Борис Батыршин - Игра на чужом поле

– Да не тяни же, Супай тебя уволоки! – терпение Кармен иссякало. Что было дальше?

– Некий высокопоставленный господин потребовал ознакомить его с результатами изысканий. А ознакомившись – велел держать их в тайне ото всех, включая главу касты.

– И ты согласился?

– Он посулил щедрую награду и переход в другую касту с повышением. – вздохнул горбун. Физиономия его полна была раскаяния. – Как будто плохо мне было на четвёртой священной ступени… Но, главное: он пообещал, что я и дальше смогу заниматься изучением Прародины, не опасаясь посягательств на мой приоритет! «Ты прославишься, Экеко! – говорил он, – Твоё имя будут с благоговением повторять во всех « Облаках », на всех планетах « Народа Реки »! Кончено, я согласился – и рассказал всё, что знал. Но вместо награды меня схватили какие-то мерзавцы, подосланные моим «благодетелем». Я понял, что он решил оставить тайну себе, и теперь избавляется от неудобного свидетеля. Чудом я сумел бежать и скрылся в Заброшенных Лабиринтах – больше мне некуда было податься.

Кармен с трудом удержалась от ядовитого замечания.

– И кто же этот «благодетель»?

– Я разве не сказал? – удивился горбун. – Верховный Старейшина касты Навигаторов, конечно. Кто же ещё?

– Ну, хорошо… – Кармен колебалась. – Только куда я тебя дену? Не обижайся, но на верхних уровнях тебя вычислят в момент, и никакая серебряная кайма не поможет. Слишком приметен.

– Да я всё понимаю. – Экеко не стал спорить. – Кайма – это так, на всякий случай. Мы с вами сделаем вот что…

И протянул девушке хрустальный Ключ.

– Извлекайте мою «Искру», и идите, куда собирались. Прямо сейчас.

Кармен повертела в руках изящную штучку.

– А дальше что?

Горбун всплеснул руками.

– Как можно быть такой непонятливой? А дальше вы и ваш приятель подберёте для меня новую оболочку. Думаю, найти её не составит труда. Вот, смотрите, как это делается…

Дверь распахнулась. Кармен, визжа от восторга, кинулась в объятия стоящего за порогом мужчины – и замерла в недоумении. Парья поспешно шагнул назад и выставил перед собой ладони.

– Здесь красивая местность.

Девушка поперхнулась от неожиданности.

– Кх-х-х… а? Ты что? Почему?..

Парья отступил ещё на два шага.

– Вы только не пугайтесь, уважаемая Чуикисусо. Видите ли, я не совсем тот, за кого вы меня принимаете.

Он виновато улыбнулся, не опуская рук – будто собирался оттолкнуть собеседницу, если та всё же подойдёт.

– Вы знаете меня, как «Линию Девять». Так уж получилось, что нам с вашим… хм… спутником пришлось сменить оболочки. А поскольку вы условились о встрече – он попросил дождаться вас и проводить к нему.

– О встрече? Но как вы… понимаю, понимаю! Эугенито тоже сменил тело, да?

Её пальцы тем временем нащупывали рукоятку спрятанного в складках набедренной повязки хец'наба.

– Простите великодушно, но в « Облаке » принято говорить «оболочка». Тела – это внизу, на планетах. Таков обычай, и не стоит его нарушать – этак вы привлекаете ненужное внимание…

Говорил он примирительным, даже заискивающим тоном, и это почему-то взбесило девушку.

– Vete tomar рог culo [8]с вашими обычаями! – Кармен не заметила, перешла на испанские ругательства. – Куда вы его дели?

– Да всё с ним в порядке… – мужчина опасливо покосился на её руку, шарящую под повязкой. – И умоляю, не надо угрожать мне ножиком! Что за манера такая у вас землян… Просто оболочка, которую он сейчас занимает, не позволяет расхаживать, где вздумается. Этикет, понимаете?

– Этикет? – девушка удивлённо подняла брови. – Какой ещё этикет? Sacate a la chingada [9] (исп.) Катись к чёртовой матери вместе со своим этикетом! Отвечай, аsqueroso [10], что с Эугенито!

– Только не надо меня оскорблять! – с достоинством отозвался «Линия Девять». – Вы что же, думаете, что мы пересадили вашего друга в какого-нибудь стражника с медной каймой?

– А в кого, Супай тебя сожри?

– Скоро узнаете. А сейчас – извольте взять себя в руки и следуйте за мной. Мы и так потеряли уйму времени.

И, решительно отстранив собеседницу, вышел в коридор.

Кармен, обуреваемая самыми скверными предчувствиями, последовала за ним, кляня себя за несдержанность. Она не часто позволяла себе срываться на лексикон гаванских казарм – разве что совсем припрёт.

Как вот сейчас. Кармен клокотала, но уже от негодования – похоже, неугомонный Эугенито выкинул очередной фокус. А кому расхлёбывать последствия? Как всегда, ей…

Когда я вернулся, Чуики в сопровождении «Линии Девять» (хоть убейте, язык не поворачивается называть его Парьей!) уже дожидалась в приёмной. Увидев меня, она состроила недоумённую физиономию, едва не забыв склониться в надлежащем поклоне – я заметил, как спутник тронул её за локоть, напоминая о необходимости соблюдать приличия. Представляю, как непросто ей убедить себя, что в раззолоченной монументальной глыбе, именуемой Верховным Старейшиной касты Воинов, сидит её бестолковый напарник. Ничего, девочка, потерпи, это ненадолго. Я же терплю…

Воспользовавшись моментом, я объявил о решении удовлетворить ходатайство Парьякааку и Чуикисусо, Жнецов четвёртой священной ступени о переводе в касту Воинов. А так же о назначение упомянутого Парьякааку своим личным советником вместо отставленного от должности Кунира́йи, Воина Третьей священной ступени – это имя носил в миру «Линия Девять». Во имя течения " Майю ", да будет так!

Хоровой вздох, недоумённые шепотки, обмен тревожными взглядами – то-то будет разговоров в приёмной о причинах внезапной опалы и не менее внезапного назначения! Вот и путь болтают меньше времени останется, чтобы перемывать косточки начальству…

Я выждал немного, дав возможность новопроизведённым собрать урожай слащавых улыбок, лицемерных поздравлений и злобных взглядов (ненависть придворных лизоблюдов к невесть откуда взявшимся выскочкам, да ещё и из чужой касты – что может быть естественнее?), и мы втроём проследовали в Зал Воинов.

Войдя в Зал, я огляделся – никого, ни холуёв из свиты, ни охранников. Верховный Старейшина предпочитает обходиться минимумом приближённых, а стражу и вовсе гонит прочь. Конечно, это против установленного распорядка – но какой безумец осмелится упрекнуть Бдящего в нарушении правил?

«Линия Девять», повинуясь моему знаку, захлопнул двери перед носом у сопровождающих, проверил, плотно ли затворились створки, и замер у порога. Чуики сделала несколько шагов ко мне и остановилась. На её лице явственно читалась неуверенность.

– Здесь красивая местность. – произнёс я по-русски, и с удовольствием увидел, как вспыхнули радостью её глаза.

– Эугенито, ты! А я уж подумала… – голос дрогнул, она всхлипнула, и кинулась в мои объятия. Я гладил её по волосам, целовал мокрое от слёз лицо, бормотал что-то успокоительное.