Роман Злотников - И снова здравствуйте! [litres]

– Знаешь, а у меня, кажется, начало получаться.

Я отреагировал не сразу:

– М-м-м… что? В смысле что начало получаться?

Любимая окинула меня сердитым взглядом:

– Ты меня совсем не слушаешь!

– Слушаю, – тут же открестился я. – Просто ты так резво перескакиваешь с темы на тему, что я уже потерялся… – Это да, это у нее было и в куда более зрелом возрасте. Вот вроде только что рассказывала мне об одной подруге, а потом – оп, и, оказывается, она уже минуту говорит о дочери или там другой подруге. Да еще зачастую о той, у которой точно такое же имя, как и у первой. Пойди догадайся, что разговор идет уже о совсем другом человеке!

Аленка слегка смутилась:

– Ну, я это… я про твой комплекс упражнений. Который ушу. Так вот, у меня, похоже, получилось почувствовать то самое, о чем ты говорил. Ну, энергию эту.

– Оп-па! И когда? – Я заинтересованно развернулся к ней.

– Сегодня днем. П-ф. – Она сдула упавший на глаза локон, а потом подняла руку и заправила его за ухо. – Я неудачно вошла в воду – животом ударилась… Это Женька меня толкнула, я знаю! Я Ирине Алексеевне так и сказала, но она не поверила…

– Так, вернемся к энергии, – торопливо прервал ее я. Аленка скорчила сердитую гримаску, но затем продолжила:

– Ну я из воды вылезла и села на бортик. А когда Ирина Алексеевна мне не поверила – вообще ушла в раздевалку. Знаешь, как обидно было… да и больно тоже. А эта дура – Женька, отвернулась так, как будто ни при чем… гадина! – Моя любовь сердито фыркнула. – Я там чуть не расплакалась в раздевалке. А потом… короче, я вспомнила, как ты рассказывал, что эти твои упражнения, если сосредоточиться на том, чтобы выполнить их максимально правильно, – боль снимают. Ну я и решила… И вот когда я пошла уже по третьему кругу, ну то есть стала делать комплекс в третий раз – у меня получилось. Вот.

– А что получилось-то?

– Ну, почувствовать. То есть сначала все равно больно было, но я сосредоточилась на действиях, ну как ты говорил, и стало нормально. Боль ушла то есть. А потом раз – и энергию почувствовала. Сначала вот здесь. – Она приложила ладошку к груди где-то в районе солнечного сплетения. – А потом по всему телу. Так – шу-уух… а в конце в кончиках пальцев как будто иголочками закололо…

Оп-па, а вот это было очень похоже на то, как было у меня, когда со мной это случилось в первый раз. Неужели у нее действительно получилось?

Свой комплекс упражнений я ни от кого не скрывал. И повторить его пытались многие. Более того, я пытался исподтишка научить делать его дедусю. В прошлый раз он у меня умер в двухтысячном. От апластической анемии. То есть потери кроветворной способности спинного мозга. Вот меня и слегка заклинило на том, как бы помочь ему прожить подольше. Никаких особенных средств борьбы с этой болезнью вроде той же теломерной терапии и эмаосент-восстановления в геронтологии к моменту моей смерти сделать так и не смогли… ну, или я о них просто не знал. Потому как после смерти деда перестал ею интересоваться. Так что единственное, что я мог для него сделать, – это как-то поставить ему его собственную поддерживающую терапию. Если ушу заниматься правильно и системно, оно очень хорошо работало. По себе помню. Причем он работало даже без всяких ощущений энергии. А уж с ними-то должно было получиться совсем хорошо! И дед бы точно справился. Он вообще, насколько я помнил, всю жизнь по утрам делал минимум десятиминутную утреннюю зарядку… Но пока дедуся относился к этим моим поползновениям с добродушным скептицизмом. Мол, ерунда это все – твое ушу. Мне и того, что я делаю, вполне достаточно. Причем не исключено, что он был прав. То есть если считать без учета вот этого вот ощущения энергии. А я до сих пор не был уверен, что это ощущение у меня не самообман. Ну или оно никак не привязано к самому факту переноса моего сознания из будущего в прошлое. Но если у Аленки получилось – то это ж совсем другое дело!

– Так, отлично! Ты давай завтра с утра на зарядке постарайся повторить, и как у тебя начнет все это стабильно получаться – сделаем показательные выступления.

– Для кого?

– Для наших всех – дедуси с бабусей, пап и мам. Попробуем их тоже этим увлечь. Они у нас уже не слишком молоды – даст бог, это поможет им прожить подольше.

Аленка широко распахнула глаза, а затем окинула меня восторженным взглядом. Похоже, в этом направлении она даже не задумывалась.

– Ух ты! А точно – давай прям послезавтра…

– Погоди, – усмехнулся я, – сначала надо добиться стабильного результата. Ну чтобы у тебя каждый раз получалось – и без срывов. А уж потом и…

У подъезда мы немного постояли, а потом Аленка прижалась ко мне, быстро клюнула губами в щеку и унеслась вверх по лестнице. Целоваться (ну если это можно так назвать) мы начали только где-то неделю назад, так что она еще немного смущалась. Я отошел чуть подальше и задрал голову. Окно на третьем этаже озарилось легкими отсветами, на фоне которых через несколько секунд нарисовался тонкий девичий силуэт. Я вскинул руку и помахал ей, после чего повернулся и двинулся через двор в сторону парка. В прошлой жизни я жил на совершенно другом конце города – в сороковом квартале, но сейчас нам дали квартиру в старом городе, на улице Лермонтова, рядом с ДК ФЭИ. Так что от Аленкиного дома до моего было всего пятнадцать минут пешком. Ну а для меня восемь. Потому что я уже давно, когда был один, не ходил пешком. Я бегал…

Дома все было нормально. Папа стучал пишущей машинкой, мама смотрела телевизор, сестренка боролась со сном, ожидая меня. В прошлой жизни тоже укладывал ее в основном я. Ну, пока не уехал учиться в военное училище.

– Как дела? Как секция? – дежурно поинтересовалась мама, накладывая мне в тарелку ужин.

– Да нормально все, мам, – так же дежурно отозвался я.

– И все-таки, Рома, я думаю, что тебе следует перестать разбрасываться и сосредоточиться на чем-то одном. – Мама села за стол напротив меня. – Ты у меня умный и талантливый мальчик, но если ты будешь постоянно хвататься то за одно, то за другое, то в жизни ничего не достигнешь.

Я прекратил есть.

– Мам, тебе опять, что ли, Михаил Львович звонил?

Мама слегка покраснела.

– Ну да, звонил – а что такого? Он волнуется за тебя и до сих пор страшно огорчен, что ты бросил гимнастику.

– Ма-ам, ну мы же все это обсуждали! Не выйдет из меня чемпиона и рекордсмена. Ну точно же! Нет, мастера я сделаю. И даже, наверное, смогу что-то выиграть. Либо в худшем случае занять второе-третье место. Может даже, на пару-тройку лет, и пробьюсь в состав сборной. Но и все! Других перспектив у меня нет.

– Это тоже немало! – Мама сердито нахмурила брови. – Ты не понимаешь – сборная, поездки за границу…

Я закатил глаза. Она уже не в первый раз пыталась наставить меня, так сказать, на путь истинный, научить жизни, как это говорится, объяснить, что важно, что неважно, чем и ради чего стоит поступиться, а во что вцепиться зубами, не отпускать. Увы, наши представления обо всем этом не слишком совпадали. Так что я все больше и больше становился «непослушным мальчиком».