Ольга Чемерская - Атлантида. В поисках истины. Книга первая. Начало

Постоянная суета и бесконечные проблемы отвлекали её, но сумасшедший график истощил сердце, вымотал все силы. Она реже покидала кампус, а затем, передав дела начальницы роддома, заперлась в четырех стенах, отстранившись от внешних связей.

Выходные они, конечно, старались проводить вместе, иногда собираясь всей большой семьей. Георгий радовался каждой встрече, ведь ему так редко удавалось вырваться из подземелья лаборатории. Он как ребенок, каждый раз восхищался узнав, что стал дедом или прадедом. А Вероника все больше уходила в себя, и каждый раз ему становилось всё горче смотреть в её потухшие глаза. Всё чаще из её уст проскальзывали саркастические шутки и философские замечания о жизни. Она часто вспоминала Лизу и пыталась представить, как бы она сейчас выглядела – как внучка Кора или как маленькая Лаура. Но чаще она сидела у окна, бледная, с потухшими, влажными от слез глазами.

Вскоре её сморил «сон Атланта».

Атлантийцы, привязанные незримой нитью к будущему, находились на грани миров, становясь «бессмертными» здесь, в прошлом. Их жизнь по минутам текла там – на другом конце времени. Маленький шарик «Атлантида» вращался на перекрученной резинке времени и жизнь не утекала, а обтекала его, готового сорваться в любой момент унося их обратно в будущее, стремительно и беспощадно разрушая то, что они пытались построить здесь в прошлом, просто выживая. Они не осознавали всего, а уставали смертельно.

Смерть же, обманутая, не могла их забрать, и тогда они просто засыпали. «Сон» длился у всех по-разному, от пятидесяти лет до ста пятидесяти. Случалось и дольше. Каждые двести, триста лет им необходим был отдых.

Так случилось, что Симонов, как ответственный за все эти несчастья, предложил основополагающие принципы «сна». Они давали возможность провести время в безопасности. А главным прибором, обеспечивающим безопасность, стал гравилор. Прибор ученые разработали давно, и он использовался в медицинских учреждениях для профилактики пролежней у лежачих больных. Создавая гравитационное поле, он помогал телу оставаться в состоянии левитации. Гравилор обеззараживал воздух вокруг объекта и создавал защитное силовое поле, стимулирующее мышечную активность. Такие приборы изготовили для всех атлантов индивидуально.

Кроме того, в большом конферец-зале на пятом этаже здания Института, впоследствии была построена большая стеклянная пирамида. Сквозь толстое, мутное стекло, трудно было рассмотреть кто есть кто среди спящих. Да и не нужно. Зачем лишние взгляды и толки. Пирамида была дополнением, идеальным элементом сохранности спящего Атланта. За ними организовали постоянный пригляд.

Из пятиста «бессмертных» через двести лет спали почти пятьдесят. Больше двадцати уже пробудились и процесс этот не прекращался. Среди первых спящих был Борис Стрижевский. Он впал в анабиоз, потеряв любимую женщину умершую в родах. В его тридцать пять он влюбился впервые – сильно, страстно окунувшись в чувство с головой. Теперь пробудившись ему первому пришлось испытать другую боль – старость и смерть первенцев.

И сына и дочь Стрижевский видел их только раз. Сразу после рождения тогда они были очаровательными пухлыми малышами, а сейчас он встретил их древними стариками. Они первыми встретили Бориса, узнав о пробуждении. Он вглядывался в слепые глаза и морщинистые лица стариков, узнавая родные черты. Дочь – одно лицо с его матерью, страдающей в полном одиночестве там, в будущем. Сын – это он сам, Борис. Таким он, видимо, станет лет через пятьдесят!

Горькие открытия делали атлантицы постоянно – много чаще, чем научные. Вероника спала, а в её чреве находился ещё не родившийся шестимесячный ребенок. Девочка не проявляла активности в утробе, родовая деятельность не наступала, узи-аппарата у них не было, но сердцебиение не пропадало: сердечко стучало ровно и спокойно. Было впечатление, что малышка тоже спит.

– Не представляю, как быть? – постоянно повторяла врач.

– По идее нужно делать кесарево, но шестимесячного младенца мы выходить не сумеем.

– Может, подождать, ещё три месяца? Так, чтобы наверняка, – спрашивал её и себя Георгий, мало понимающий происходящее.

– А можно ли? С таким мы пока не разу не сталкивались!

– Придётся рисковать, подождем, – приняли решение на консилиуме. Вынули малышку спустя три месяца. Риск благородное дело, но слишком опасное.

Прошло десять лет, пятьдесят, сто пятьдесят, триста… Границы Атлантиды расширялись. Складывалось своё особое мироустройство. Кому-то этот порядок, социальная система хозяйствования, казалась естественной. Кому-то нет. Назревал серьёзный конфликт.

В начале всё всегда кажется безобидным. Атланты построили канал, который соединил их с океаном. У канала, кроме транспортного было, и масса других предназначений. Он позволял организовать такую инфраструктуру, которая оптимально подходила целям и задачам времени. Во первых, безопасность. Водораздел между первым и вторым земледельческим кольцом способствовали безопасности Атлантиды и насыпных островов, защищая от диких животных и людей. Водные барьеры оберегали посевы и будущий урожай от разорения. Кроме того, на островах шло строительство и жилых комплексов для молодых семей.

Масштабные работы выполняли с помощью экзоскелетов. Шесть железных великанов руками-ковшами выгребали грунт, скидывая землю и гравий в основание второго, самого большого кольца вокруг Атлантиды. Прежде чем соединить канал с морем, стены кольца нужно было тоже укрепить, перелопатить тонны земли, перетаскать тонны камней…

Строительство шло крайне медленно. Для выполнения тяжелых земляных работ, крепких, выносливых рук категорически не хватало, и ректор Клаус Густав Вебер предложил использовать в качестве рабочей силы местный народец – иберийцев.

Охотники, наладившие хорошие отношения с племенами, стали всячески уговаривать первобытных людей, обещая «сладкий пряник» в виде хороших условий жизни, доступной пищи и медицинского обслуживания. Что такое доктор – те знали не по-наслышке. Акила часто помогал при родах, при переломах и болезнях, но все его посещения были случайны. Много нового получили иберийцы от пришельцев: деревянный лук, острые костяные наконечники стрел, кремниевые орудия труда, их научили обработке шкур животных и изготовлению предметов обихода из глины. Всё это происходило не специально, мимоходом. Атланты помнили и строго соблюдали постановление деканата: «Ничего, что не может находиться в данный промежуток времени, не должно попасть в руки дикарей». Это относилось к вещам и технологиям в том числе.

Но частые остановки на ночлег всегда заканчивались маленькими уроками жизни. Атланты, коротая вечера у костра, рисовали на земле и стенах кусочками красной глины, привлекая внимание кроманьонцев. Зашивали, штопали порванную одежду. Вынужденно помогая по хозяйству, мастерили всевозможные приспособления, без которых трудно обойтись в хозяйстве, выстругивая то половник, то устанавливая рогатину над очагом. Мастеря ведро или корзину. Накладывая шину на перелом они демонстрировали умения, легко усваиваемые дикарями. С появлением Атлантиды смертность уменьшилась и иберийцы, поверив в лучшие условия жизни пошли в работники. Но надолго их не хватило…Длительные часы тяжелого кропотливого труда оказались не свойственны свободным охотникам, работающим только по необходимости.