Алексей Булатов - Гаремы. Все зло от баб?

– Да он давно был должен помереть, как жив-то не понимаю. Половины башки нету, кости из черепа торчат, а он живой, даже жрет.

– Ну, видимо, Ангел его поддерживает.

– Да, точно высшие силы, у меня лично разумного объяснения этому факту нету.

– Так бывает, вон давеча в деревне у нас мужику оглоблей вообще голову снесло, так он без головы говорят жил неделю, – Нега понесло в деревенские байки, и рассказы, как где кто выживал при каких-то не возможных условиях.

– А вы слышали, как Милл Кия-то закодировал?

– Нет, как то упустил.

– Да он с вечера, короче, с ним вместе пить начал, ну и подсунул ему те грибы, о которых вы говорили. Ну и ночью Кию стало плохо, выворачивало наизнанку просто, а Милл значит, переодел Филла в белые одежды и лицо ему краской белой намазал. Тот подошел к Кию, когда он и голову от горшка-то оторвать не мог и говорит, так, мол, и так, будешь и дальше бухать сдохнешь как собака. Кий от страха сознание потерял. А когда, значит, в себя пришел, побежал в церковь, каяться в грехах-то своих содеянных. К вечеру Милл еще раз грибочками накормил и говорит, мол, давай выпьем. Кий ответил: «Никак нельзя мне, вот ангел божий приходил, запрещал», – а Милл ему, типа, фигня все давай по маленькой не больше. Тот, значит, не выдержал, и согласился. И как его опять в дугу то скрутило от рюмки-то. И все, теперь вообще не притрагивается. Свято поверил, что нельзя ему больше. Правда к котлу-то варочному, тоже пока подойти не может, тошнит его от запаха одного сильно. Но зато начал работу над основными котлами, а то никак приступить не мог. В общем Милл доволен результатом, говорит нужно это в отдельное направление выделять.

– Это я ему говорил, что так нужно.

– Он твоих лавров-то и не забирает, мы все знаем, что ты наш главный учитель.

– Не настолько уж и главный, вы сами много чего умеете.

И в такой вот болтовне мы и доехали до следующей остановки. За один переход мы проходили порядка сорока километров, за день сто шестьдесят, может сто восемьдесят. Всего нам предстояло преодолеть порядка семисот километров. На второй остановке мы обедали. Рыцари и церковники ели в таверне, а все прочие на улице. Еда была простой: вареная крупа с кусками копченого мяса. Не очень-то вкусно, но горячее. Гонцы шли впереди нашего посольства, и предупреждали о прибытии за два часа, так что хозяин таверны был готов, и времени на еду ушло не больше часа. На четвертом переходе, к нам подъехал Мазур и сказал:

– Алексей, послезавтра у нас будет одно задание, разведчики вернулись, нашли лагерь разбойников, мы пойдем быстрым ходом, а с тобой останется один из разведчиков. Вы пойдете за ним, это в стороне от основной дороги. Если среди нас будут раненые, вы их подбираете и догоняете колону. Останавливаться нельзя. Сегодня в таверне, в зале, будет совет по поводу завтра, там подробно план утвердим. Тебе быть.

Мазур закончил, и, пришпорив коня, ушел вперед. Мы с Негом переглянулись.

– Похоже, не будет нам легкой жизни в пути, да, Алексей?

– Ну, может хоть не ранят никого?

– Разбойники-то? Не думаю, они свою жизнь просто так не отдадут. Но лагерь, судя по всему, небольшой, раз одни рыцари справиться хотят. В прошлом пошли и стражники, и рыцари, да еще и пехоту в поддержку брали. Видимо за год много не успело набежать.

– А откуда они бегут?

– Да это бездельники, работать не хотят, вот на вольные хлеба и подаются. Может хозяйство сгорело или еще какая неудача. Там, на нейтральных, все время отребья набиралось. Сейчас вот меньше существенно стало, по крайней мере, по границам Маринии. Все-таки Мазур великий воевода, и порядок держит жестко.

– Да уж, молодец, что и говорить.

Еще одной особенностью в средневековье была возможность движения только в течение светового дня. К вечеру темнело, и вкупе с низкой облачностью, видимость была нулевая, двигаться по дороге было практически невозможно. Нег очень сильно переживал, что мы не успеем достигнуть таверны:

– Ох, опоздаем, придется нам в поле ночевать, а так не хочется. Это ж мы нормально не поедим, не умоемся. Ох, только бы вот успеть.

Но переживания Нега оказались напрасными, мы выехали из леса, когда художник начал стирать краски с холста осенней природы, что окружала нас. Впереди мы увидели огни таверны и деревушки рядом.

– Ну, слава Богу, успели! Теперь уж и пожрем и заночуем по-человечески. А я, признаться, уже так в туалет хочу, аж спасу нет. Дотерпеть бы.

– Зачем мне эти подробности Нег?

– А что, ты не человек, что ли, не поймешь?

– Ладно, оставим эту тему.

Через двадцать минут мы заехали во двор таверны, и к нам сразу подскочили местные, схватив коней под уздцы, подвели к свободному месту и начали распрягать лошадей. Нег, спрыгнув с кибитки, почти сразу скрылся где-то во дворах, а я пошел внутрь, мне полагалась комната, либо одному, либо на двоих с Мазуром, и такая роскошная вещь, как горячая вода. Я быстро нашел Мазура, который распоряжался всеми вокруг, но даже несмотря на то, что люди тут были опытные в подобных путешествиях, доля хаоса и неразберихи все равно присутствовала, но властный голос Мазура, отдающий короткие внятные приказы, помогал этому хаосу быстро раствориться.

– Химм, быстро, на кухню помоги, с организацией стола! Бальдин, ты в комнате с Мартиным. Правая сторона дома для отца Фатия, там проверить все ли готово! Где Трактирщик?

– Тут я, господин!

– Ты, что же, не ждал нас?

– Ждал, просто людей у меня нет почти, с животами все слегли вчерася, уж не знаю, что и делать.

– Алексей, разберись, что там у них с животами! – вот и мне задание прилетело, и я побрел в комнату, куда повел меня бледный как мел трактирщик, который оправдывался, как мог:

– Да я тут с утра все готовлю, мы тут вдвоем вот остались с Туком, но он молодой еще парень, не опытный. Вот с деревни людей позвали, они за конями вашими ухаживают. А я-то с Туком от плиты-то с утра не отходил, вот комнаты не все и готовы. Ох, позор на мою седую голову.

– Да ладно, успокойся, все хорошо будет. Что с твоими-то?

– Да отравились они, похоже, вчера мясо жрали, я говорил, что пахнет оно уже, а они: «Нормально все будет!» – вот и траванулись, от жадности все.

Осмотрев помощников трактирщика, я убедился, что, скорее всего, его предположение об отравлении было верным. Ребят пучило, смрад в комнате стоял чудовищный, но их жизни ничего не угрожало. Лечить отравления в «Гаремах» я умел только одним старым дедовским способом, рюмкой водки, вернее, самогонки средней крепости с ложкой соли. Я пошел в кибитку, за «Лекарством» и надеждой, что смогу найти Нега и поручить ему это дело, так как возвращаться в комнату мне не очень хотелось, но его нигде видно не было, поэтому пришлось все делать самому. Я взял малую бутыль, соль и вернулся. Четыре помощника трактирщика лежали на своих кроватях, придерживаясь за животы.