Райса Уолкер - Осколки времени [litres]

– Это Лотос-Лейн, – говорит Шарлейн. – Даже не спрашивай меня о названиях их улиц – дорога на другой стороне называется Путь Кириста. Поняла? Ха-ха.

– Похоже, ты неплохо знакома с этим районом, – говорит Трей. – Может быть, нам и не нужна эта карта.

– Это храм моего отца. Еще несколько лет назад я бывала там каждое второе воскресенье, а иногда заглядывала и на неделе. Семнадцатая улица проходит вдоль задней стены. Детская площадка вон там, – говорит она, постукивая пальцем по экрану, – вместе с баскетбольной площадкой. Мы обычно выходили и крутили обручи, пока ждали, когда папа закончит подлизываться к другим старейшинам. Лотос-Лейн проходит между гаражом и самим храмом.

– Тогда эта дверь – предпоследний вход на улице Лотос, – говорю я. – Двое должны будут войти оттуда – дверь уже будет открыта.

– Кирнаном? – спрашивает папа.

– Нет. Скорее всего, это сделаю я. Кирнан выведет маму и Кэтрин из спортзала в тот коридор, чтобы ты их забрал. Кто-то должен поставить фургон как можно ближе к этому входу… но на территории есть камеры слежения, так что постарайтесь не слишком бросаться в глаза.

Вытащив из кармана листок бумаги – как Пру и обещала, на кармане есть удобная липучка, – я показываю им грубый набросок территории от Кирнана, на котором, в отличие от карты, обозначены здания.

– Вот здесь, с той стороны, где вход с улицы Путь Кириста, находится служебная автостоянка. Это детский сад и детская площадка, о которых упоминала Шарлейн. Сегодня вечером никаких мероприятий не будет, но кафе и книжный магазин открыты до восьми, так что там еще могут быть люди. А еще там будут камеры слежения и, по крайней мере, два охранника, которые будут дежурить даже после того, как остальные уйдут, – и это не считая двух парней в спортзале, наблюдающих за мамой и Кэтрин. Нам нужно быть осторожными.

Я поворачиваюсь к Шарлейн:

– Ты хорошо справляешься с этим реактивным ранцем?

– Наверное, да. Но если ты думаешь, что мы должны использовать их, то это не очень хорошая идея.

– Почему нет?

– Они шумные. Очень шумные. Звучат так, словно миллион банок взбитых сливок опустошаются одновременно.

Бен кивает:

– Больше сотни децибелов. Определенно, это не вариант, если вы собираетесь действовать незаметно.

– Окей, – вздыхаю я. – Это все усложняет.

– Но… – говорит она со знакомым мне дьявольским огоньком в глазах, – это может стать отличным отвлекающим маневром, если такой нам понадобится.

– А для чего тебе реактивные ранцы? – спрашивает Трей.

– Чтобы подобраться сзади, миновать это узкое здание и спуститься во дворе, – я постукиваю пальцем по пустому месту посередине, – прямо здесь. Это как раз рядом с кабинетом Конвелла – или рядом с тем, что раньше было его кабинетом. Думаю, теперь он принадлежит другому представителю. Посередине стоит большой фонтан, а вдоль стеклянной стены есть дверь. Цель состояла в том, чтобы два человека пришли сюда в качестве дополнительной поддержки, чтобы вывести маму и Кэтрин в коридор. Однажды я была в этом кабинете. Похоже, это был частный двор, и я не видела другого входа. Я бы спросила у Пруденс, но… она вроде как взяла небольшой отпуск, пока мы обсуждали эту часть.

Шарлейн выгибает бровь:

– Думаю, есть еще один вход. Я помню дорожку, что-то вроде переулка, между двумя зданиями здесь, ведущую к служебной парковке. Думаю, что она закрыта, но там не должно возникнуть проблем. Если мы с Беном выйдем во двор, дверь в кабинет будет открыта?

– Эм… либо она будет открыта, либо там тебя кто-то встретит. Но вы с Беном – единственные, у кого есть опыт тренировок с этими винтовками, поэтому, думаю, нам нужно разделить вас – кто-то будет у боковой двери на улице Лотоса, а кто-то войдет с этой стороны.

Шарлейн это явно не нравится, но она кивает и снова спрашивает:

– Значит, ты будешь встречать меня у дверей кабинета?

– Возможно, я. И… возможно, Пруденс.

Раздается коллективный выдох, и на лицах передо мной играет широкий спектр эмоций, в основном отрицательных, и они все говорят одновременно. Папа говорит что-то, что заканчивается на «чокнутая», и Коннор явно соглашается.

Шарлейн единственная кажется хоть немного довольной:

– Видишь, Бен? Я же говорила тебе, что за всем этим стоит не Пруденс.

Не хочется ее разочаровывать, но…

– Я правда не уверена на этот счет, Шарлейн. Все, что я знаю, это то, что она сердится, потому что Саймон забрал ее сестру. И немного сердится, что Саймон… дышит. Они недолюбливают друг друга. Кажется, она все еще не до конца определилась, как относиться к Отбору, наполовину верит, что это необходимое зло, а наполовину – нет. Думаю, может быть, она была замешана во всем этом так глубоко и уже так давно, что ей трудно смотреть на вещи трезво. И папа прав. Она сумасшедшая. Абсолютно нестабильна. Но она знает это здание лучше, чем кто-либо из нас. А еще она знает, как устроены киристы.

– А что с последним набором флаконов? – спрашивает Коннор. – Даже если ты заберешь остальные пять, ты говорила, что у Саймона все еще есть последний – тот, который предназначается для Северной Америки.

– Да. Около сорока церковных чиновников из США и канадцы встречаются – или встретились? – в храме на Шестнадцатой улице в годовщину событий 11 сентября, в восемь сорок пять по восточному стандарту. Но Конвелл и другая-Кейт еще не совершили это путешествие, – их лица выражают смесь боли и легкого замешательства. – Да, я знаю, что сегодня 12 сентября, а это значит, что это уже произошло. Но у Конвелла есть ключ, так что это еще не случилось ни с ним, ни с другой-Кейт, несмотря на то что это уже… случилось. Я не знаю почему.

– Ладно, – говорит Трей. – Голова болит от этого. В общем, значит ли это, что это не было частью того сдвига, который ты чувствовала ранее? Что у нас будет еще один? Или… что?

– Не знаю. Думаю, мы на территории кота Шредингера – это и случилось, и не случилось. И, поскольку наша цель состоит в том, чтобы ни одно из этих событий не произошло…

Я даже сама себя сбиваю с толку, поэтому просто затыкаюсь.

Папа молчит. У него всегда такое выражение лица, когда он пытается что-то понять. Я предполагаю, что дело просто в этой временной путанице, в которой все остальные пытаются разобраться, но затем он говорит:

– Как они будут распространять вирус? То есть я знаю, что он передается от человека к человеку после первого заражения, но изначально. Мы предполагаем, что они введут его в систему водоснабжения, но я помню, что читал несколько лет назад о том, что Нацбезопасность усиливает свою защиту на резервуарах, очистных сооружениях и прочем. В некоторых из менее развитых регионов можно было бы просто бросить его в местную реку или что-то еще, но здесь, и в Европе, и в городских районах… будет охрана.