Максим Арх - Регрессор в СССР. Лето 1977. Книга 1

*****

– Ну и что ты об этом скажешь? – спросила Эмма Георгиевна через минуту мужа, после того как закрыла дверь за странным визитёром. Супруг сидел за столом в задумчивости и был явно «не в своей тарелке».

– Не знаю, что и думать Эмма, – «фамильярно» ответил ей Иван Павлович. – Если б не его возраст, я подумал бы, что разговариваю по меньшей мере с каким-нибудь учёным-профессором. Ну или на худой конец каким-нибудь доцентом. Если б я закрыл глаза и общался с ним, не видя его, то был бы уверен, что звание и знаний у него уж никак не меньше, чем у меня. Кстати, ты заметила, как он держался?

– Обычно, как подросток.

– Нет, не как подросток! Не как подросток! Он держался с нами, как с равными. Всё бы ничего, но ему всего пятнадцать. Представь, всего пятнадцать! Если бы не его возраст, можно было бы предположить, что он, быть может, иностранный шпион!

– Эээ… – офигев от неожиданности удивлённо «проэкала» жена.

– Да-да, не удивляйся! Именно шпион! Шпион, внедрившийся к нам для получения информации о СССР! Причем, прекрасно подготовленный шпион! Вот только… Что может заинтересовать иностранную разведку у тебя в библиотеке? Гм… Ни-че-го! Ответ очевиден, ничего! Возможен вариант, что через тебя подбираются ко мне, но и моя работа не секретна. Опубликованы тысячи статей. Тема, которой мы сейчас занимаемся, известна уже с 1970 года. В 1971 году японцы опубликовали некоторые результаты. В 1973 году уже мы теоретически обосновали гипотезу о новом классе ингибиторов деструкции полимеров и тоже опубликовали. Ничего секретного, всё в открытом доступе. Тогда зачем? – Он смотрел на жену и ждал от неё ответа.

– Иван, ведь мы сами его пригласили. Он не напрашивался, – с ответной «фамильярностью» напомнила она.

– Ну и что?.. Психология или гипноз, – отстаивал идею с вражеским агентом муж.

– Ну ты ещё и про гадание на кофейной гуще вспомни, – усмехнулась жена. – Ты же знаешь, это антинаучно. Эх ты, учёный! – проговорила она и присев к нему на колени погладила его по голове.

– Нда… Что-то я, наверное, всё же перебарщиваю с иностранной агентурой у нас в квартире. А как было бы здорово поймать шпиона, – мечтательно произнёс «проф». – Кстати, что там ещё было в листке? Ну-ка…

Он держал одной рукой её за талию, а другой взял листок со списком литературы, которую хотел бы прочитать таинственный незнакомец.

– Ох ёлки-палки… Про корабли-то я забыл спросить! Зачем корабли-то ему понадобились? Что он собрался исследовать-то, в свои годы? Насмотрелся приключенческих фильмов, начитался книг про пиратов и решил стать «Пятнадцатилетним капитаном»? Скорее всего, – усмехнулся химик, который и сам любил этот жанр в литературе.

– Не знаю, я как-то тоже забыла спросить, – задумчиво произнесла жена.

– Ну и ладно, – сказал муж и вздохнул. – Принесу я ему пару книг тридцатых годов. Там уж точно нет ничего секретного. А как прочитает, пообщаюсь с ним. Посмотрю, понял ли он вообще там что-нибудь, – сказал он и положил листок на стол.

– Когда будешь отдавать книги, не забудь спросить про корабли, – напомнила она и поцеловала супруга.

– Ну книги, наверное, я всё же принесу домой. Позвонишь, скажешь, чтобы зашёл к тебе в библиотеку. Мне не досуг с ним встречаться. Работы много. Так что, и про корабли спроси ты, – сказал Иван Павлович и нежно поцеловал любимую жену.

У профессора стало прекрасное настроение, и он уже решил пригласить супругу на прогулку, когда услышал вопрос:

– А мы на юг в этом году поедем?..

– Ааа!!! …

*****

Вчера, когда мама увидела меня такого красивого, всего разодранного и забинтованного, то отмазывался я, наверное, с полчаса. Вопросов было выше крыши. К вечеру разболелся раненый локоть. Но вот с утра почти ничего не болело. Все раны нормально подсохли и не кровоточили. Нога, как ни странно, тоже не болела. Поэтому, когда ехал домой на метро, решил выйти на одну остановку раньше и прогуляться пешком.

Народу на улицах достаточно много. По дороге решил зайти на почту. Облом. Сегодня же воскресенье – почта не работает. Выходной. Вот блин, забыл. Зря раньше вышел получается.

«Ну хоть прогуляюсь», – успокоил себя путешественник и тут же обнаружил ещё один «облом». Хозяйственный магазин, ввиду всё того же воскресенья, наверняка тоже не работает. Тоже выходной. Короче – двойной облом – не купил ни билетов спортлото, ни белых обоев.

Обои мне были нужны потому, что я решил сделать у себя в комнате небольшой ремонт. На это дело мама вчера мне выделила десять рублей. Но вот то, что магазины по воскресеньям в основном не работают – забыл. Как говорится кому-то хрен, а нам всегда два. Вздохнул и пошёл в сторону дома.

До пяти вечера было ещё много времени, и, придя домой, улёгся на диван и решил полазить в интернете.

*****

ДК завода ЗИЛ. Вечер.

На стене в коридоре я увидел ватман, на котором было написано гуашью – ВИА «Музыкальная Юность». По углам были нарисованы музыкальные инструменты, барабаны и гитары. «Креативненько», – подумал я, а вслух произнёс:

– Не толерантненько.

– Что, прости? – переспросил меня Антон. Именно он ходил встречать меня на проходную.

– Не толерантно, говорю. Почему у вас ансамбль называется именно «Музыкальная Юность»? А старость разве музыкальный быть не может? Или старики не любят музыку и не поют? – уточнял я, когда мы зашли внутрь репетиционной студии, где находился только Мефодий. Антон смутился, внимая лекции.

– Ну подумайте сами. Что им остается, если не петь? Что? Пить?! – закончил я свою отповедь и улыбнулся. Через секунду все засмеялись, приговаривая: «Да точно, «ха-ха-ха-ха-ха»! Молодец!».

Я осмотрел студию. Стены оббиты поролоном и завешены тканями для звукоизоляции. На небольшом деревянном подиуме стоит барабанная установка, вторая установка лежит в разобранном состоянии в углу. По краям комнаты стоят колонки. На них лежат усилители. В небольшой каморке стоит микшерный пульт. В общем для этого времени это не студия, а мечта.

– Мефодий, а зачем ты покупал тарелку «Amati», если здесь есть тарелки?

– Ну ты сравнил, наши звучат плохо и мнутся, – ответил ударник.

– А эти – нет, – с ехидством в голосе сказал Антон. – Они не гнутся, они колются.

– Да, колются, но звучат намного лучше, – приняв вызов защитил «Amati» Мефодий.

– Так вот, в углу стоят же такие же тарелки, – показал я пальцем.

– Да, эти две колотые. Я трещины надфилем растачивал, не помогает. Трещина дальше ползёт. Денег отдал за них немерено. А, что говорить… – махнул он рукой. – Вот смотри, – протянул мне барабанщик треснутую тарелку. – Видишь, с края трещина идёт в центр. После каждой репетиции она всё больше и больше. Я их на концерт берегу.

– А если ее полукругом вырезать, чуть ниже трещины. Вот так, – я показал, – а уже затем, обрабатывать напильником. По идее рваться дальше не должно. Попробуй вырезать, всё равно особо ничего не потеряешь. Всё равно, ещё пару концертов и ей «монтана» наступит.