Владимир Панин - Сталинградская метель [litres]

– Что там у вас, Манштейн? Сообщение о прорыве русских танков? – мрачно пошутил Гитлер, и его шутка оказалась пророческой.

– Совершенно верно, мой фюрер, русские танки в тридцати километрах от Запорожья, – сдержанно ответил фельдмаршал и выжидающе посмотрел на Гитлера. Тот сначала побледнел, потом побагровел, но быстро взял себя в руки и произнес:

– Прекрасно. Какими силами они наступают и что мы может противопоставить им?

– Пока известно о группе примерной численностью в тридцать танков. С ними мы, конечно, справимся, но, зная тактику русских, можно не сомневаться, что в скором времени появятся и другие. Ватутин явно не знает о переносе ставки группы армий «Юг» из Сталино в Запорожье, но он действует на опережение, пытаясь отрезать нас от Днепра.

– Ваши действия, Манштейн? Ударить русским во фланг?

– Совершенно верно. Если мы этого не сделаем сейчас, через сутки будем вынуждены отступить за Днепр и потеряем связь и управление с дивизиями на Донбассе. Контрудар дивизиями «Райх» и «Адольф Гитлер» – единственный выход в сложившейся обстановке.

– Вы сами говорили вчера, что их сосредоточение ещё не завершено. Как можно наносить удар не кулаком, а ладонью?

– В сложившемся положении промедление крайне опасно. Русские в тридцати километрах от Запорожья, и я не исключаю того, что, пока шло это сообщение, они ещё приблизились. Кроме того, «Райх» и «Лейбштандарт» будут наносить свои удары не по полноценной обороне врага, а по заслонам. У Ватутина нет сил и средств выстраивать фланговое прикрытие. Он, подобно азартному игроку, ставит на одну карту в расчете на удачу.

– Хорошо, – после некоторого раздумья недовольно бросил фюрер. – Наносите свой контрудар, но после его завершения немедленно двиньте все свои силы на Харьков. Это непременно условие моего согласия. Слышите, Манштейн, непременное!

– Да, мой фюрер. Я обещаю вам, что, как только будет ликвидирована угроза окружения нашей группировки, мы займемся Харьковом, – торжественно поклялся Гитлеру фельдмаршал в присутствии свидетелей.

– В таком случае я не вижу смысла своего дальнейшего присутствия в Запорожье. Я закрываю Военный совет. Едемте, Йодль, – приказал фюрер генералу и покинул штаб Манштейна, к огромной радости командующего.

Говоря о том, что дивизия «Райх» и «Лейбштандарт» ещё не в полной мере закончили свое развертывание под Красноградом и Павлоградом, Манштейн несколько лукавил. К тому моменту главные силы бронетанковых дивизий уже были на месте и ждали отмашки из ставки фельдмаршала. Которая последовала сразу, как только самолет Гитлера покинул запорожский аэродром. Как у любого человека, у фельдмаршала тоже были свои точные приметы.

Говоря о том, что бронетанковые соединения не встретят серьезного сопротивления на своем пути, Манштейн был полностью прав. Упрямо веря в выпавшую ему удачу, командующий Юго-Западным фронтом торопился достигнуть берегов Днепра, не сильно заботясь о своих флангах. И когда немцы одновременно ударили с севера и юга по его танковому клину, возник кризис.

Из-за того, что основные соединения дивизии «Мертвая голова» не успевали выйти в район Краснограда, главным направлением своего контрудара Манштейн был вынужден сделать южное направление. Для этого в помощь дивизии «Адольф Гитлер» он был вынужден перебросить из-под Таганрога доукомплектованные соединения 1-й танковой армии. Чтобы полностью связать руки Ватутину и не дать ему провести подобную переброску сил, фельдмаршал также начал двойное наступление в районе Красногвардейска, подсекая под основание советский наступательный клин.

Существовала угроза, что войска Южного фронта ударят по ослабленной обороне немцев и прорвут фронт на Миусе, но этого не случилось. Разведка с большим опозданием обнаружила переброску войск противника из-под Таганрога, а когда генерал Малиновский попытался наступать, началась распутица, и советские войска не смогли далеко продвинуться.

В отличие от попыток наступления Малиновского, контрудары, нанесенные Манштейном, быстро достигли своей цели. Фланговые прикрытия советских частей были разгромлены, нарушились коммуникации снабжения головных соединений, и наступление заглохло.

Из-за нехватки горючего рвущиеся к Запорожью советские танки встали в десяти километрах от города, который к этому моменту не был ничем защищен, за исключением мотоциклетного батальона и двух рот охранного полка. Лишенные возможности двигаться, танковые соединения простояли сутки в надежде возобновления подвоза, но этого так и не случилось. Немцы прочно перерезали пути снабжения, и тогда танкисты пошли на прорыв.

Горько ещё вчера ощущать себя авангардом наступления, а сегодня оказаться в роли окруженца. Пробиваясь на восток, танкисты отчаянно дрались с врагом, до последнего снаряда и патрона, но мало кому из них удалось добраться к своим. Под ударами врага фронт неудержимо откатывался назад, к тем рубежам, с которых началось наступление к берегам Днепра.

Вновь пала станция Лозовая, но на этот раз огромный запас снарядов не достался врагу. Помня интерес Ставки к ним, командующий фронтом назначил специального человека, ответственного за их хранение, а также уничтожение в случае необходимости.

Когда немецкие танки приблизились к станции, её сотряс страшный грохот. Огромный столб огня устремился им навстречу, ломая и сокрушая все на своем пути. В результате подрыва складов станция на целых три недели была выведена из строя. Почти целую неделю на ней продолжали рваться снаряды, а все остальное время ушло на восстановление железнодорожного полотна.

В отличие от соединений, наступавших на Запорожье, войска генерала Харитонова, двигавшиеся к Днепропетровску, понесли меньшие потери. Ударившая им в спину дивизия «Райх» не смогла создать прочного заслона для окружения советских войск. К тому же генерал Харитонов, не дожидаясь приказа штаба фронта, прекратил наступление к берегам Днепра и развернул свои войска фронтом на восток.

Узнав о трагическом положении соседнего фронта, не дожидаясь решений Ставки, 3-я танковая армия по приказу комфронта Рокоссовского перешла в наступление и потеснила врага. Совместными усилиями советские подразделения сумели разжать смертельный капкан, и войска генерала Харитонова соединились с основными силами фронта.

Одновременно с этим генерал Рокоссовский приказал войскам своего северного фланга фронта перейти в наступление против противостоявшей ему группировки генерала Кемпфа, не дожидаясь окончательного подтягивания отставших тылов.

Начавшееся наступление было полной неожиданностью для войск немецкого командования, находившегося в твердом убеждении, что советские войска на этом участке фронта полностью выдохлись и не способны вести активные действия.