Клайв Касслер - Циклоп

– Лучше расшибиться о воду, чем попасть в руки русским.

– Вам легко говорить. У нас на борту больше десятка людей. Прием.

Питт несколько секунд боролся со своей совестью, решая, стоит ли брать на себя такую ответственность, но затем требовательно сказал:

– «Геттисберг», вы должны попытаться! Меняйте курс на Флорида-Кис.

Он не знал, что Юргенс уже решился не упускать единственную возможность приземлиться не на Кубе.

– Почему бы и нет? Нам нечего терять, кроме наших жизней и челночного корабля ценой в миллиард долларов. Пожелайте нам удачи.

– Когда мы прервемся, вы сможете восстановить связь с Хьюстоном, – сказал Питт. – Удачи, «Геттисберг». Желаю вам благополучно добраться домой. Конец связи.

Мужчина опустошенно повалился в кресло. В разрушенном зале стояла странная тишина, которую лишь подчеркивали негромкие стоны раненых. Он поднял глаза на Кинтану и чуть улыбнулся. Теперь миссия выполнена, подумал Питт, можно забрать друзей и вернуться домой.

И вдруг он вспомнил о Ла Дораде.

Тихо скользящий по ночному небу «Геттисберг» был отличной целью. Хотя выключенные двигатели уже и не выпускали огонь через выхлопные трубы, навигационные огни освещали шаттл от носа до самого хвоста. Он находился всего в четверти мили впереди и немного ниже истребителя Холлимана. Было ясно, что теперь ничто не спасет челнок и его экипаж от погибели. Всего несколько секунд отделяли шаттл от огненной смерти.

Майор нажал несколько рычагов, готовясь к атаке. На дисплее данных на передней панели и лобовом стекле высветилась информация о скорости истребителя, навигационные параметры, а также состояние ракетных систем и огневых сигналов. Бортовой компьютер отслеживал космический челнок. Холлиману оставалось лишь нажать на кнопку, чтобы пустить в него ракету.

– Центр управления Колорадо, я приблизился к цели.

– Лис-лидер, вас поняли. До приземления осталось четыре минуты. Начинайте атаку.

Холлимана терзала нерешительность. Он почувствовал такой прилив отвращения к ужасному поступку, который ему предстояло совершить, что на несколько мгновений не мог заставить себя сдвинуться с места. Он все еще лелеял слабую надежду того, что это было какой-то ужасной ошибкой и «Геттисберг», словно ошибочно приговоренный к смерти каторжник из старого фильма, будет в последнюю минуту спасен президентским указом, откладывающим исполнение приговора.

Выдающаяся карьера Холлимана в ВВС была завершена. Несмотря на то что он выполнял то, что ему было приказано, он навсегда будет заклеймен убийцей, взорвавшим «Геттисберг» и его экипаж прямо в небе. Еще никогда он не испытывал такого страха и гнева одновременно.

Он никак не мог смириться с тем, что на его участь выпало столь тяжелое испытание и судьба выбрала именно его на роль палача. Он тихо проклинал себе под нос политиков, которые выбрали такой путь решения данной проблемы, из-за них он вынужден был идти на это.

– Лис-лидер, повторите. Мы не разобрали ваше сообщение.

– Пустяки, Колорадо. Просто пустяки.

– Что за задержка? – спросил генерал Пост. – Немедленно начинайте атаку.

Холлиман занес палец над кнопкой огня.

– Прости меня, Господи, – прошептал он.

Внезапно цифры на дисплее данных начали меняться. Он бегло посмотрел на них, раздираемый любопытством. Затем перевел взгляд на шаттл. Казалось, что тот начал разворачиваться.

– Колорадо! – прокричал он в микрофон. – Это Лис-лидер. «Геттисберг» отклоняется от посадочного курса. Вы меня слышите? «Геттисберг» накренился влево и поворачивает на север.

– Вожак, мы вас слышим, – ответил Пост с облегчением в голосе. – Наш дисплей тоже показывает, что они меняют курс. Займите позицию и сопровождайте челнок. Тем ребятам понадобится моральная поддержка.

– С удовольствием, – облегченно сказал Холлиман. – С удовольствием.

В диспетчерской космического центра имени Джонсона стояла мертвая тишина. Не зная о страшной драме, разыгравшейся наверху, наземная команда из четырех операторов, растущей толпы ученых НАСА и администраторов погрузилась в мрачные размышления. Их сеть отслеживания вывела на экраны внезапный поворот челнока к северу, но это могло значить как небольшой крен, так и разворот «змейкой» перед заходом на посадку.

Затем абсолютно неожиданно молчание нарушил голос Юргенса:

– Хьюстон, это «Геттисберг». Как слышно? Прием.

Диспетчерская взорвалась бурными аплодисментами и овациями. Мерв Фоли сразу же произнес в микрофон:

– Я вас слышу, «Геттисберг». Добро пожаловать домой.

– Я говорю с настоящим Мервом Фоли?

– Если вы знаете другого такого, то надеюсь, что его поймают быстрее, чем он успеет наделать шороху под моим именем.

– Вы Фоли, все верно.

– Какое ваше положение, Дэйв? Прием.

– Вы разве не отслеживаете нас?

– С тех пор как покинули космическую станцию, все системы работали нормально, кроме связи и управления полетом.

– Тогда вы должны знать, что наша высота – сорок четыре тысячи футов, скорость – тысяча сто. Мы будем пытаться приземлиться на военно-морской авиабазе в Ки-Уэст. Прием.

Мерв напряженно посмотрел на Ирвина Митчелла.

Тот кивнул и легонько похлопал его по плечу:

– Давайте сделаем все возможное, чтобы помочь ребятам добраться домой.

– Они находятся в целых четырехстах милях от курсового диапазона, – уныло сказал Фоли. – Наше космическое судно весом сто тонн несется вниз со скоростью спуска десять тысяч футов в минуту на глиссаде, причем его крен в семь раз круче, чем у обычного самолета. Нам никогда не удастся этого сделать.

– Никогда не говори «никогда», – ответил Митчелл. – Теперь передайте им, что мы поддержим их. И постарайтесь говорить ободряюще.

– Ободряюще? – Фоли несколько секунд собирался с мыслями, затем нажал на кнопку передатчика: – Хорошо, Дэйв, мы уже работаем над тем, чтобы помочь вам добраться до Ки-Уэст. Вы идете на УЭЗП? Прием.

– Так точно. Мы делаем все возможное, чтобы сохранить высоту. Наша обычная схема захода на посадку должна быть удалена, чтобы увеличить пределы досягаемости. Прием.

– Вас понял. Мы поднимаем все воздушные и морские спасательные подразделения в районе.

– Предупредить флот о том, что мы заглянем на завтрак, может быть неплохой идеей.

– Так и сделаем, – сказал Фоли. – Будьте на связи.

Он обновил данные отслеживания на экране дисплея. «Геттисберг» опустился на тридцать девять тысяч пятьсот футов, а до конечной цели все еще оставалось восемьдесят миль.

Подошел директор службы управления полетов и уставился на параметры траектории полета на гигантском настенном экране. Он поправил наушники и связался с Юргенсом: