Александр Санфиров - Шеф-повар Александр Красовский 2 [СИ]

Вот такой шпилькой в мой адрес Смит закончил свой монолог, пока Адольф выключал прибор, моргающий зеленым глазком, и закрывал дипломат. Я встал и проводил своих посетителей. Делал все это на автомате, потому, что все еще думал о странном предложении сотрудника ЦРУ, или какой-то другой американской конторы.

Я умер в той жизни в 2020 году, с 1991 года прошло почти тридцать лет, плюс пятнадцать лет мне повезло уже прожить в новой жизни, поэтому события сорокапятилетней давности, вспоминались скудными отрывками. Но пока все вроде развивается, как и тогда. Насколько помню, ближе к концу года, Ельцин в компании подельников пропьет Советский Союз. Большая часть населения страны будет аплодировать этому решению, еще не понимая, чем им грозит это событие. И вряд ли мое скромное вмешательство, как иностранного советника в строительство капитализма что-нибудь изменит в судьбе страны. Комсомольские лидеры типа Абрамовича и Ходорковского уже на низком старте и ждут только команды фас, чтобы начать рвать на куски богатства страны.

Вырвал меня из размышлений громкий Пашкин голос. Он все еще доставал мою жену историями о своей неудачной семейной жизни.

– И вот представляешь, Люда, мне жена говорит, ты, мол, прости Паша, но я люблю другого и ухожу к нему. От тебя все равно толку нет никакого, ни денег, ни квартиры, а у Андрюши комиссионный магазин, машина, девятка, денег море, – активно жестикулируя руками, говорил мой братец.

Люда, склонив голову, внимательно слушала его, сочувственно кивая головой.

– Паша, тебе жаловаться не надоело? – прервал я речи брата. – Кстати, ты наверняка не знаешь, сегодня в Москве чуть Ельцина не убили.

– А если бы и убили, никто плакать не стал, – пренебрежительно махнул рукой Павел, – Подумаешь, у нас теперь каждый день кого-нибудь убивают. Неплохо было, если бы еще и Горбачева шлепнули. Очень удобно, пока он в Фаросе сидит под охраной.

Я хмыкнул, подумав, что у дураков мысли сходятся, а вслух сказал.

– Ну, ты брателло и жесткач. Всех начальников не перестреляешь. Кого-то придется в живых на хозяйстве оставлять.

Люда опять укоризненно глянула на меня. Как же, я опять сбил брата с такой классной темы, как семейные дрязги, не дав ей дослушать до конца и лишил возможности вслух пожалеть несчастного доктора и как следует пройтись по его бывшим женщинам.

Возможно, в этом виновата моя бабушка – финка, но я никогда особо не нуждался в большом обществе. Мне и в одиночестве было комфортно, наверно, поэтому я легко влился в обыденную шведскую жизнь, когда мы знать не знали, как живут наши ближайшие соседи, или коллеги по работе. Шведы, в этом плане были ничем не лучше финнов. Чтобы попасть к ним в гости, пуда соли с ними съесть, точно не хватит. Поэтому Люде было тяжко, особенно первое время. Ей-то как раз общение было необходимо. Но, увы, кроме меня у неё собеседников не имелось. Ну, разве, что преподавательница на языковых курсах. С годами жена привыкла к этой ситуации. А в последние годы она могла отвести душу, болтая, с дочками и Мишель, тоже весьма языкастой даме. И сейчас, по приезду Павла, она никак не могла упустить такой радости, как возможности всласть поболтать и обсудить чужие семейные проблемы.

Глянув на Пашкину тарелку, я обнаружил на ней только сиротливо лежащую косточку от свиной ноги. Да и у меня на тарелке мало что осталось. Видимо, несмотря на размышления, питаться я не забывал.

Пришлось заказать еще тефтелей по-шведски с брусничным сиропом, чтобы брат попробовал блюдо с местным колоритом.

– Слушай, Сашкец, мне рассказывали, что шведы тухлятину едят? – спросил уже изрядно окосевший Павел. – Может, попробуем?

Об том, что в России чуть не убили Ельцина, он уже забыл, ну, не интересно это человеку.

– Нет уж, дорогой! – воскликнул я. – Если тебе так хочется тухлой селедки, я тебе презентую банку сюрстрёмминга но есть ты его будешь на берегу моря, а то дома дышать будет невозможно.

– Саша, не провоцируй брата, – забеспокоилась жена. – Не надо нам в доме такой гадости и на берегу тоже. На яхте вдвоем в море идите, там можете закусывать, чем хотите. Даже этой селедкой.

Хитрая ухмылка на Пашкином лице заставила меня заподозрить, что брат вполне в курсах о тухлой рыбе и сейчас ненавязчиво троллит меня и Люду, хотя сам прекрасно знает, что кроме шведов никто эту селедку в рот не возьмет.

Вышли из ресторана мы ближе к одиннадцати часам вечера. Поездка на такси, которое пришлось довольно долго ждать, Павла весьма удивила.

– Интересно в нашем городе, далеко не столице, ночью больше машин на улице, чем в Стокгольме, – заметил он удивленно.

– Если хочешь жить здесь, привыкай, – отозвался я. – Шведы рано ложатся спать.

– И занавески по ночам не задергивают, – усмехнулся брат. – Смотри, не хочу. Даже в кино не надо ходить.

Мы ехали по ночным улицам. Пашка с Людой негромко переговаривались, а я мыслями все время возвращался к сегодняшнему разговору.

Как-то не тянуло меня давать советы правительству Ельцина, да еще под колпаком американских спецслужб.

В принципе, если я окончательно откажусь от их предложения, вряд ли они начнут мне пакостить. Нет в этом никакого смысла. По крайней мере акции Майкрософт, купленные пять лет назад за девятьсот тысяч долларов и стоящие сегодня десять миллионов, никакое ЦРУ отобрать не может. Ну, а если я соглашусь, тоже вряд ли мне удастся чем-либо помочь стране, Ведь всех, кто сейчас приближен к Ельцину, беспокоит лишь один вопрос, как поделить собственность, украсть как можно больше денег и смотаться с ними за рубеж.

До той элиты, что после двухтысячных годов во всеуслышание заявила Западному миру, что Российская поляна только её и окучивать эту поляну элита будет сама, надо прожить еще десять лет.

Как-то незаметно прошли две недели пребывания брата у меня в гостях. К сожалению, при всем желании я не мог уделить ему много времени, так же, как и Люда. Два раза мы выходили в море на яхте, во второй раз даже всей семьей.

Пашка завидовал молча, только иногда я замечал, как он бережно касается полированной столешницы, или разглядывает картины, висящие в салоне.

– Не понимаешь ты, Сашкец, своего счастья, – с чувством сказал он, когда мы швартовались у пирса. – У нас в яхт-клубе ни одной новой яхты нет. Все шестидесятых и семидесятых годов. Эх, мне бы в руки такую Ласточку!

– Не переживай, – решил я ободрить родственника. – Если всё пойдет, как я надеюсь, вы с мамой переедете сюда. Ну, если не получится, приедешь, эту яхту заберешь. Я бы и сейчас отдал, так ведь ты на машине собираешься уезжать.

По лицу брата можно было видеть, что к перспективе такого подарка он относится скептически. Но, тем не менее, принял мои слова во внимание.