Сергей Быков. - История

Шум битвы над головой продолжался. Кто – кого, не понятно. То и дело рядом, а иногда и через меня с криком и воплями перемещались люди, не добавляя мне здоровья, когда наступали на тех, кто лежал на мне сверху. Воздуха катастрофически недоставало. Сердце бухало словно кузнечный молот в груди. Вот она правда жизни, не тысяча, не десять тысяч, и даже не сто, храбрых и умелых героев бесславно сдохло под завалами тел, на полях сражения, за всю историю человеческих войн.

Какой-то бедолага громко стонал недалеко от меня, я его хорошо слышал сквозь шум битвы. Надеюсь это мой парень-щитоносец. Стонет, значит хотя бы жив пока…

– Тфу! – «Сука! Ты, утырок, хоть помылся бы перед смертью.– выплевывая очередной сгусток крови мысленно ругался я – Так и в натуре, загнуться не долго! Не захлебнёшься, так задохнёшься.»

На домной, снова послышалась движуха, одно время вроде как удалившаяся в сторону. Крики, глухие удары, вопли. Ближе, ближе. Кто-то, неожиданно для меня, прямо на тяжелом вздохе прыгнул, или упал, сверху на уже лежащих, что окончательно выбило дух. Сознание, наконец-то, милосердно покинуло моё избитое тело….

Трудно сказать сколько я провалялся в беспамятстве, но до конца сражения точно. Очнулся я когда меня уже откапывали.

– Здесь! Здесь! – услышал я звонкий голос Ярика. Ну, слава богу, жив парень!

Быстро приблизились возбуждённые голоса Артёма и Хвата. Спасибо тебе господи и эти живы!

– Где?

– Здесь!

– Сдёргиваем!

Вес давящий на меня резко уменьшился.

– Его рука! – снова закричал Ярик

– Ну-ка, аккуратно взяли! – скомандовал Артём.

Дышать сразу стало легко и свободно. Сквозь закрытые веки брызнуло яркое солнце. Я попытался открыть глаза, но засохшая кровь склеила не только их, но и губы, а также стянула всё лицо. Видок у меня сейчас, наверное,…

– Ба-атя! – послышался дрожащий голос сына. Жесткие пальцы принялись ощупывать мою голову. – Батя!

– Не истери! – одёрнул его Хват – Видишь веки дёргаются. Умыть надо. Слиплось всё!

– Воду, Ярик! И меха кусок отрежь!

«Почище» – добавил я про себя. Очень быстро на меня полилась вода и по лицу стали энергично елозить вонючей меховушкой. Но, всё равно было хорошо, ещё бы попить, во рту поселилась Сахара, и вовсе счастье настанет и благолепие….

Наконец глаза разлепились, и я увидел почти чёрное, в художественных разводах, от потёков высохшей крови, встревоженное лицо сына, склонившегося надо мной. За ним маячили рожа Хвата, расписанная не хуже, и Ярика. Половина головы его была замотана холстиной с торчащими волосками мха, специального, вымоченного в лечебных настоях, изготовленных для ран.

– Батя как ты?

– Пить!

К губам поднесли горлышко фляги, и я припал к живительной влаге. О-о, блаженство….

– Что? – спросил я первым делом, как только смог говорить, тыкая в Ярика пальцем.

– Глаз цел, – Ярик непроизвольно коснулся повязки – а так… шрам будет во всю рожу!

– Шрам – херня! Девки даже любить больше станут! А как вообще…

– Кирдык людоедам, батя! Тут, на поле, перебили почти всех. Кто побежал, за теми погнались у кого ещё здоровье не закончилось. Думаю, будут гнать до последнего.

– Поднимите! – ступня болела сильно. Наступать на неё было практически невозможно.

Меня ловко подхватили и поставили на ноги. Ярик тут же протянул мне мою Прелесть. Скособочившись я тяжело опёрся на неё, и окинул взглядом открывшуюся панораму… Да – а! Зрелище. Всё окружающее пространство было завалено избитыми, покрытыми рваными ранами телами. В навал, то там, то сям возвышались кучи трупов. Некоторые противники так и замерли навсегда переплетённые руками и ногами. Среди тел бродили одинокие охотники или немногочисленные группы. Собирали оружие, извлекали своих из мешанины тел, и оттаскивали в сторону, добивали раненых. Безжалостно чужих, иногда, скорбя и сожалея, своих.

Огромные тучи мух радостно жужжа, резвились в воздушных потоках насыщенного смрада, оседая полчищами на остывающие трупы. Откуда из столько? Кстати, и вороньё клубилось среди деревьев на холмах, время от времени тревожно каркая. Самые смелые уже перепархивали, с тела на тело, по краям поля боя. Высоко в небе кружили более серьёзные падальщики.

– У-у, твари, слетаются! – я погрозил кулаком небу – Как наши? Все живы?

– Живы все, – Артём кивнул головой – Степень целости разная, но жить будут. Вот только Сарыча пока не нашли.

– Может за неандертальцами погнался?

Артем в сомнении поджал губы, но промолчал.

– Вряд ли – Хват тяжело вздохнул – он малый исполнительный. Сказали не гнаться за отступающими, если что, он и не погонится. Надеюсь, что он забил болт на дисциплину в этот раз….

– Тут он где-то, если … – я не договорил – с нами был рядом, потом потерялись. Надо где-то здесь искать. Пацан ещё с моим клевцом должен быть. Ярик знает о ком я, тоже бы найти….

– Поищем отец – сын положил руку мне на плечо – сейчас надо идти к Сильверу!

– Сильвер! Он жив! – вот это радость так радость! Но глядя в глаза Артёма я понял, что слишком поторопился…

– Он плох, совсем плох! Надо торопится. Мне кажется он и держится только для того, чтобы с тобой повидаться…

Да, Сильвер был плох. С него даже не стали снимать доспех, когда извлекли из-под завала тел. Никто не надеялся, что он жив, когда его искали, но Сильвер всё-ещё дышал, и даже был в сознании, хотя и стоял одной ногой за кромкой. С такими ранами не живут. Там, у нас, в будущем, с его здоровьем,его точно бы спасли, но не тут…

Правая часть лица представляла сплошное месиво из разодранного мяса, кое где, сквозь чёрные запёкшиеся сгустки крови проглядывала кость. Глаза не было видно. Кажется, он вытек. Челюсть деформирована, скорее всего сломана, борода торчала слипшимися от крови сосульками. Кисть на правой руке почти отсутствовала, так, только рваные остатки вывернутого мяса с торчащими, кое-где белыми костями. Крук просто перетянул руку под локтем ремнём, чтобы остановить кровь. Весь доспех был в прорехах, в двух местах не хватало целых кусков. В одной такой прорехе торчал обломанный кусок тоненького древка. Даже не хочу думать,что там на другом его конце. Всё было очень плохо. Ужасно. Сильвер лежал, еле-еле вздымая грудь. Розовые пузыри тихо вздувались и лопались на губах. Глаз был закрыт.

– Сильвер, – позвал я его тихо – Сильвер, друг…

Он услышал, вздрогнул, с трудом поднял веко, долго фокусировал на мне взгляд мутного зрачка, пока, наконец, не признал.

– Фошшть… – еле слышно выдохнул он. – фошшть…

– Я тут друг, я тут! Как ты!

– Фссё…. Сказать…. Надо… – раненый говорил чуть слышно, с большими паузами. Все молчали, подавшись к нему, ловя каждое его невнятное слово.