Владислав Савин - Вперед, Команданте [СИ]

Египтяне выполнили свою часть боевой задачи – как могли. Вышли по счислению в выбранное место, и отстрелялись, без корректировки (крайне неточно, но какой-то ущерб складам в Эль-Ариш все же был нанесен). После чего эсминцы на полном ходу отвернули домой – словно за ним гнался сам черт.

А египетские катера, которые тоже участвовали? Известно, что вместо четырех (как указано даже в официальных документах, а после, в некоторых трудах западных военных историков) вышло лишь два (остальные на тот момент оказались небоеспособны). Катер N11 вернулся из-за неисправности мотора. А судьба катера с символичным N13 остается неизвестной до сих пор.

Американский отряд во главе с «Монтаной» еще оставался на курсе ост, целых пятнадцать минут. Когда адмирал уже готов был дать приказ «к повороту», радар эсминца «Герберт Томас» засек три надводные цели, по пеленгу 15 (норд-норд-ост), быстро идущие на сближение. Судя по скорости, торпедные катера, или даже эсминцы! Это и были советские торпедные катера, в ту ночь перебрасываемые в Хайфу на усиление израильского отряда ЧФ, и, как оказавшиеся в море ближе всех прочих, получившие приказ перехватить вражеские корабли, обстрелявшие Эль-Ариш. И волею случая, выскочившие прямо на эскадру «Монтаны».

Американские корабли быстро изготовились к бою, по радио было передано предупреждение – измените курс! Однако катера не отворачивали – и вдруг акустик на «Герберте Томасе» доложил, что слышит шум винтов торпед. Что было знакомо, по тихоокеанским баталиям – когда японские катера или эсминцы ночью шли на сближение без выстрелов, не желая себя обнаружить до торпедного залпа.

Потому, все сомнения исчезли – «лучше меня будут судить двенадцать (присяжных), чем нести в гробу шестеро – стреляй первым!». Целеуказание было образцовым – огонь открыли не только эсминцы, но и «Монтана» с «Бостоном», пятидюймовым калибром. Торпедных попаданий в американские корабли не было – зато через пару минут радары фиксировали всего одну цель, удирающую на север. Так на нас же напали – мы защищались, разве не так?

Позже, при расследовании выяснится, что неопытный акустик на «Томасе» и прежде не раз принимал за шум торпед – звуки морских животных, или вообще неясно что. Советская сторона признала участие в инциденте своих катеров (один из которых и правда, был потоплен), но категорически отрицала факт пуска торпед. Однако американцы успели не только открыть огонь, но и повернуть всем ордером, на курс 140, к югу – согласно тактике, от торпедной атаки надлежит уклоняться, приводя противника за корму.

Этот курс вел прямо к берегу, уже занятому русскими. Причем можно было даже его истолковать, как намерение нанести повторный артиллерийский удар по Эль-Ариш. И начался второй акт драмы – радар «Томаса» снова показал приближение быстроходных целей, в этот раз их было больше десяти, однако странно, что более совершенный локатор «Бостона» (находившегося в том же секторе) ничего не видел. Но угроза была слишком велика, чтоб ею пренебречь – и корабли снова открыли огонь. Прекратившийся через шесть минут – после докладов, что никто больше противника не видит. А так как отходящих целей тоже не было – то мы потопили их всех? Очень может, что и так – трудно было уцелеть в том урагане огня!

Советская сторона после отрицала само наличие второй волны катеров. Что весьма похоже на правду – скрыть потерю десятка даже таких единиц (и более ста человек экипажей) в принятой в СССР отчетности было невозможно. Зато есть данные о наличии в составе мобильного дивизиона береговой обороны, прикрывающего базу Эль-Ариш, средств РЭБ. И был еще один фактор, который американцы катастрофически недооценили. В мирное время, маневры чужих кораблей вне границ территориальных вод никак не могли стать причиной открытия по ним огня. Но советские вооруженные силы уже неделю вели в том районе боевые действия – а это уже совсем другая ситуация, и по жесткости принятия решений и скорости их принятия. И в авиации ВМФ СССР (усилиями Ракова и Лазарева) уже работала Сеть. Которую можно (с самым грубым приближением) считать «прототипом» боевого интернета.

В минувшую войну в советских ВВС от обнаружения противника (например, конвоя) до нанесения удара могло пройти шесть-восемь часов (пока информация пройдет по инстанциям, пока составят план, спустят до исполнителей, те подготовятся к вылету, и собственно долетят). Сеть снизила этот интервал до часа и даже меньше – для первой волны, уже сидевшей на аэродромах в пятиминутной готовности к взлету (в угрожаемый период, одна эскадрилья от полка), еще через час взлетали все оставшиеся; планы действий в расчете на наиболее вероятные, противника, также были заранее составлены (и по ним даже командно-штабные учения проводились). И потому, ответ был быстрым и страшным.

В небе даже не над морем, а над территорией Израиля, нарезал круги Ту-95Р, и групповая цель во главе с таким гигантом как «Монтана» была видна для его локатора на дистанции в двести километров. Разведчик давал целеуказание для двух звеньев Ту-16 – постановщиков помех; кроме того, каждый из восьми самолетов нес по одной «особой» ракете, которую выпустил с дистанции в шестьдесят километров. Звенья РЭБ шли на флангах – а посреди, связывая сеть, были восемь огромных машин (определенных американцами как главные цели), позади же фронта их атаки все тонуло в помехах. А затем цели разделились – на экранах радаров было «звездное небо», но можно было все ж различить, что на эскадру идут уже много десятков, даже сотня опасных объектов!

Американцы считали свой ЗРК «Терьер» совершенством – по крайней мере, при существующем техническом уровне. «Верная смерть для всего летящего», она достаточно надежно поражала все виды воздушных целей на дистанции в двадцать миль (более поздние модификации, и на сорок – но на «Бостоне» стояла первая модель). Две установки Мк-4, с боекомплектом в 144 единицы каждая (в версии для крейсеров), обеспечивали пуск восьми ракет каждую минуту. Наведение осуществлялось «по трем точкам»: автоматика удерживала локатор, ракету и цель на одной линии, эта схема была надежной, но имела принципиальный недостаток – вести можно было только одну цель, и переключиться на другую лишь после отработки по предыдущей. Также, очень плохо брались низколетящие цели – из-за отражения луча от поверхности моря. И эти недостатки ранних ЗРК вероятного противника были хорошо известны тем, кто в этой истории давал техзадание советским конструкторам, и придумывал тактику советской авиации и флота.

Могли бы японцы победить американцев в битве у Сайпана? Если бы широко и умело применяли РЭБ, перегружали ПВО обилием ложных целей и концентрировали удар по периметру кораблей дальней ПВО, прорываясь на малой высоте. Может и не победили бы – даже, скорее всего, не победили бы, ведь великолепная зенитная артиллерия американцев никуда бы не делась, а японские асы начала войны были уже все выбиты. Но в этом варианте торпедоносцы и бомбардировщики японцев прорвались бы к прикрываемому ядру эскадры, авианосцам и линкорам – и более чем вероятно, что не все торпеды и бомбы прошли бы мимо. Военная игра в Академии ВМФ в Ленинграде показала, что американцы теряли бы минимум один авианосец, еще от трех до пяти тяжелых кораблей имели бы повреждения разной степени – для японцев же потери были аналогичны реальным, но уже не были напрасными. Что ж, для самурая смерть в бою даже важнее победы – для советских же людей, приоритет был иной. Зачем гробить пилотов (подготовка каждого, к тому же, стоит очень дорого), если можно послать машины? Каждый из «мясищевых» нес по шесть «лососей». И это было еще не все!