Алексей Булатов - Гаремы. Все зло от баб?

– Да, самое лучшее вино всегда будет на вашем столе чужеземец, я буду следить за этим лично, вы сразу зовите меня. Вот войдете, сразу кричите: «Таас, лучшего вина нам!» – и я лично вам принесу.

– Хорошо, Таас! Так и будем теперь поступать.

Мы вышли из трактира и, отойдя, на квартал, заржали.

– Ха-ха-ха, как я его, а? Будет знать, собака, как нам кислое пойло подсовывать!

– Да строгого ты ему влепил, что и говорить. Ну и правильно, мы тут все-таки не просто так, а с великой миссией.

– Ну, кстати, особенность Энделя, что иностранцам будут все время впарить, самое кислое и гнилое, и тут за свои права придется все время бороться. А после того, как заявку завтра рассмотрят, мне тоже придется с мечом ходить. Хотя не думаю, что мы вообще выходить сможем, чтобы на дуэль не нарваться.

– Что, неужели так может быть все серьезно?

– А то! Каждый житель города будет считать нас личными врагами, ведь мы у них крадем их благосостояние. Ты думаешь, что вот этот Таас действительно бочку дешевого вина для мяса держит?

– Конечно нет, я сразу понял, что у него весь подвал в таком вине.

– Вот и я в этом уверен, просто он совсем жадный, если бы хотя бы со второго кувшина бы такое принес, а он с первого уже. Он не боится посетителей потерять, потому что знает, что минимум десять миссий прибыло, и что он без выручки не останется, еще и цены задерет, по два медяка за обед драть будет. В Эгиле такого не встретишь, у нас трактирщики за каждого клиента бьются. А трактиров у нас не меньше чем в Энделе»

– Может тогда и прав Мазур, что хочет отобрать статус у «Города городов»?

– Конечно прав, зажрались они тут безбожно просто.

Погуляв по городу, мы заметили, как еще город может разлагаться. На самом деле, при видимой роскоши чувствовался упадок во многих мелочах: в засорившихся навозных стоках, в огромных пробоинах на брусчатой дороге и даже в лицах пропитых наглухо стражников.

– Как они тут Гарем-то охраняют? Не удивлюсь, если тут уже через подкуп можно пройти к бабам.

– Ого, такое бывает?

– Ну, по слухам, но это страшное обвинение для городских властей. Церковники, сразу на дыбы встанут. Это я так, между нами.

– Да я понял, но вид у стражников, конечно, пропитый. Хотя доспехи у всех шикарные просто.

Наша прогулка по городу так дальше и строилась, мы находили какой-то городской косяк, вздыхали и обсуждали, как же так довели город, шли дальше. Я поймал себя на мысли, что мы как наши бабушки возле подъезда, которые также сидят и обсуждают все и вся в мире, давая оценки. И мы ведь получали удовольствие от осознания собственной значимости. Ну, такова природа человеческая, мы чувствуем себя очень хорошо от осознания того, что можем сделать что-то лучше, чем это сделали другие. Причем сам факт того, что мы еще этого не сделали, а только собираемся, значения не имеет. Главное – это чувство собственного превосходства, даже если оно и построено на пустом месте. Но мы все равно получили колоссальное удовольствие от прогулки, а когда вернулись в посольство, продолжили обустройство клиники. Я разыскал Мазура, так как у меня возник вопрос по обеспечению клиники необходимым.

– Мазур, чтобы работать тут хотя бы неделю, мне нужен перевязочный материал и наборы инструментов, мне максимум хватит человек на десять-двадцать, если урежусь по максимуму, человек на сорок, не больше. Может, ты пошлешь за необходимым?

– Я думаю, больше в этот раз и не понадобится. Нам, максимум, дадут проработать пару дней, потом придется уходить в глубокую оборону, а там как Бог даст.

Мазур был в глубокой задумчивости, я обратил внимания после его слов на то, что он сейчас делал. Наше посольство превратилось в крепость. Окна первых этажей все были закрыты щитами, я не обращал на это внимания, так как был занят подготовкой клиники, а Мазур, видимо, готовился чуть ли не к военной операции.

– Что, настолько все плохо?

– А ты сам не видел, во что превратился город? Я не ожидал, что настолько все плохо, думаю? в этот раз воеводы и без нас бы подняли вопрос об отъёме статуса «Города городов» у Энделя. На что они рассчитывали? За год все стало существенно хуже. Дороги разбиты, канализации не чистят. В прошлом году это было уже заметно, но в этом уже невыносимо. Но вся проблема в том, что все это недовольство скорее всего выльется на нас. Поэтому я и боюсь, что придется выдержать осаду. Я сейчас пойду по соседним посольствам и буду говорить с рыцарями, обещать им всяких благ. Но правда есть и хорошая новость, Фатия официально признали живым мучеником, у них сегодня уже прошел собор, так что хоть тут немного повезло. Может, конечно, я и зря паникую, но лучше быть готовым к самому худшему. Самое главное будет завтра, когда они начнут читать заявки.

Нам предстояло веселье, в посольстве было тихо, все в ожидании события, даже говорили шёпотом. Такое вот затишье перед бурей. Все проверяли оружие и готовились. Я поддался этому настроению и тоже проверил свое снаряжение и доспех. Эльфийские мечи не требовали особенного ухода, так как металл, из которого они были выкованы, не ржавел и не тупился. Но я все равно протирал их так, чтобы не оставалось ни одного пятнышка и ни одного развода. Мне просто сам процесс ухаживания за оружием доставлял какое-то особенное удовольствие. Я проверил доспехи, каждый ремешок и каждую пластинку, все было в порядке и держалось надежно, а в сочетании с эльфийским комбинезоном это была прекрасная одежда и броня, в которой я чувствовал себя максимально защищенным.

Вечером Мазур собрал нас в общем зале для ужина, где стояло четыре длинных стола, но все посольство уместилось за одним. Ужин был скромным: копченая баранина и соленья. Мазур произнес речь о том, что нам предстоит великое дело и что нам нужно быть ко всему готовыми, что мы лучшая команда и все такое. В общем, как настоящий полководец, своим солдатам дал напутственное слово, которое согрело и добавило уверенности в себе. Все пошли спать, но напряжение было колоссальным, я не знаю, кто как, а я уснуть не мог. Воображение рисовало картины, того, что могло произойти завтра. В полусне мне чудились то большие барабаны, из которых Фатий доставал шар и зачитывал название города, то я наблюдал святой суд инквизиции во главе с тем же Фатием, который святым жезлом выбирает достойный город. В общем, ночь была из тех, когда радуешься, что наступило утро.

Посольство проснулось и зашумело. Всюду было постоянное шевеление и разговоры. Постоянно кто-то чего-то ронял, поднимал, ходил туда-сюда. Тысячи разных звуков, которые издавал живой организм общественного здания, где много народу и тонкие стены. Проснулся и я, события последних дней не давали мне выспаться, желание послать все к чертям уже стало привычным. Это утро не было исключением, я уже десять минут обдумывал план побега из измерения. Сначала переброшу кровать туда, где сосны, и высплюсь, потом пойду в «Родное» и пожру нормальных горячих пельменей, приму ванную. Потом постепенно этот план переставал рисоваться основным, так как вместе с просыпающимся сознанием пришли и люди, и воспоминания о них. Ну а как же Мазур, Сафий, Лейла, я же не могу их тут бросить только потому, что просто хочу выспаться? Да, со слабостью нужно бороться. Но зато сколько интересного меня окружает в последние дни, почему же оно не дает выспаться? Как хорошо было в Техно, там вот и работать было красиво, и спать, и отдыхать. А какие там были модули. Эх, нужно было одну модульшу где-нибудь спрятать. Вообще ничего оттуда в итоге не забрал, кроме встроенных в меня девайсов, а столько всего планировал. Как оно так все быстро-то в итоге получилось, сам не понял. Вроде казалось, что куча времени свободного, что все успею и все смогу, а сам уже на лодке в Радужном плыву в неизвестном направлении. Так вот и в жизни, все время кажется, что много времени, все успеешь, а ты уже в гробу и со вполне известным направлением.