Роман Злотников - И снова здравствуйте! [litres]

– Оу, явился… давай быстрей. Там тебя Виктор Иванович зовет.

Я молча кивнул.

Мой тренер был настоящей легендой самбо нашего небольшого городка. Он выпестовал и сделал мастерами массу народа – от бандитов до ментов. Когда в начале двухтысячных праздновали юбилей тренера, народ скинулся ему на автомобиль. А после его смерти начал проводиться мемориальный турнир его имени. Но вот у меня самого отношения с ним, к сожалению, сразу стали весьма натянутыми. Дело в том, что он оказался близким знакомым и другом моего тренера по гимнастике. И тот нажаловался своему другу на мой «меркантильный подход». Мол, не отдает всего себя тренировкам, считает занятие спортом всего лишь развитием собственного организма, не стремится подняться до пределов своего спортивного мастерства… ну и так далее. Так что Журавлев встретил меня настороженно и любые мои отступления от установившегося порядка трактовал негативно. И даже после победы на первом соревновании, на которое меня заявили, отношение не особенно изменилось. Ну да и турнир был из самых низших…

Виктор Иванович обнаружился у дальней стены, у которой пацанва отрабатывала броски. С помощью резиновых жгутов. Ну знаете – длинный резиновый бинт складывается в несколько раз, цепляется за крюк, вбитый в стенку, а потом зажимается в руках – и пошла работа! Так можно отрабатывать броски, рывки и даже кувырки, причем не только, так сказать, «всухую», а и имитируя условия противодействия соперника. Да много чего там можно делать. Даже удары тренировать и скорость нарабатывать.

– Опять опоздал, Марков, – тут же сердито начал тренер, едва я подошел, – смотри – если ты будешь и дальше так несерьезно относиться к тренировкам, вылетишь из секции в две секунды.

Я с тоской вздохнул:

– Виктор Иванович, ну где ж несерьезно-то? Задания на тренировку я отрабатываю со всем старанием, народу массаж делаю, жгуты вон эти резиновые помог найти, соревнования тоже выиграл…

– А опаздываешь?

– Виктор Иванович, ну сами ж знаете, во сколько у нас колбасу продавать начинают. В очереди стоял!

– Тебя не колбаса должна волновать, Марков, – наставительно воздев палец вверх, произнес тренер, – а твои спортивные результаты. Да, пока они неплохи – но ты должен понимать, что это всего лишь последствия твоей хорошей базы. То есть того, что ты до прихода ко мне не дурака валял, а тоже занимался. Но все это работает – пока ты борешься еще на самом низком уровне, на котором у всех вас, почитай, нет еще никакой наработанной техники. Так… самое начало. И потому твоя наработанная база является значительным преимуществом. А стоит тебе выйти на хоть чуть более серьезный уровень – и все. На старом багаже ты уже никуда не уедешь. А ты позволяешь себе опаздывать!

Я покосился по сторонам. Те, кто находился в поле зрения тренера, косились на меня исподтишка, а вот те, кто был за его спиной, – вообще бросили отработку заданий и злорадно пялились на меня. Увы, отношение тренера ко мне секретом ни для кого не было. И ученики, естественно, повторяли его на сто процентов. Тем более что я все еще считался новичком… Да уж, похоже, в секции самбо я долго не задержусь. А жаль. Журавлев действительно был хорошим тренером, и еще он был фанатично предан самбо. Я точно мог бы научиться у него весьма многому. Но тут уж как повезет… Еще в самом начале я поставил себе задачу продержаться хотя бы год. И из этого срока прошла уже почти половина.

После занятий я двинулся к бассейну. В отличие от меня моя любовь плавание так и не бросила. И к настоящему моменту уже догнала меня по разряду. Ну как догнала – мой-то КМС уже считался недействительным, а она свой получила только полгода назад. И упорно шла к мастеру. Причем все предпосылки говорили за то, что мастера она к окончанию школы таки сделает. А что – во сколько там та же Кабаева стала мастером спорта? В двенадцать или тринадцать? А Ефимова? Ну, которая пловчиха. Она, насколько я помню, в пятнадцать уже выиграла какой-то международный турнир. Моя Аленка, может, и не такая крутая спортсменка, но уж хотя бы раз войти в двойку призеров на соревновании уровня первенства РСФСР или там Всесоюзного общества «Динамо» к семнадцати годам точно сможет.

Любимая выскочила на крыльцо бассейна с небольшим опозданием.

– Привет! Давно ждешь? Ой, что это у тебя?

– Где? – Но она уже лизнула ладошку и деловито принялась оттирать мне что-то под носом.

– Нос тебе, что ли, подбили?

Я криво усмехнулся. Это Самарин постарался. В конце занятий, когда пошли спарринги, Журавлев поставил меня с ним в пару. И, похоже, ему была поставлена задача показать «этому упрямцу», что тренер зря говорить не будет. Но у меня, как правильно заметил Виктор Иванович, благодаря системным занятиям плаванием и гимнастикой не только действительно имелась хорошая база, но еще и до кучи в башке сохранилась память о технике исполнения многих из отрабатываемых нами сейчас приемов. Конечно, боевое самбо, которому меня учили, и спортивное, которым я занимался в секции нынче, это не совсем одно и то же. Но все равно очень близко. По существу, главные отличия боевого самбо от спортивного заключаются в том, что бой начинается с удара по болевой точке – в пах, в кость голени, в нос, что в спортивном самбо запрещено категорически, а заканчивается либо добивающим ударом, либо переходом на конвоирование. Сами же приемы почти одинаковы. Ну, те, которые пересекаются… Так что, хотя в любом спорте главной является не обычная память, а моторная, мышечная, которая нарабатывается постоянным, многократным повторением любого действия, да еще и в условиях противодействия противника и иных сбивающих факторов, все равно память о том, что и как делать и какие имелись подводные камни при отработке того или иного приема, позволяла мне осваивать технику исполнения этих приемов в разы быстрее, чем это получалось у кого бы то ни было. Так что, несмотря на все свои усилия, «сломать» меня Самарин так и не смог. Отчего разозлился и начал «фолить», под конец даже исподтишка заехав локтем мне в нос…

– Да ерунда… – отмахнулся я, сдержав счастливый вздох. Ну как же – моя Аленка обо мне заботилась… Кстати, к чести Журавлева, тот сразу просек, что Самарин зашел в исполнении поставленной ему задачи далеко за рамки, и устроил ему выволочку. Отчего тот, похоже, затаил на меня злобу. Ой, чую, хрен я продержусь в секции даже запланированный год. А с другой стороны, жесткий прессинг – лучший способ ускорить прогресс. Ну если ты, конечно, не сдашься. А я точно не сдамся!

– …случайно вышло, – закончил я. Аленка окинула меня недоверчивым взглядом, но не стала углублять тему, а, помолчав пару минут, принялась воодушевленно пересказывать мне все, что с ней случилось с момента нашего расставания. Ну, как ее спрашивали, какие оценки получила за день, как вместо пятерки на алгебре ей поставили четверку и почему это ну вот совсем несправедливо, что ей по этому поводу сказали девчонки в школе, а также подружки на секции и сама Ирина Алексеевна… Я ей не мешал. Просто шел рядом и наслаждался звуками ее голоска. Пока она вдруг не замолчала, а спустя несколько мгновений этак задумчиво не произнесла: