Валерия Лагутина - Игры Богов. Книга первая. Захватчик: Тропою войны

Нет.

Он вспомнил крепкие девичьи руки, нежно обвивающие его шею и горячие губы, опаляющие пламенем его лицо.

Нет.

Она не могла вот так просто всё забыть.

Но что же тогда?

– Я должен поговорить с ней, – уверенно сказал Куяш и пошёл к выходу.

–Забери её с собой, – зашептала мать девушки, схватив его за руку, – и Алгашика заберите! А я уж тут как нибудь. Всё, свой век прожила. А вы молодые, вам жить надо.

–И ничего это я не пойду, – возмутился мальчик, – я в отряд вступлю, стану славным воином.

Хлесть!

Звонкая пощёчина морщинистой руки оставила красный отпечаток на молодой щеке сына:

–Поговори мне! В отряд он пойдёт! К убийце отца пойдёшь?

Не дожидаясь окончания ссоры между сыном и матерью, Куяш вышел и пошёл искать юрту каюма.

–Пойду! …. за отца!– услышал он обрывки фразы и, не оглядываясь, ускорил шаг.

Неистово вертящиеся обручи покрывают Йорку с ног до головы плотным кольцом, сковывая каждый миллиметр её тела. Девушка пытается что-то сказать, но слова её тонут в бесконечно нарастающем шуме крутящихся колец.

–Ну вот, оглянуться не успеешь, как дома будешь, – слышит Йорка знакомый писклявый голос в своей голове и видит, как Шарик раздувает круглые бока и становиться всё больше и больше, зависая над двигающимся кристаллом.

Опускаясь к нему ниже, Шар неожиданно начинает расползаться в разные стороны, как кусок густого теста, вымешиваемый женскими руками, и вдруг, вытянувшись в низ тонкой струёй, начинает стекаться, словно янтарный тягучий мёд, в узкую расщелину чёрного куба.

– Хоть бы никого поблизости не оказалось, – угасая, причитает он меняющим тембр голосом. – А то начудила ты! Зарекался ведь не связываться с примитивными, – от пискляво- высокого он вдруг становится низким и шипящим. – Вам что в лоб, что по лбу. Ничего не соображаете. И что бы вы без нас делали? Так мартышками по деревьям бы и прыгали. Бананы жрали. Хотя какие здесь бананы?

Последняя капля Шара стекает в центр кристалла в тот момент, когда обхватившие девушку обручи скрывают её из виду своей непрерывно двигающейся и сверкающей массой и через мгновенье всё исчезает вместе, как будто ничего и не было, апещера утопает в моментально наступившей темноте.

–Э-эх, – слышится откуда-то из глубины унылый одинокий писк, – поспать, что ли? Замаялся я совсем.

Короткая вспышка света освещает тонущую во мраке пещеру и тут же гаснет, превратившись в уносящийся в маленькое отверстие высоко под куполом мерцающий огонёк.

Развалившийся на спине Кантимир, подложив руки под голову, вперился глазами в небо, наблюдая, как две далёкие птицы прямо на высоте делят добычу, агрессивно махая крыльями и разрывая клювами змеиную тушу.

–Кто-то сильнее, кто-то хитрее, – задумчиво говорит он.

–Что?– переспрашивает его Ратибор, не перестающий искать на траве хоть какие-то намёки на присутствие здесь девушки.

–Как люди, говорю, – терпеливо ответил Кантимир и добавил – одни добывают, другие отнимают.

Словно не слыша друга, Ратибор выпрямился и, со злобой отшвырнув ногой лежащий на земле камень, выкрикнул:

–Да не сквозь землю же она провалилась!

Лениво жующие сочную зелёную траву кони, тот час же прервали своё занятие и то-ли с укором, то-ли с насмешкой повернули головы в его сторону, кося луноликими глазами и снова принялись за еду.

Ратибор устало присел на корточки и посмотрел на друга:

– И что дальше?

– Никаких следов, – пожал тот плечами, вставая с земли. – Будто улетела. Слушай, а она, случаем, не того, не ведьмачка?

–А кто её знает.

–Брось ты эту затею. Найди нормальную,– предлагает Кантимир, – мало что ли…

Но внезапно заколыхавшаяся вокруг них земля не дала ему договорить. Словно болотная почва, она стала мягкой и податливой и начала медленно засасывать ноги путников.

Успев отскочить в сторону, Ратибор удержал равновесие, устояв на плотной почве и схватился на всякий случай за свисающие ветки липы.

–Что за? . .– попытался выдернуть ногу Кантимир, но её словно что-то держало и тянуло всё ниже и ниже.

– Смотри!– Завопил Ратибор и, отпустив ветку, больно хлестнувшую его полицу, широко раскрытыми глазами посмотрел на друга.

Тот опустил глаза и увидел, как быстро вылетающие прямо под его ногами разноцветные сверкающие кольца обхватывают его ноги, плотно прижимаясь к ним, и поднимаются выше, выше…

–Помоги!– прохрипел Кантимир, вытягивая в сторону друга руки.

– Сейчас, сейчас,– заторопился иирк и, упав на землю, быстро обмотал свои ступни вокруг ствола липы верёвкой и потянулся к другу:

–Хватай!

Но, посмотрев в сторону Кантимира, он понял, как медленна была его реакция: вместо друга он увидел безумно крутящуюся разноцветную массу, которая вдруг вспыхнула ярким светом и исчезла.

Продолжая по инерции хватать рукой воздух и выискивая взглядом пропавшего друга, Ратибор осторожно позвал:

–Эй! Ты где?

Но неожиданно наступившая в его теле покалывающая теплота заставила опустить взгляд в низ:

–Бог ты мой…– начал он, но слова его зависли в воздухе у пустынной горы с продолжающими мирно жевать траву двумя в миг ставшими ничейными лошадьми.

Глава 15

Ещё утром, навестив родных, Хайна отнесла им еды. Огорчённая разговором с желающим вступить в армию братом и видом ещё больше постаревшей матери, она, как обычно, забралась в самый дальний уголок юрты каюма и задумалась.

Надо же, как устроена жизнь.

Ещё совсем недавно была она счастлива в своих мечтах о замужестве с Куяшем. Отец обнимал её крепкими руками, а мать чесала широким гребнем жёсткие чёрно- рыжие волосы. И даже Алгашик- брат-выглядел совсем ещё ребёнком, носился с другими мальчишками по степи, собирая отбившихся от стада овец и разоряя норы сурков.

–Смотри, – сказал он сестре как то и вытянул вперёд руки, сложенные вместе ладонями, – чего нашли.

И, открыв ладошку, показал маленького, не больше месяца от роду, только- только прорезавшего глазки сурка.

–Зачем ты принёс его?– возмутилась тогда девушка.

–Тебе показать, – удивился её негодованию паренёк.– А что тут такого? Улбек и Херот тоже понесли.

– Они же такие маленькие, – попыталась объяснить брату Хайна.– Представь, если бы тебя отняли у семьи? Что бы тогда было с нами? И с тобой?

– Я бы горевал, – тихо вздохнул Алгаш.

–И мы – тоже. Теперь ты понимаешь?

И девушка, взяв лицо мальчика в ладони, заглянула ему в глаза.

А теперь…

Как сильно вырос и переменился брат за эти несколько дней.

Жестокая смерть отца суровой печатью омрачила ещё недавно сияющее детской наивностью лицо, нарисовав три мелкие вертикальные складочки на его выпуклом лбу.

Уголки некогда смеющихся губ опустились, а чистый взгляд нежно голубых глаз посерел, словно мрачные тучи затянули его своей пеленой.