Максим Арх - Регрессор в СССР. Лето 1977. Книга 1

Ещё немного посидев, мы решили, что пора «на расход». Я проводил ребят до метро и пошёл домой.

Дома, застал расстроенную маму. Ясно. Записка…

Развеселить её не получилось и, поужинав, я поговорил по телефону, ополоснулся и лёг спать.

Когда засыпал, то слышал тихий плач любимой мамочки. Прости мама, но эту заразу нужно была вырезать сейчас с корнем, пока ты ещё к нему не привязалась, и всё не стало слишком поздно! Время лечит раны, всё пройдёт, и всё будет хорошо… Прости моя любимая «мася», по-другому я не мог…

«Ну и денёк же сегодня выдался», подумал я, засыпая…

Глава 7

31 июля. Воскресенье.

Новость дня:

– Тамильские сепаратисты, представленные в парламенте Шри-Ланки, приступают к составлению проекта новой конституции.

Взошла на горы чорна тень;

Лучи от нас склонились прочь;

Открылась бездна, звезд полна;

Звездам числа нет, бездне дна.

(с) М. В. Ломоносов

После утренней пробежки, я поехал на станцию метро Площадь революции. Библиотекарь Эмма Георгиевна позвонила мне вчера вечером и пригласила к себе на завтрак. А почему бы и нет?! Решил съездить. Выйдя из вагона, я улыбнулся, глядя на статуи, вмонтированные в колонны, которые служили украшением станции.

В восьмидесятых годах, у студентов, родилась традиция – потереть нос статуи собаки. Этот культ считался народной приметой, которая приносит удачу на экзаменах, да и во всей жизни в целом.

Впоследствии этот обряд, как и положено обряду, мутировал и принял более глобальный размах. Теперь нос несчастной псине, якобы приносящей удачу, стали тереть не только студенты, но и простые прохожие. Дальше больше. Некоторые светлые умы задумались: «А только ли нос собаки приносит счастье?» и принялись натирать другие выпирающие места довольной четвероногой.

Вероятно, некоторой части людей всё же счастья от протирания собаки заметно не прибавлялось и тогда народ решил, «нужно тереть всё». И понеслась… Любая, хоть немного выступающая часть множества статуй на станции, стала подвергаться ежедневной полировке, включая: грудь спортсменки, туфлю студентки, палец и лапоть крестьянина, ножку ребёнка и колено рабочего.

Некоторые люди, чтоб совершить какую-нибудь часть народного ритуала, при остановке поезда, выскакивают из вагона, быстро трут что-нибудь первой попавшейся статуе и забегают обратно. Вот на эту шаманскую станцию я и приехал.

Жили они недалеко от станции и через 5 минут, после того как я вышел из метро на улицу, я уже звонил в звонок. Дверь открыла Эмма Георгиевна, на которой был одет домашний махровый красный халат, улыбчивая и гостеприимная. Нужно сказать она сильно отличалась от себя вчерашней и совсем не походила на ту сухую и строгую учительницу.

– Доброе утро Саша, проходи, вот тапочки.

– Здравствуйте, – я вошёл в неплохую, трёх или четырёх комнатную квартиру.

– Проходи. Не стесняйся. Вот тут ванна, вот туалет.

Я зашёл в ванну вымыл руки. Посмотрел наверх и увидел идущую от стенки до стенки трубу. Удивительно, что в относительно не старых зданиях очень странно, по-идиотски, расположены канализационные трубы. Система водоснабжения сделана как-то грубо и нелогично. Вокруг высокие потолки с лепниной, барельефы, красивые скульптуры, статуи с колоннами, а сантехника просто ужасная. Всё какое-то неказистое, кривое, ржавое, торчащее из центра стены абы как. Такое впечатление, что эти дома планировались без сантехники изначально, а сантехнику в них решили провести потом. Складывалось впечатление, что про водоснабжение и систему канализации при строительстве просто забыли. Неужели это было невиданных масштабов вредительство, или быть может эти дома не совсем сталинские?

Ну да ладно… Помыв руки, я вышел из ванны и в тот же момент из комнаты напротив, открыв дверь, вышел мужчина. На вид ему было лет 55-60, ну или около того.

– Берёза Иван Павлович, – представился он, я протянул руку для пожатия. Я пожал руку и представился.

– Александр Сергеевич? Отчество как у великого поэта Пушкина, – весело прокомментировал профессор, как решил я его для себя называть. Почему профессор? Ну очень уж он походил на каких-то киношных профессоров. Невысокий, немного сутулый, с козлиной бородкой, не удивлюсь, если и со своей супругой он общается на «Вы». Взгляд мудрый, разговор снисходительный. К тому же, он и говорил, как киношные герои, иногда добавляя в слова букву «с» особенно после «ну». В наше время, в той жизни – в двухтысячных, таких профессоров уже практически не встретишь.

– Ну-с, проходите молодой человек на кухню. Присаживайтесь. Сейчас Эмма Георгиевна нальёт нам чай и будем завтракать. Вы любите бутерброды с балыком? Вот, не стесняйтесь. Эмма Георгиевна, молодой человек стесняется, сделайте ему бутерброд… Вот кушайте, кушайте. Ну-с, рассказывайте. Как живёт наша молодежь? Какие заботы её одолевают? Чем мы, старшее поколение, можем помочь нашей подрастающий смене? – перешёл профессор от балыка к беседе.

Кстати говоря, профессором он был «всамделишним», поэтому и прозвище было вполне объективно. Жуя бутерброды с балыком и красной икрой, я рассказал о мечтах и чаяниях нашего поколения. Я заверил профессора, что: «Мы, наше поколение, твердо стоим на Коммунистической платформе, подготовленный товарищем Лениным, партией и лично дорогим и любимым Леонидом Ильичом Брежневым.» «Мы, наше поколение, неустанно будем бороться за нашу социалистическую родину, и никогда не отдадим Знамя Свободы в руки капиталистических агрессоров, которые не перестают предпринимать свои грязные попытки по уничтожению нашей прекрасной, Советской родины.» О том, что не пройдёт и десяти лет и их попытки начнут приносить им заметные плоды, я профессору, конечно, не сказал. Ровно как не сказал и о том, что в 1991 году наша страна – СССР, прекратит своё существование. Ни к чему это, лишнее…

Не мог я и не упомянуть о роли Коммунистической Партии и правительства в обучении молодого поколения: октябрят, пионеров, комсомольцев, которые «крепко стоят на основных величайших ценностях, которые провозгласил Владимир Ильич Ленин и лично товарищ Брежнев. Закончив этот доклад, я перевёл взгляд от ошарашенных лиц с открытыми ртами на стол и принялся делать себе бутерброд с сервелатом и сыром – некий вариант «чизсервелатбургера».

Откусив добрый кусок бутерброда, я мило улыбнулся, этим милым людям как бы спрашивая: «Ну как, понравилось?»

Милые люди, закрыв всё же рты, молча отвечали: «Охренеть и не встать!» «Невероятно!» «Дас ист фантастиш!».

– Саша, может ещё чайку? – решила прервать мёртвую тишину библиотекарь.

– Не откажусь, – согласился вежливый я.

– Александр, – немного прокашлявшись, решил брать «быка за рога» Иван Петрович, пока я был занят едой и ещё чего-нибудь не «отчебучил». – Эмма Георгиевна, говорила, что Вы увлекаетесь наукой. Это так?