Александр Санфиров - Шеф-повар Александр Красовский 2 [СИ]

– И когда нам ждать развала? – усмехнулся брат.

– Ну, уж нет, с точными предсказаниями играть себе дороже, были случаи убедиться, – подумал я и сказал:

– Даты сказать не могу, но думаю, очень долго ждать не придётся.

– Печально, – сказал Паша и потянулся за бутылкой.

Мда, похоже, мой план познакомить брата с блюдами французской кухни терпит провал и превращается в банальную пьянку.

По какому-то мозговому выверту я задумался, а почему, собственно, мне понадобилось знакомить его именно с французской кухней.

И тут на меня налетели воспоминания прошлой жизни.

Начало 1991 года, я под влиянием приятеля ухожу из государственной медицины и пытаюсь с его помощью организовать нечто вроде медицинского кооператива.

Морозным январским утром захожу в бомбоубежище, где тогда располагался наш штаб и застаю приятеля в компании с представительным мужчиной.

Приятель нас знакомит, оказывается, этот товарищ представляет торгово-закупочный кооператив. В декабре прошлого года он со своим кооперативом крупно подставился, взял кредит в банке и на весь этот кредит закупил у типографии стотысячный тираж книги Французская кухня.

И теперь он писает кипятком, потому, что реализовать такой тираж в Петрозаводске нереально, а деньги надо отдавать. Иначе счетчик и все вытекающие из этого последствия.

– Шурик, – обращается ко мне приятель. – У Александра Федоровича в Москве имеется хороший знакомый, он обещал реализовать весь тираж. У нас к тебе просьба, съезди старшим машины в Москву, сам знаешь наших водителей, им ничего доверить нельзя. Короче, сдашь там книги и свободен, как ветер. Ну, и работа будет соответственно оплачена.

На следующий день я уже сидел в кабине МАЗа, тащившего полную фуру книг. В кошельке на поясе у меня лежало пятьдесят тысяч деревянных рублей, а в нагрудном кармане пальто газовый пистолет. Правда, с отвалившимся бойком, но я тогда этого не знал.

В Москву мы заехали спокойно, дважды нас останавливали гайцы, но, узнав, что за груз везем, плевались и желали попутного ветра.

Когда мы встретились со Славкой, мелким московским прохиндеем, тот увидел фуру с книгами, схватился за сердце и завопил, что на такое он не подписывался.

Пришлось звонить в Петрозаводск.

– Шурик, слушай, ну попробуй сам, что-нибудь придумай, походи по предприятиям, может что-то получиться, не гнать же машину с книгами назад, – в ответ на мои жалобы посоветовал приятель.

Машину удалось разгрузить в квартиру бизнесмена, книги заняли полностью одну комнату и половину коридора и довольные водители сразу укатили домой.

Следующим днем мы вдвоем со Славкой начали кататься по Москве, но все без особого успеха. Светлая мысль пришла мне в голову, когда мы заехали пообедать в столовую метрополитена на проспекте Мира.

– А не зайти ли мне к начальнику, подумал я и, пообедав, храбро отправился искать нужный кабинет.

В то время никаких вахтеров не имелось, поэтому я быстро добрался до нужных дверей. К телу начальника метрополитена меня не допустили, но с его заместителем по экономическим вопросам поговорить удалось.

Так, что вечером я уезжал в Петрозаводск с сознанием выполненного долга, в дипломате лежал проект договора о передаче на реализацию через торговые точки метрополитена стотысячного тиража Французской кухни.

Единственно, что меня заботило в тот момент, я неосторожно засветил свой кошелек, полный купюр, перед вокзальным носильщиком, покупавшим мне билет. Поэтому, как только билет оказался у меня, я сразу смылся с вокзала, оглядываясь по сторонам и надеясь, что погони за мной еще не выслали.

– Саша, ты где? – голос Люды вырвал меня из воспоминаний прошлой жизни.

– Да, все о французской кухне думаю, – ответил я со смешком.

– Чего о ней думать, расскажи лучше, как тебе удалось так подняться. Мне никто не верил на работе, когда я рассказывал, что ты миллионами ворочаешь, – сказал Паша.

Я улыбнулся, и по какому-то наитию спросил:

– Паша, а у вас в этом году книга «Французская кухня» не продавалась?

– Ничего себе, – удивленно пробормотал брат. – Я вроде бы тебе ничего не писал, может, мама что говорила. У нас весной одного кооператора застрелили в подъезде, Теплова Александра Федоровича, злые языки говорили, что он с книжкой Французская кухня пролетел, кучу денег остался должен. Стрелка так и не нашли.

– Ужас, что у вас творится! Стреляют, убивают! – воскликнула Люда. – Давайте о чем-нибудь другом поговорим.

– Давайте, – согласился я. – Паша, начнем с тебя. Расскажи, как ты жил эти годы, о женах можешь не говорить, лучше поведай о профессиональных делах, Ты вроде бы на севере Карелии начинал работать?

– Угу, – кивнул брат. – По распределению меня отправили в Калевальскую ЦРБ. А когда я стал документы оформлять, мне их раз, и зарубили. Там же погранзона, а у меня братец имеется, дернувший за рубеж. Пришлось распределение переигрывать, поехал в Пудож. Законопатили меня, надёжно, в темные леса, чтобы никуда не дернулся.

А с другой стороны, для хирурга там было раздолье. Сам понимаешь, в большом городе, никто не даст молодому врачу самостоятельно оперировать, все сами хотят руку набивать и деньги зарабатывать. А там, только успевай вертеться.

Вот я и вертелся и довертелся до того, что женился в первый раз, через полгода.

– Паша, мы же договаривались, о женах ни слова.

– Саша, ну пусть расскажет, что ты лезешь, интересно ведь, – вступила Люда в разговор.

– Да ничего интересного, – буркнул Пашка. – Сам не понял, как к анестезистке жить перебрался. Хорошо девушка готовила. Да и с остальным было все хорошо, пока не женился.

– Все, – решительно сказал я. – С женами завязали. Рассказывай, как после Пудожа жил.

У брата после нескольких рюмок явно усилилось желание поболтать, и он с удовольствием выкладывал подробности свой жизни. Через несколько минут он снова вспомнил о своих женах и разводах.

Люда в этот момент с тревогой поглядела на меня, но, поняв, что я особо не вслушиваюсь, все внимание уделила Пашкиному рассказу.

Я же который раз в мыслях вернулся к разговору, произошедшему совсем недавно.

Буквально несколько часов назад.

Когда я днем зашел в кабинет, моя секретарь Эмма Николсон уже встречала меня целым перечнем неотложных дел. Глянув на перечень, я быстро вычеркнул все, что можно переложить на хрупкие плечи девушки. А из того, что надо было сделать самому, первым выбрал звонок Адольфу Петерсу.

За прошедшие пятнадцать лет мы встречались с ним не часто. Естественно, о своей работеон не распространялся, в основном мы делились семейными проблемами, и прочими житейскими темами. Тем более что его дочери, повзрослев, оказались весьма эмансипированными особами и прибавили отцу немало седых волос.