Егорлык - Боевой 1918 год

В общем, так и дошли до Нижних Кугеев. Комиссар, сразу побежал в штаб, расположенный недалеко от вокзала. Там его встретили очень даже радостно. Я, тоже был представлен. А вот потом, па-бам! Мне был выписан первый в этом мире, личный документ. Мандат, в котором говорилось что товарищ Чур, является уполномоченным агитатором от ГубКома РКП(б). Офигеть! Думал, просто выпишут бумагу хоть как-то удостоверяющую личность. А тут, "уполномоченный" и без всякой особой конкретики. Правда, печать не ГубКома, а какого-то выездного комитета. Но, это фигня. Неужели, мои речи, так подпольного сидельца впечатлили? Ведь если дело грамотно повернуть, то я могу себе любые полномочия присваивать, под девизом агитации. Они, сами, что не понимают этого? Может и не понимают. Или я что-то недопонимаю. Или Лапин, на меня какие-то свои виды имеет, если столь интересную ксиву выписал. Еще и покормил. Да и ночлегом озаботился. А еще сказал, что послезавтра, в Ростов, вместе с нами поедет. После чего, умотал по своим делам.

Мне же, на месте не сиделось и было решено, пойти прогуляться. Студент, после пешего марша, клевал носом поэтому я его оставил спать, а сам двинул к вокзалу. Благо, только через улицу перейти. На вокзале, дневной бардак, постепенно уступал место, более спокойному, ночному бардаку. Кого тут только не было. И достаточно хорошо одетые господа в костюмах и с барышнями. И совсем сельского вида мужики с мешками. И даже крикливые тетки с узлами, зорко охраняющие свой багаж от стайки мелких гопников. Я же, смотрел на это дело, поражаясь смешению стилей. Хотя, тут поражаться? Поразился я раньше. Еще на той стороне. Это, когда узнал, что поезд, к примеру, из Екатеринодара, может проследовать в Ростов. Да-да. От белых к красным. И наоборот. И люди активно в нем ездили. И паровозные бригады не арестовывались. Тогда я еще задумался – сука, почему я не паровоз и не обладаю экстерриториальностью…

Так дальше еще смешнее. Например, занимают белые станцию. Комиссары и им сочувствующие активно разбегаются. А служащие станции, в полном составе, становятся на довольствие к белым. Тут – бах! Красные наступают. В этот раз, разбегаются уже белые с сочувствующими, а станционные служащие, даже не моргнув глазом, получают паек и зарплату уже от красных. Причем, это вообще не считается, какой-либо изменой! Так – рядовой жизненный эпизод. Единственно что, каждый флаг ставит на этой станции своего военного коменданта, который осуществляет общее руководство, ни в коем случае не влезая в тонкие технические вопросы.

Периодически, железнодорожники, начинали бузить. Или паек маленький, или денежное довольствие недостаточно, или вообще – переработок слишком много, а платят за них слишком мало. Тогда, к ним применяли репрессии. Но, довольно мягкие. Правда, под горячую руку могли и шлепнуть особо горластого, только это случалось крайне редко.

То есть вы представляете себе этот рай, для шпионов и разведчиков? Да у меня, даже сомнений не было, что каждый второй, если на каждый первый служащий, активно работает на понравившуюся ему сторону. И красные, и белые это отлично понимали, только вот, арестовывали лишь наиболее наглых Штирлицев. Да и тех, приходилось периодически отпускать, если им замены не было, а работали они на важном техническом посту.

Тут мои размышления прервал простуженный голос:

– Браток, огоньку не найдется?

Оглянувшись, я увидел отчаянно усатого парнягу, лет под тридцать, в солдатской форме. Тот, стоял с кривой "козьей ногой" в руке и вопросительно смотрел на меня.

– Конечно… – дав ему прикурить, покрутил коробок в руках и протянув его бойцу, добавил – держи. У меня еще есть.

– Благодарствую.

Постояли. Помолчали. Парню, видно, было неудобно уходить сразу, после получения презента и он, глянув, на мою уже потрёпанную шинель, спросил:

– С фронта?

Я вздохнул:

– Давно уже…

– А мы вот, только сейчас, всей своей кумпанией, решили до дома добираться.

Кивнув в сторону, он указал на группу людей в форме, оккупировавшую две станционные лавки.

– И откуда вы?

– С Волги. Почти все земляки. Так что сейчас вот до Ростова доберемся, а дальше и до Царицына доедем.

Тут, нашу содержательную беседу, прервали какие-то вопли, раздававшиеся с улицы, подходящей к вокзалу. Сначала было непонятно, что там происходит, но потом я разглядел толпу человек в двадцать и лошадь, к которой что-то было привязано. Толпа была вооружена, а когда они подошли ближе, стало понятно, что к лошади привязан человек. Судя по всему, уже труп, так как безмолвно волочился за коняшкой, не подавая признаков жизни. Какая-то баба, взвизгнула:

– Ой люди, что деится. Убили! Как есть, убили!

Из толпы, ей ответили:

– Цыц, дура! Ентот поп, супротив савейской власти замышлял. Вот, теперича и ответил за все!

Мы, с усатым, глядя на эту картину, одновременно выматерились. Он даже дернулся в сторону священника, но я его тормознул:

– Не надо. Ему уже все равно, а сам ляжешь. Они сейчас, под свой кураж, любого пристрелят. Кстати, не знаешь, кто это?

Парень сплюнул:

– Красные. А какие, точно и не скажу. Их нонче, столько разных развелось… Эти, больше, по замашкам, на эсеров, либо на анархистов похожи. И морячек, вона, у них за главного. А морские, все анархисты.

– Хм, а чего не большевики?

– Можа и большаки. Но, вряд ли. Тех мало и они, хоть немного, понятие дисциплины имеют. Эти же…

Усатый опять сплюнул и, внезапно протянув руку, представился:

– Федор Потапов.

Пожимая жесткую ладонь, ответил:

– Чур.

Потапов удивился:

– Эвона как! Это имя или фамилия?

– Это все вместе. Память у меня отшибло, вот что помню, то и говорю.

– Да-а… сильно тебя, браток, потрепало. Сам-то, из местных?

Я отмахнулся:

– Какой там! Сегодня только, сюда пришел. На днях, в Ростов, собираюсь двинуть.

Федор, оглядев меня от сапог до папахи, предложил:

– Так можа, вместе двинем? Мужик ты, вроде правильный, так что присоединяйся к нам!

Хмыкнув, ответил:

– Я к вам, или вы ко мне, жизнь покажет. А так, конечно! Спасибо за приглашение.

После чего, распрощался с новым знакомым и двинул на ночлег. Там, проснувшийся студент, сообщил, что заскакивал Кузьма Михайлович, который обещал прийти завтра, после обеда и просил, чтобы я был на месте. Согласно "угукнув", в ответ, рассказал ужаснувшемуся студенту про священника и не обращая внимания, на его причитания, завалился спать.

Наутро, перекусив трофейными дарами с хутора, я собрал оставшиеся скоропортящиеся продукты и потопал обратно на вокзал. Глянулся мне Потапов и поэтому решил, что если с комиссаром чего-то не получится, то поеду с солдатской компанией. Ну а если получится, то попробую убедить Лапина взять их с собой.