Валерий Большаков - Новый путь

Питовранов побледнел. Вздрагивающими пальцами распустил узел галстука.

— Это… от Михи? — сипло выговорил он.

Юрий Владимирович кивнул. Его резануло жалостью. После смерти Сталина Женьке досталось крепко, он едва не угодил в отверженные, как соратник Берия. Хрущев до поноса боялся Лаврентия Палыча, потому и мстил за свой страх. Досталось не только «великому и ужасному» наркому, но и «верным бериевцам», вроде Судоплатова или Питовранова.

Обида гложет Е Пэ. Ну, несправедливо же! За что его задвинули на обочину, обошли чинами и званиями? За верную службу?

И не потому ли Женя стал падок на лесть? Не хватает ему похвал да наград, а Кутергин умеет пылко лизать начальственный афедрон…

— Вы слишком долго спускали… хм… шалости своему заму, — чуть заметно скривился Андропов. — Сколько раз его ловили на излишнем любопытстве? Да сядьте вы, а то еще грохнетесь!

— Эге-ге… — тоскливо затянул Питовранов, усаживаясь. — Все так неожиданно…

— Ожидаемо, — метнул председатель КГБ, насупясь.

— Это Крючков пристроил Лёньку! — встряхнулся Евгений Петрович. — Я знал, что Кутергин — «засланный казачок», так ведь свои же… Володька весь на нервах был, до того вызнать хотел, чем же мы тут, в отделе, занимаемся!

— Я в курсе, — Андропов поднялся, махнув рукой суетливо дернувшемуся Е Пэ — сиди, мол, — и прошел к двери на балкон, задернутой плотными шторами. Раздвинул их чуток, впуская день. Через двойные рамы тяжело продавливались уличные шумы. — Отсюда окна моего кабинета видать… Надеюсь, ваш зам не посвящен в детали операций «Интеграл» и «Ностромо»?

— Нет-нет! — заторопился Питовранов, привставая. — Все известно только мне одному!

— Годится, — помягчел председатель КГБ. — Крючкова я сам поставлю в известность, а то он с ума сойдет от беспокойства. Ничего пока по Кутергину не предпринимайте. Подумаем, как его лучше использовать. И вот что… Выпейте-ка!

— Я?.. — растерялся Е Пэ.

— А кто ж еще? — хмыкнул Ю Вэ. — Давайте, давайте! И чего-нибудь покрепче, а то вы бледный впрозелень. Коньячку себе плесните, или водочки… Подлечитесь!

— Слушаюсь… — слабым голосом отозвался Питовранов, свинчивая пробку с плоской бутылки «Хеннесси». Подлив в бокал на два пальца, он не стал ждать, согревая коньяк в ладони, а сразу забросил внутрь.

«Лекарство» пошло впрок — щеки Е Пэ зарозовели.

— Ну вот, как живой! — загнул Андропов.

Евгений Петрович не выдержал, расхохотался хрипло, словно выталкивая из себя накопившиеся страхи и тревоги.

Ю Вэ, посмеиваясь с долей снисхождения, подлил себе из синей бутылки. Наэлектризованная атмосфера помаленьку разряжалась.

— Моя очередь, — Андропов уселся за стол, и подтянул брюки во избежание «пузырей». — Помните, какой визг поднялся в МИДе, когда задержали Шевченко? — он даже зажмурился от удовольствия, вспоминая недавний триумф. — О предателе нам сообщил Миха — в крайнем своем послании.

— Да-а… — затянул Питовранов, усмехаясь уголком рта. — Это была бомба!

Юрий Владимирович кивнул, дотягиваясь до бокала.

— В том письме Миха рассказал о бомбе куда большей взрывной силы, — задумчиво проговорил он, изрядно отхлебнув. — Речь о бандеровцах, пролезших в райкомы и обкомы, в министерства и ЦК КПУ. Никита долго заигрывал с этими подонками — и заигрался.

— Эге-ге… — с Е Пэ можно было писать картину «Прозрение». — Так вот почему Хрущева наград лишили… Посмертно. А я-то думал…

— Шеварднадзе сняли по той же «статье» — за национализм. Начинается новая «чистка», Женя.

— И вас это не тревожит? — вяло удивился генерал-лейтенант.

— Нисколько. — Андропов отпил и подвигал губами, будто жуя вино. — У нас развязаны руки. Буквально с завтрашнего дня оперативная игра «Каскад»… хм… с закордонными частями ОУН разворачивается в широкомасштабную операцию. Поможем всем выявленным националистам и их пособникам переехать на новое место жительства. — Он коротко усмехнулся. — Сибирь велика… А вам, Женя, задание: выяснить, куда «невинные жертвы кремлевского режима» переправляли свои нетрудовые доходы, в каких банках прятали.

— Понял, Юрий Владимирович. Буду думать! — Питовранов, словно исполняя обещанное, смолк, беспокойно барабаня пальцами. — Давно хотел спросить… сказать… — он опасливо глянул на председателя КГБ. — Может, я и не вовремя… Вы же видите, Юрий Владимирович, что нынешний курс ведет в никуда? Не пора ли сменить нашего «великого кормчего»? И вообще — «подправить» систему? — Е Пэ засуетился. — Вы бы стали президентом СССР, Косыгину самое место — рулить Советом Министров, а Машеров пусть партией руководит!

Ю Вэ замер лишь на секунду. Упершись мясистым носом в сложенные лодочкой ладони, призадумался.

— Заманчивая картинка, — он усмехнулся уголком рта. — Только рано мне в президенты, соратниками не оброс. Да и выправляется курс потихоньку… Лёня наш, смотрю, сам в вожди метит, людей нужных подтягивает, да не лизунов, как раньше, а настоящих, стоящих! На что уж Шелепина терпеть не мог, а вернул-таки в строй. Сейчас, мне докладывали, Егорычева обхаживает. Сам же погнал его со всех постов, уж больно прям был Николай Григорьич, не умел гнуться! А вот, поди ж ты… Нет, ты не думай лишнего, я своего не упущу, но пока — рано. Пусть Лёня проделает черновую работу для зачина, а я подхвачу. И еще, — в тоне председателя КГБ сплелись серьезность и доверительность. — Пару недель назад мне дозвонился Миха, по секретной линии.

— К-как? — поперхнулся Евгений Петрович.

— А вот так! И то, что я узнал, даже в «особую папку» не ушло. В общем… — Ю Вэ переплел пальцы и уперся в них подбородком. — Похоже, что эта твоя идея о президентстве где-то дала… или даст утечку. Вероятно, в Белоруссии. Ты же советовался с Машеровым?

— Очень, очень осторожно! — вздрогнул Е Пэ. — Без имен, всего лишь зондаж!

— Да я не обвиняю, — Юрий Владимирович расцепил руки и поводил ладонями по столешнице. — Просто… Понимаешь, если верить Михе, в следующем году Косыгин перевернется на своей байдарке. Сам или, скорее, ему «помогут». Он хоть и выживет после клинической смерти, но протянет недолго. А несколько лет спустя грузовик врежется в машину Машерова, после чего Петру Мироновичу устроят торжественные похороны.

— А охрана? — тихо спросил Питовранов, не двигаясь, и затрудненно кивнул. — Помогут…

Председатель КГБ блеснул на него очками.

— Кстати, о похоронах… — постучал он подушечками пальцев друг об друга. — Позавчера скончался Черненко.

— Да, я знаю, — меланхолично кивнул Е Пэ, и замер. — Помогли?

— Похоже. Константин Устинович допустил очень серьезный промах… М-м… Слыхал про «Алхимика»?

— А, этот… — гадливо сморщился Питовранов. — Арьков, кажется? Мерзопакостный тип.