Андрей Булычев - Эстляндия [СИ litres]

– Всё понял, доведу до всех, Андрей Иванович. – Кивнул Кочет и направился, хромая, на общее построение школы.

– Один день, даже половина, на подготовку осталась! – крикнул ему вслед Сотник. – Не опекай их там лишнего, поручик, пусть сами выкручиваются, они без пяти минут как выпускники!

Воздуха лёгким не хватало. Грудь ходила ходуном, словно мехами загоняя такой нужный уставшему телу кислород. Вот уже пятые сутки шла эта выматывающая гонка. Позади была уже половина пути. Миновав вершину путевого треугольника у Крестцового погоста, лыжники приняли на юго-запад в сторону Лычково. Первая засада выметнулась из сугроба возле Яжелбиц, ребята были свежими и отбились от хлещущих шестами пластунов довольно легко. Только Митяй получил с оттяжкой по хребту, отступая самым последним.

Вторая засада слетела с сосен под озером Ямным – отбились они и от неё. И опять не повезло их старшему. Огромный, отливающий лиловым цветом синяк показывал место удара лешака под левым глазом.

Его пятёрка из лучших друзей – Маратки, Петрухи, Игнатки и Оськи – решила держаться вместе, невзирая ни на что, и шла она теперь в самой середине гонки. Далеко вперёд неё ушли группки и единицы из природных лесовиков, с детских соплей привыкших бегать на лыжах. У этой же пятёрки был Маратка, он как мог старался, вылезая из кожи вон, но природному степняку не хватало лыжной сноровки, и теперь он тянул их всех назад.

– Бросьте меня, братцы, уходите сами вперёд, из-за меня же не поспеете к концу! – хрипя, просил он в очередной раз своих друзей.

– Да пошёл ты, – обозленно ругнулся Оська. – Ты за кого тут нас принимаешь-то, берендеич?! Вместе везде были, и в этот поход тоже вместе пойдём!

– Хватит болтать! – рыкнул Митяй. – Силы берегите, оболтусы. Петро! Пошёл вперёд, через пять вёрст привал готовь. Пару часов роздых на днёвке нужно будет дать, – и резко опережая четвёрку друзей, по примятому десятками лыж снегу вперёд устремился их лучший бегун.

Митяй, как лидер группы, выбрал свою тактику, разбив мысленно весь большой внешний карантинный треугольник из двухсот восьмидесяти вёрст на примерно равные восемь отрезков пути. Группа шла без резких рывков, ориентируясь на самого слабого своего лыжника. Вперёд по команде всегда выдвигался самый быстрый Пётр, который сам, будучи из потомственных заонежских охотников, выполнял главную роль во всей группе. На нём была подготовка ночлега и днёвок. Когда ребята до них дотягивали, всех их здесь уже ждал костёр и горячий мясной взвар в котелке. Затем был отдых, и уже после него группа двигалась дальше. Плетясь в самом начале гонки позади всех команд, через три дня такой грамотной тактики их пятёрка уже переместилась в крепкую середину и постепенно начала набирать темп. Многие просто не выдерживали большой нагрузки, отдав основные силы в своём первом рывке. Да, видать, и «засадники» хорошо погоняли «лидеров».

– Всё, братцы, собрались – и вперёд! Петя, тебе, как обычно, костёр затушить, прибрать здесь всё и потом нас догнать. Оська, возьми мешок разведчика у Маратки. Игнат, на тебе будет полог. Группа, вперёд! – и опять потянулись снежные вёрсты.

На седьмой день пятёрка уже выходила в голову гонки. Впереди, конечно, были группки и единицы лесовиков, но сил на последний рывок хватало, и ребята готовились ускориться.

– Группа, внимание! Справа цель – пять сотен шагов! – рявкнул Петька, оглядывая окрестности с обрывистого берега Поломети.

«Блин, ну, ведь пара десятков вёрст до нашей Ямницы осталось, а там будет уже и усадьба, – с досадой подумал Митяй. – Опять эти засадники, чтоб им! Это ведь уже четвёртые по счёту!»

– Группа, к бою! – и он сорвал со спины самострел. Но вокруг было на удивление тихо, не выпрыгивали со свистом из сугробов пластуны, норовя влепить по ногам или по телу палкой. Не били по рукам и по груди тупые стрелы. Вокруг царило полное безмолвие.

– Что там, Петь? – выдохнул Митяй, забираясь к другу.

– Да вон на реке то ли сани, то ли ещё непонятное чего стоит. А вокруг них кто-то в чёрном лежит, – ответил курсант и протянул руку в том направлении, где действительно что-то темнело.

– Группа, разобраться по берегу, идём полукругом! – отдал команду старший звена, и пятёрка поползла к цели.

На льду стояли небольшие сани, а возле оглоблей лежали без движения исхудавшие мужчина и женщина. В санях вдруг кто-то шевельнулся. Подкравшись, Митяй заглянул вовнутрь. В какой-то трухе из обглоданных веток и обрывок от тряпок и шкур внутри саней лежали семеро детишек возрастом от двух и до десяти лет от роду. Самая старшая из всех, девочка, гладила головку малыша и, поправляя на нём рванину, что-то тихонько шептала. Лицо у неё было обтянуто кожей, и на нём лишь светились внутренним живым огнём большие глаза. Такими же исхудавшими были и все те, кто сейчас тут был рядом.

– Петя, проверь старших! Ребята, глядим малышей! – резко бросил команду Митяй и перегнулся через борт саней. – Кто ты, милая? Откуда вы будете?

– Дядечка, мне бы хлебца Ванечке дать, он уже с ночи совсем не плачет и холодненький весь, – еле выдохнула слабым голоском девчушка и снова погладила малыша. Митяй потрогал его головку. Она была ледяной.

– Командир! Старшие холодные уже, всё, отмучились они.

– Митяй, трое дышат ещё из детинцев, – прошептал надтреснутым голосом Оська, прощупывая с соседнего борта всех малышей.

– Петро! Бегом к ближайшей роще! Разжигай костёр, ставь воду греться, – просипел сдавленным голосом Митяй. – Группа, берём сани и катим их за Петькой! Ну, взяли! – и страшный обоз покатился к берегу.

Как ни пытались отогреть и спасти всех, кто был в санях, однако в живых оставалось только трое – четвёртый малыш умер на руках у Маратки, когда он закутывал его в свою меховую куртку.

– Господин подполковник! – докладывал командир большой пластунской сотни Севастьян. – В усадьбу вошла последняя тройка курсантов. Пятёрки под командой Митяя нет. Она шла уже в головных, но пропала где-то за Лычково. На их поиски вышла вся Дозорная сотня!

Через несколько часов в усадьбу подскочил гонец, который доложил:

– Пятёрка Митяя нашлась. На неё наскочил один из наших дозоров, через несколько часов они будут, и не одни. Замёрзли ребята сильно.

– Принимайте детей, – устало попросил встречающих Митрий. – Трое из девяти человек большой семьи в живых осталось, вы их не разлучайте только. Там Акулинка за старшую, так она без них всё равно никуда не пойдёт. Из-под Старых Калинцов на Торжок бедолаги шли. Надеялись там от голода укрыться, да, видно, у родителей уже сил не осталось. Об одном только жалеем – что на пару часов раньше на эту Полометь не вышли, всего на пару бы часов пораньше туда поспеть – так и ещё одну душу сберечь бы смогли, – и он махнул с досады рукой.