Иван Шаман - Эвакуатор

— Мы здесь не первые, — прервал я его речь, — помните огрызки двери, которую пришлось заменить? Я уверен, что тут есть разумные, куда лучше приспособившиеся к условиям мира.

— Значит, мы должны их найти и договориться. По крайней мере, попытаться стоит. Если они приспособились, значит, и мы сможем, — ответил Герман.

— Ты ничего не забыл? — спросил я и, когда товарищ развел руки, добавил: — Жертва.

— Да, этот момент мы тоже обсуждали… вероятнее всего, речь идет о жертве метафизической, — сказал Константин. — Ритуал, в который призраки верят, но который вряд ли может являться действенным.

— Нет. Не согласен, — снова возразил я. — В нашем случае Жертва — понятие вполне реальное. Без разницы, они просто в нее верят, или она работает. Мы встречались с разумными одержимыми. Целеустремленными, хитрыми, а главное, обладающими способностями, как мы с Артемом. Вполне возможно, что они когда-то были людьми.

— Как и все призраки, — пожал плечами Константин.

— Нет. Еще раз, как одаренные. И они явно руководили остальными. Каков шанс, что попавшие сюда атланты стали вот такими, пытаясь приспособиться к новым условиям жизни?

— Сложно сказать наверняка, однако во всем происходящем можно найти множество библейских мотивов. Само понятие Апокалипсис очень религиозно, — заметил Константин. — Но и сказания строились не на пустом месте. Потоп, скорее всего, был затоплением черноморского бассейна, потому и распространился у бежавших с пострадавшей территории племен и сохранился в их устном творчестве, которое позже стало святым писанием.

— К чему вы ведете? — настороженно спросил я.

— К божественным силам и райским садам, — чуть помедлив, сказал Константин. — Я сам не сторонник такой теории, но Александр Васильевич, наш историк, настаивает на том, что все происходящее уже имело место быть. Наблюдалось когда-то кем-то из выживших и было передано потомкам в виде сказок.

— И что нас тогда ждет? Ангелы с сияющими трубами?

— В первую очередь — восстание мертвых. Под это прекрасно ложится возрождение одержимых. Буря, что скроет солнце, землетрясение и потоп — в наличии. Так что да, теперь ангелы и демоны должны схлестнуться на земле за судьбы душ живых, — поморщившись, ответил Константин. — Мне самому данная теория не очень нравится, но что имеем.

— Ели мясо мужики… — пробормотал я, прикрыв глаза и откинувшись на спинку кресла.

— На самом деле не все так плохо. Все же ангельское войско в теории должно быть за нас, — сказал уже совсем не так уверенно Герман.

— Да? Ты себя праведником считаешь? — усмехнулся я, не открывая глаз. — Можешь ничего не говорить, в любом случае вряд ли.

— Не нужно забывать, что христианство, особенно православное, имеет мало общего с теми догматами, на основе которых оно создавалось. Начиная от норм поведения и заканчивая представлениями о мире. Взять хотя бы норму о рабстве и положении женщин, — заметил Константин. — В ветхом, послепотопном, завете инцест и многоженство — норма. В новом все несколько иначе, но и он очень далек от наших современных норм.

— Отлично, значит, никакой разницы между праведниками и грешниками не будет, — довольно улыбнулся Артем. — Право сильного!

— До первой пули в затылок, — мрачно ответил Герман. — Даже жизнь по законам военного времени лучше беззакония и перетягивания одеяла на себя. Черт, прав был Сергей, когда говорил о полевом трибунале. Нам придется ввести жесткие нормы, чтобы не скатиться в варварство и при этом выжить.

— Боюсь, этого сделать не получится, — покачал головой Константин. — Да, многие попробуют подстроиться, но по-настоящему вжиться в армейские правила выйдет только у тех, кто служил, и при этом долго. Это ломка психики, которая не проходит бесследно. Но уверяю вас, порядки сложатся и довольно быстро. Люди уже привыкают к многочасовым дежурствам и патрулям. Еще немного — привыкнут и к пайкам.

— Итак, мертвые греки, ангелы и рептилойды с планеты Нибиру? — улыбнувшись, сказал я. — А еще чужие и хищники.

— Про рептилойдов я бы так не шутил. Да и название этой планеты нам неизвестно, — упершись в стол руками, произнес Константин. — Мы об этом мире знаем только то, что его атмосфера очень похожа на земную, как и состав воды. Все. Ни область нашей планеты, которая попала в этот мир, ни почему или как это произошло, нам неизвестно. В худшем случае может оказаться, что фраза на потолке метро правдива.

— Хотите сказать, что нас всех притащило в этот мир, чтобы принести в жертву? — настороженно спросил Герман.

— Я не знаю. Как и вы. Но пока это тоже одна из теорий. На данный момент можно лишь говорить, что в нашей мифологии остались следы подобных событий, имевших место в прошлом. Десятки, а может, и сотни тысяч лет назад, — серьезно сказал Константин. — И тогда жертвоприношения были совершенно обыденной вещью. В том числе — человеческие.

— Ладно… худший вариант мы услышали. А какой лучший? — спросил я.

— Что это случайность. Просто стихийное бедствие локальных масштабов. Серия непредвиденных, но трагических совпадений, — ответил Константин. — Тогда нам просто придется выжить.

— И чем это отличается от чужой воли? — фыркнув, спросил Артем.

— Тем, что нас не будут пытаться прикончить специально, великие и невероятно могущественные существа, способные перенести в свой мир целый многомиллионный город, — отрезал крючконосый. — Ведь, если это сделано умышленно, у нас нет ни шанса.

В комнате наступила гробовая тишина. Каждый думал о своем, я же перебирал в уме события последних полутора недель, пытаясь понять, что могу говорить сидящим рядом людям — а что нет. Если еще несколько дней назад я был уверен, что при раскрытии происходившего меня просто посадят в клетку или убьют, то сейчас ситуация изменилась. Все находящиеся сейчас в штабе, кроме Константина, прошли со мной не одну схватку, и мы были обязаны друг другу жизнями. Это должно было повлиять на их решение.

— Твари, эти призраки, они не все одинаковы, — наконец произнес я, прерывая тишину. — И я сейчас говорю не только о тех, что умнее. Судя по всему, они делятся на множество фракций и родов. И не все ладят друг с другом.

— Откуда тебе это известно? — подозрительно спросил Константин.

— Придется начать с самого начала. Во время шторма я спас парня, висевшего на решетках, — начал я, аккуратно подбирая слова. — Еще тогда мне показались странными его кроваво-красные глаза, но я списал это на болезнь или повреждение во время урагана. Именно он дал мне съесть яблоко, от которого я получил свою способность.

— И к чему ты это нам рассказал? Про парня и чудесное спасение мы уже слышали, — снова недовольно фыркнул Артем.