Клайв Касслер - Циклоп

Хаген вышел из лимузина, поднялся по ступенькам на крыльцо, где стояло старинное кресло-качалка, и прошел в прихожую, обставленную антикварной мебелью вокруг уютного камина, в котором потрескивали горящие поленья. В обеденном зале его пригласила к столу девушка, одетая в колониальный костюм.

– Дин уже здесь? – вскользь спросил Айра.

– Да, сэр, – бодро ответила она. – Сенатор на кухне. Хотите видеть его?

– Я буду очень признателен, если он уделит мне пару минут.

– Не желаете пока что взглянуть на меню?

– Да, пожалуйста.

Хаген просмотрел меню и нашел список старинных американских блюд весьма заманчивым. Но он был сейчас не в состоянии полностью предаться мыслям о еде. Агент не мог поверить, что Дин Бигл мог оказаться сенатором Дином Портером, который когда-то возглавлял влиятельную Комиссию по иностранным делам и был близок к тому, чтобы обогнать Джорджа Макговерна в предвыборной гонке за президентское кресло. Будучи членом сената почти тридцать лет, Портер оставил неизгладимый след в американской политике, перед тем как ушел в отставку всего два года назад.

Лысый мужчина лет восьмидесяти вышел из кухни через вращающуюся дверь, вытирая руки о край фартука. Невыразительное старческое лицо, сгорбленная фигура. Он подошел к столику Хагена и посмотрел на него, не меняя выражения лица:

– Хотели меня видеть?

Хаген встал.

– Сенатор Портер?

– Да.

– Меня зовут Айра Хаген. Я владелец сети ресторанов, специализирующихся на американских блюдах, но и близко не таких оригинальных, как ваши.

– Лео предупредил меня, что вы придете, – напрямик сказал Портер.

– Может быть, присядем?

– Вы останетесь на ужин, мистер Хаген?

– Планировал остаться.

– Тогда разрешите предложить вам бутылочку нашего вина собственного приготовления.

– Спасибо.

Сенатор подозвал официантку и сделал заказ. После этого повернулся к Хагену и посмотрел ему прямо в глаза:

– Скольких из нас вы вычислили?

– Вы шестой, – ответил Хаген.

– Хорошо, что вы решили не заезжать в Хьюстон. Лео просил наших парней оказать вам теплый прием.

– Сенатор, вы являлись членом «внутреннего ядра» с самого начала?

– Я вступил в дело в 1964 году, помогал налаживать подпольное финансирование.

– Восхищен вашей первоклассной работой.

– Я так понимаю, вы работаете на президента?

– Верно.

– Что он собирается делать с нами?

– Собирается раздать вам все награды, какие вы заслужили. Но главная его цель – остановить ваших людей, чтобы предотвратить войну за Луну.

Портер промолчал, пока служанка ставила на стол бутылку холодного белого вина. Он ловко вытащил пробку и налил вино в бокал. Сделав большой глоток, сенатор прополоскал вино во рту и кивнул:

– Неплохо.

Затем наполнил бокал агента.

– Представьте, мистер Хаген, пятнадцать лет назад наше правительство совершило глупейшую ошибку, решив вовлечь наши космические технологии в безмозглую игру, которую назвали «рукопожатием в космосе». Если вы помните, тогда получила широкую огласку у общественности совместная русско-американская программа, когда наши астронавты с корабля «Аполлон» должны были объединиться с космонавтами корабля «Союз‑19» и встретиться с ними на орбите. С самого начала я выступал против этого, но в то время был период ослабления напряжения между странами, поэтому мой голос оказался всего лишь гласом вопиющего в пустыне. Я не доверял русским тогда, не доверяю и сейчас. Вся их космическая программа держалась только на политической пропаганде, а на самом деле технических достижений у них было немного. А мы сами, своими же руками дали русским доступ к новейшим американским технологиям, которые на двадцать лет опережали их разработки. И даже после этого советская космическая техника оставалась полным дерьмом в сравнении с тем, что создали мы. Но на эти политические поддавки было спущено четыре миллиона долларов. То, что мы целовали задницу русским в то время, как они обдирали нас, в очередной раз доказывает фразу Барнума [12] ’Финеас Тейлор Барнум (1810–1891) – американский шоумен, крупнейший антрепренер своего времени. Прославился как мастер хитроумных обманов и мистификаций. , что на наш век простофиль хватит. И тогда я поклялся себе, что не допущу, чтобы такое случилось снова. Поэтому я больше не буду молчать и не позволю русским прибрать к рукам колонию Джерси. Если бы они превосходили нас технически, то не сомневаюсь, что они выкинули бы нас с Луны.

– Получается, вы согласны с Лео, что прибывших на Луну русских нужно уничтожить.

– Они сделают все, что в их силах, чтобы присвоить все научные победы нашей лунной базы. Посмотрите в лицо реальности, мистер Хаген. Вы ведь ни разу не слышали о том, чтобы наши тайные агенты скупали у русских их передовые технологии и контрабандой перевозили в Россию. Советы зависят от нашего прогресса, потому что они сами слишком глупы и близоруки, чтобы что-то создать своими руками.

– Должен заметить, русские у вас не в почете, – сказал Хаген.

– Возможно, если Кремль решит предпринять что-то, чтобы сделать мир лучше, и откажется от их любимого метода «разделяй и властвуй», тогда я поменяю мнение о них.

– Вы поможете мне найти Лео?

– Нет, – коротко ответил сенатор.

– Тогда «внутреннему ядру» остается лишь ждать, что решит президент.

– Для этого он вас и послал?

– Он надеялся, что я успею найти всех вас, пока еще есть время.

– Какое еще время?

– Через четыре дня советские космонавты впервые приземлятся на Луне. Если люди на колонии Джерси убьют их, то русское правительство будет чувствовать за собой полное право сбивать наши космические корабли и разрушать космические лаборатории.

Сенатор посмотрел на Хагена ледяным взглядом:

– Интересная гипотеза. По-моему, нужно просто подождать и самим все увидеть, разве нет?

Питт использовал застежку с ремешка часов в качестве отвертки, чтобы раскрутить болты, крепящие дверные петли на шкафу. Затем просунул петлю между дверным засовом и защелкой. Она вошла туда почти идеально. Теперь ему оставалось лишь дождаться, пока охранник принесет ужин.

Он зевнул и лег на кровать, задумавшись о Рэймонде Лебароне. Совсем не таким он представлял себе известного издателя-магната. Репутация Лебарона явно не оправдывала себя. Он показался Питту слишком запуганным. Кроме того, миллионер ни разу не упомянул разговоры с Джесси, Алом и Руди, хотя они, несомненно, попросили бы его передать Дирку какие-нибудь ободряющие слова. Что-то в действиях Лебарона казалось ему очень подозрительным.

Он присел на кровати, как только услышал звук дверной защелки. Вошедший охранник держал в руках поднос. Взяв его из рук охранника, Питт поставил поднос себе на колени.