Алекс Кимен - Рождение богов I. Иллюстрированный роман [litres самиздат]

– Да какая же это победа! Стратег Каллий, командир левого фланга, погиб, Потидея не взята… – рассудительно говорил пожилой грек обступившей его молодежи.

– Да, но ведь афиняне воздвигли трофей на поле битвы! Так что победа наша!

– Клянусь Аресом, поставить трофей – еще не значит победить! Помню, когда я был молод, бились мы с коринфянами и разбили их в пух и прах, вы уж не сомневайтесь. Воздвигли трофей, принесли жертвы во славу богов. А через двенадцать дней вернулись эти наглецы из Коринфа и поставили свой трофей! Хорошо, что мы…

Не дослушав, Леша перешел к другой группе, которая окружила одного из прибывших воинов.

Молодой эллин, размахивая руками, красочно описывал битву:

– Трое коринфян окружили юного Алквиада. Его ранили в ногу, он упал на землю и отмахивался от нападавших мечом. Алквиад уже готовился принять смерть в бою, как и подобает доблестному воину, но в этот момент Сократ, сын Софроникса, что из демы Алопеки, бросился на коринфцев. Одного заколол, остальных обратил в бегство. Затем он подхватил юношу и вынес с поля боя…

– Скажи счет погибшим… – тихо прервал рассказ воина один из слушателей.

Эллин опустил глаза:

– Сто пятьдесят два гоплита погибло, и еще много раненых…

Повисло молчание.

– Но потидейцы потеряли триста человек!

Все выжидающе смотрели на юношу.

Тот понял немой вопрос и кивнул на триеру:

– Список погибших у Диогнета…

Толпа вокруг него стала стремительно редеть. Воин растерянно огляделся в поисках новых слушателей и побрел к кораблю.

Опомнившись, Леша сообразил, что давно пора искать Дифила, и пошел к торговой пристани, размышляя по пути, был ли упомянутый воином Алкивиад тем самым завсегдатаем на пирах Тофона, с которым ему часто приходилось спорить. Вполне возможно… Леша уже давно не встречал его. Еще интереснее было узнать про Сократа. Но сначала нужно найти Дифила.

Когда Алексей собрался в обратный путь, солнце уже клонилось к закату. В радостном возбуждении он вышагивал по пыльной дороге, ничего не замечая вокруг. Ему удалось договориться с Дифилом, и теперь от свободы его отделяли считаные дни. Всего через неделю с утренним отливом лемб Дифила отплывает в Таврию, и, если все сложится удачно, Леша будет на его борту.

Главное – не суетиться и быть крайне осторожным. Нужно постараться придержать выручку за последние дни у себя и распродать все товарные запасы. Можно попробовать привлечь этого метека – Дромоилида. Он очень шустрый парень и наверняка возьмет часть керамики оптом, по сходной цене…

Леша долго размышлял, прикидывая, как прихватить с собой как можно больше денег. По самым скромным подсчетам выходило, что удастся собрать около двух талантов медью и серебром, а это не менее семидесяти килограмм. Эге… Как же все это тащить? Золото идет к серебру как один к четырем, но быстро перевести такую сумму в золотые персидские дарики не получится. И ликвидность упадет… Так что, даже приложив все усилия, не выйдет уменьшить общий вес денег и всего барахла даже до шестидесяти… Придется взять осла и как-то незаметно нагрузить его вещами из тайников. Может, что-то оставить? Нет, жалко. Деньги будут очень нужны, оружие тоже.

В раздумьях Леша не заметил, как подошел к жилым бедняцким кварталам, расположенным за городской стеной. Кто-то его окликнул. Оглянувшись, он увидел женщину, закутанную в пеплос. Полинявший диплакс закрывал ее голову. Были видны только тусклые испуганные глаза.

Алексей опешил. Уже привыкший к сложившимся в Афинах обычаям, он не мог представить, чтобы явно замужняя эллинка, да еще вечером, на улице, обратилась к незнакомому мужчине.

Женщина, видимо, тоже не ожидала от себя подобной наглости.

– Уважаемый господин, ты идешь из Пирея? – с трудом вымолвила она.

Леша осторожно кивнул, не зная, что сказать, и выжидающе посмотрел на афинянку.

Женщина облегченно вздохнула. Похоже, она давно стояла, не смея отойти от порога своего дома, и пыталась угадать в толпе путника, идущего из порта.

Холодея от страха и робости, она спросила:

– Я слышала, что пришел корабль из Потидеи. Там была битва… Телесин, мой муж… – она собиралась с духом. – Он жив? Скажи! Телесин, сын Алкамена…

Леша растерянно пожал плечами:

– Не знаю, может…

Женщина не дослушала. Уловив чужой говор, она осознала свою ошибку и стремительно скрылась. Издав визгливый скрип, захлопнулась дверь, но прежде Алексей успел заметить в темноте покосившейся хибарки пару испуганных детских глаз. Он растерянно перевел взгляд на лишенную окон стену и прочел на облупившейся штукатурке надпись: «Перикл – глупый человек!»

Леша тяжело вздохнул и побрел домой. Нужно было обдумать детали побега, но в голову почему-то лезли другие мысли…

Страсть эллинов к анекдотам оказалась просто удивительной. Лёша давно заметил, что удачно рассказанный анекдот или байка могут значительно увеличить цену сделки. К сожалению, анекдоты, развлекавшие его с детства, были непонятны грекам. Василий Иванович, Штирлиц и чукча были им чужды. Приходилось учить анекдоты заново.

Лёша всегда очень внимательно прислушивался к беседам на пирах у Тофона, да и на улице, в надежде услышать забавную историю. Но лучшим источником шуток оказались свитки. Он внимательно штудировал все попадавшиеся под руку рукописи в поисках забавных или поучительных историй. Дело, однако, осложнялось тем, что большинство эллинов зачастую не могли оценить его чувство юмора, так что Лёша действовал методом проб и ошибок. Со временем он подобрал несколько забавных, с точки зрения эллинов, шуток и старался вставить их в разговор, добиваясь расположения собеседника.

Столкнувшись с тем, что Дромоилид не торопится платить за полученную с отсрочкой керамику, Лёша вспомнил свой любимый анекдот:

– Кстати, о деньгах. Рассказывают, что Семирамида, выстроив себе гробницу, написала на ней так: «Кому из царей будет нужда в деньгах, тот пусть разорит эту гробницу и возьмёт, сколько надобно». И вот Дарий разорил гробницу, но денег не нашёл, а нашёл другую надпись, гласившую: «Дурной ты человек и до денег жадный, иначе не стал бы ты тревожить мёртвых».

Дромоилид весело расхохотался. Алексей, подыгрывая ему, отозвался беззвучным смехом.

– Почтенный Дромоилид, – с улыбкой продолжал он, – как и у Дария, у меня возникла нужда в деньгах, а гробниц что-то не видно, вот и обращаюсь к тебе.

Хитрый купец вздохнул с наигранной печалью:

– Ну что ж, коль у тебя такая нужда, грех с моей стороны не уважить тебя. А не то пойдёшь гробницы разорять, а боги на меня разгневаются… Обожди немного, – с этими словами метек вышел за деньгами.