Юрий Панов - Меч Кощея Бессмертного

Бывая в разных магазинах, Борис начал понимать, что уровень товарного дефицита в разных регионах и магазинах сильно различался.

Не сразу, но достаточно быстро Борис понял, что каждый населенный пункт в СССР, а потом и в РФ, был отнесен к одной из «категорий снабжения». Всего их было четыре: особая, первая, вторая и третья. К особой и первой категориям относились Москва и Ленинград, крупные промышленные центры, а также такие союзные республики, как Литва, Латвия, Эстония и курорты союзного значения, например, Кавказские Минеральные Воды. Жители этих промышленных центров имели право получать из фондов централизованного снабжения хлеб, муку, крупу, мясо, рыбу, масло, сахар, чай, яйца в первую очередь и по более высоким нормам.

В РФ, как и в СССР, потребители особого и первого списков составляли примерно 40% от всех снабжаемых дефицитом, но при этом получали львиную долю государственного снабжения – 70–80%. Если не считать городов-миллионников, то в среднем хуже всего продуктами питания и промышленными товарами снабжалось именно население мелких городов, сёл и деревень РСФСР.

Не сразу до Бориса дошло, что таким образом КПСС в центре покупала лояльность союзных республик. Удивляясь абсурдности плановой распределительной экономики, обильно снабжающей союзные республики даже тем, что им было не нужно, при том, что тем, кто жил в небольших городах, приходилось довольствоваться весьма скудным перечнем товаров. То же происходило и там, где располагались крупные фабрики и комбинаты: до жителей города, по крайней мере, простых смертных, продукция часто просто не доходила, так как её распределяли по другим городам области, относившимся к более высокой «категории снабжения».

– Где же был более высокий уровень жизни? – этот вопрос Борис задавал себе очень часто. И постепенно у него сформировался ответ. – В республиках Закавказья и Прибалтики!

– А как же его тогда можно повысить? – задавая себе этот вопрос, Борис наблюдал за уровнем жизни разных людей и скоро у него появился ответ. – Чем выше человек продвигался в иерархии той системы, в которой он работал (совсем не обязательно нужно было вести речь только о КПСС), тем больше возможности в этом смысле у него появлялось. Так доступ к дефициту стал одним из главных стимулов в советской системе продвижения… Особенно, если появлялась возможность выехать за границу!

– И кто же из нас имеет особый доступ к дефицитным товарам? – вопрос, который в последнее время частенько мучал Бориса. По его наблюдениям получалось, что. – Особый доступ к дефицитным товарам имели люди, которые смогли продвинуться по служебной лестнице в той или иной области или степени. Это в большинстве своём были писатели, актеры, ученые, руководители предприятий, отраслевые управленцы, функционеры. Так или иначе, их подключали к своим спецмагазинам и спецпайкам. Конечно, формально к борьбе с дефицитом подключались профсоюзы, но и они снабжали родные коллективы сгущенкой, тушенкой, колбаской и шпротами – по красным дням календаря, а еще и марокканскими мандаринами, и шоколадными конфетами – под Новый год и к «октябрьскому празднику». Обычно, глава профсоюза сочинял письмо на бланке предприятия в райпищеторг с просьбой отоварить ударников и передовиков производства продуктами с приложением списка товарищей…

– А можно ли на этом заработать? – такой простой вопрос иногда ставил в тупик Бориса, потому что напрашивался однозначный ответ. – Можно! В то время, когда одни страдали из-за хронического товарного дефицита, другие на нем зарабатывали. Нехватка определенных товаров, а также разница между регулируемыми госценами и ценами черного рынка, создавали чудовищные диспропорции в товарном обмене…

3.

Постепенно Борис начал весь дефицит, о котором мечтал любой советский гражданин, условно делить на две основные категории. Первая категория – это товары советского производства той или иной степени повседневной необходимости, начиная от колбасы и заканчивая туалетной бумагой, которую в обиходе обычно заменяли резаными газетами.

Он с ужасом внимал на то, как в те годы скупались подчистую почти все товары, включая даже те, которые в глазах современного потребителя могут показаться экзотичными.

Так в семидесятые годы была распространена мода на книги, хрусталь и фарфор. Однако при этом книги в красивых твердых переплетах покупали в основном для того, чтобы заполнять дефицитные же «стенки» (мебельные гарнитуры), придавая им «престижный вид». Зачастую дефицит имел конкретное название – модно было иметь дома товар какого-то конкретного производителя – так, в промтоварных магазинах охотились именно за чешским хрусталем, гэдээровским сервизом «Мадонна» или люстрой «Каскад» с псевдохрустальными висюльками.

С другой стороны, появилась другая категория дефицита – разного рода импортные «излишества», символы, как ее называли тогда, «красивой жизни». Это были джинсы, импортная аудиотехника, кожаные изделия. Произведенные на Западе товары в силу своей недоступности и хорошего качества повсеместно фетишизировались. Неудовлетворенный потребительский спрос доводил ситуацию до того, что советские люди (конечно, далеко не все) заполняли свои серванты пустыми, но красивыми бутылками из-под виски, жестяными пепси-кольными банками и опустошенными сигаретными пачками с изображением ковбоя Мальборо. Эти артефакты в лучших «туземных» традициях с благоговением демонстрировались родственникам и друзьям, которые зачастую не только рассматривали их, но и обнюхивали. Если человек, к примеру, появлялся на публике в импортных джинсах, он неизменно вызывал у других повышенное внимание и даже почитание.

– Понимают ли власти возникшую проблему дефицита? – не раз спрашивал себя Борис, и, видя, что творится с продуктами питания, отвечал себе. – Понимают и пробуют рядовых советских граждан обеспечивать элементарным набором товаром и услуг…

Делались масштабные закупки продовольствия, утверждалась «Продовольственная программа», ставившая задачу ликвидации нехватки мяса и, особенно, говядины, так как в пересчете на душу населения в год на советского человека приходилось 58 кг мяса, рациональная норма – 82–85 кг, по утверждению медиков.

– И что же? Смогли ли наши руководители ликвидировать проблемы продовольствия другими способами, кроме закупок? – ища ответ на такой вопрос, Борис отметил, что в какой-то степени им удалось что-то сделать. – Так ликвидация проблем с продовольствием должна была поспособствовать, и либерализации дачного строительства по мнению Горбачёва. Дачные наделы (по 3–6 соток земли) советским гражданам разрешили тогда приобретать в бессрочное пользование. Выращивать там клубнику, картошку, огурцы – в общем, заниматься «собирательством».