увидел остров с высоким, характерного абриса, вулканом.

Это были точно те же острова, где мы и "работали" в восемьдесят пятом и седьмом годах, где и пропал Лис. Острова Банда в Индонезии. И их я видел не только из иллюминатора, или из-под воды, но и воочию. Я обошёл их вдоль и поперёк в образе и с паспортом американского зоолога. "Надо же, как повезло", - подумал я. Но, как я сюда попал сейчас, я не помнил.

Тем временем мы вошли в деревушку из двадцати, примерно, больших хижин, стоящих на высоких, около полутора метров высотой, сваях, и меня усадили под одним таким домиком.

- Пить, - сказал я, показывая большим пальцем правой руки на чуть приоткрытый рот.

Вождь протянул мне зелёный кокос, чуть побольше сорванных мной, и большой тесак. Я обрадовался и сильными ударами срубил оболочку с верхушки, а потом, проковыряв две дырочки в том месте, где орех крепился черенком, быстро добрался до жидкости. Сделав несколько больших глотков, я предложил напиток вождю, но тот отказался.

- Ты ведёшь себя, как мы. Ты кто?

- Человек.

- Нет. Человек, это мы, а ты кто?

- Я белый человек

- Ты - муслим. Значит не порту, а араби. Но араби не белый. Ты - белокожий. Ты кто?

- Я белый араби, - сказал я.

- Ты сильно большой для араби. Сильный. Ты больше похож на порту.

- У меня мама порту, а папа - араби.

Вождь и все окружающие восторженно заговорили вразнобой, что-то объясняя друг-другу. Смысл я улавливал с трудом. Им нравилось, что мой папа араби, и удивлялись, что так можно.

- Где твой дом?

- Очень далеко.

- Там? - Спросил вождь, и показал на запад.

- Там, - показал я на север, а потом меня, как стукнуло.

Если в восьмидесятых здесь была цивилизация, а сейчас её нет, то я где? В каком времени? В прошлом, - это точно, но когда? Если португальцы и арабы, то это уже не менее, чем шестнадцатый век, потому, что в пятнадцатом их не было, а в семнадцатом тут уже шлялись и голландцы с англами.

Эти мысли пролетели мгновенно, и я махнул рукой на запад, а сам подумал:

- "И на каком же мне языке общаться с европейцами, если повстречаюсь? Кто я?"

Португальского я не учил. Учил английский, и немного фарси. Значит я - араби, муслим. Внешние признаки у меня соответствовали. Готовили к работе в исламских традициях.

- Люди порту где?

- Люди порту плохой. Там, - сказал вождь и махнул рукой на видимый остров.

- Я Пит, а ты?

- Ты Пит ? (Ты лента?) Я - Салах Сату Йанг Меманггил Ху*ян (Тот, кто зовёт дождь).

- Очень рад видеть тебя, Меманггил Ху*ян. У меня тоже длинное имя, но ты его не поймёшь. Ты вождь?

- Я - старший шаман. А Ты?

- Я купец. Меня смыло в море.

- Купец? Я знаю всех купцов араби, что приезжают к нам. Тебя я не знаю.

- Я новый купец.

- Тут давно не было больших лодок араби. Араби боятся порту.

- Это не был корабль араби.

Шаман стал выпытывать у меня чьим кораблём был мой корабль, откуда и куда он плыл, сколько на нём было пушек. Но ничего конкретного я ему сказать не мог. У меня в голове плавали какие-то обрывки сведений, но... Показав ему, непонятно откуда взявшуюся у меня на голове шишку, я сослался на неё, как на причину потери памяти.

Ещё оказалось, что здесь в деревне почти постоянно живут несколько китайцев, называемых местными "син", которые покупают "пала" - мускатный орех, напрямую у деревни, а не на рынке острова Нейра, потому, что: "так делали старые отцы".

Я знал историю этих мест хорошо, поэтому, чтобы определиться со столетием и с годом, спросил:

- Здоров ли Махмуд Шах ?

- Махмуд Шах, здоров, - сказал шаман важно. - И до сих пор является нашим правителем.

- Он сейчас на Бинтане?

- Да. У него много его люди и "синцев", - гордо сказал Меманггил Ху*ян. - Будет война с порту.

- "Всё понятно", - подумал я. - "Это где-то между 1511 и 1520 годом. Вот я попал!".

- Что делать будешь? - Спросил шаман.

- Мне надо на Нейру. Может там увижу свой корабль. У меня там груз, - вспомнил я. - Ты не мог бы вернуть мне мои вещи?

- Что ты муслим, я тебе верю, однако, прочитай пятую суру, - сказал шаман и потупил глаза. - С любого места.

- О те, которые уверовали! Аллах обязательно подвергнет вас испытанию охотничьей добычей, которую смогут достать ваши руки и копья, чтобы Аллах узнал тех, кто боится Его, не видя Его воочию. А кто преступит границы дозволенного после этого, тому будут уготованы мучительные страдания.

- Спасибо, Пита. Достаточно. Принесите его вещи, - попросил он пацанят, и те убежали к противоположному краю этой же хижины, где стояли какие-то корзины, укрытые рогожей.