Сергей Васильев - Император из стали: Император и Сталин. Император из стали [сборник litres]

Император ткнулся лбом в стекло и с силой сжал голову руками, будто боясь, что какая-нибудь мысль из этой охапки выскочит и потеряется. «Человек может всё! Особенно делать вид, что всё может, – усмехнулся он своему отражению в окне, уже не такому безобразному, как в первые дни после покушения. – И всё-таки, как там сейчас дела у Леонида Борисовича и Владимира Ильича?»

Владимир Ильич был сегодня в прекрасном расположении духа. Осталась позади вся нервотрепка с плехановскими капризами, из-за чего редакция «Искры» смотрелась как паралитик. Добавилась уверенность в завтрашнем дне, особенно после встречи с Красиным. Ах, Леонид Борисович! Ах, ловкач! Произвел впечатление на его императорское ничтожество! Ну что ж, грех не воспользоваться случаем. «Я всегда говорил, – резюмировал Ленин в конце совещания, – что в борьбе с царизмом мы готовы пойти на союз даже с дьяволом! Тем более привлекательной выглядит идея товарища Красина использовать для борьбы с самодержавием самого царя, если такая возможность имеется. А потом прихлопнем и самого Николашку со всем его выводком!»

Достойным завершением удачного дня стала встреча с британскими товарищами. Особенно душевно получилось посидеть с умненькой милашкой Беатрис [85] Беатриса Вебб (Уэбб) (урождённая Поттер, англ . Potter), леди Пассфильд – британская общественная деятельница, социолог, экономист, социальный реформатор и социалистка. , хотя и этот малый – Джеймс Макдональд [86] Джеймс Рамсей (Рамси) Макдональд ( англ . James Ramsay MacDonald) – британский политический и государственный деятель, лейборист, дважды занимал пост 56-го и 58-го премьер-министра Великобритании, организовывал съезды РСДРП в Лондоне. из Комитета рабочего представительства [87]впечатлил и порадовал. Сколько новых идей! Сколько новых решений! Надо всё осмыслить и записать, чтобы не забыть! Чертовски смелые идеи! Прекрасные ребята! Умные и щедрые. Специально приехали – поддержать товарищей – выделили из своего скромного бюджета помощь редакции, благодаря чему он сегодня сможет наконец посетить давно приглянувшуюся домашнюю пивоварню, где хозяйка готовит потрясающие хаксель и браттен…

А ведь Беатрис права! Кругом права!

«Вам надо думать, Вольдемар, – сказала она, участливо глядя в глаза, – как вы будете делить политическое поле с партией социал-революционеров. Они заявили про себя, как про защитников крестьян, а вы – защитники рабочих. Но Россия – крестьянская страна, и вы будете постоянно проигрывать эсерам в электоральной поддержке… Или вы собираетесь ждать, когда количество рабочих превысит количество земледельцев?»

«Не стоит перетягивать одеяло! – решительно рубанул ладонью воздух Джеймс. – Вам надо сразу заявить о себе, как о партии, борющейся против колониального гнета! Таким образом вы привлечете симпатии всех жителей окраин империи, независимо от того, какого они сословия!»

Какой смелый всё-таки человек этот Джеймс! В самой колониальной стране мира призывать к борьбе с колониализмом. Но идея-то хороша! Во главу угла – право наций на самоопределение! Каждой, самой скромной народности и этнической веточке – своё собственное государство, которые потом сольются в единую мировую пролетарскую республику! Товарищи эсеры до такого точно не додумаются! Тревожно только за этих смелых идейный английских товарищей – работают прямо в пасти дракона, под носом у британской монархии, которая особой щепетильностью не отличается и в средствах крайне неразборчива… Как они там?

– Ну как вы там? – вопросом встретил британских товарищей в купе поезда, следующего в Марсель, солидный мужчина с аристократически тонкими чертами лица в традиционном для начала ХХ века длинном пальто, сюртуке и шляпе-котелке. Он еще не успел раздеться, занимаясь своим безразмерным саквояжем. Его спутник, больше похожий на полицейского бультерьера, с почти прямым пробором и квадратным подбородком, цепкими, прищуренными глазами и мясистым носом неопределенной формы, одетый в шерстяную костюм-тройку ужасной попугайной расцветки – коричневые брюки и пиджак с желтой жилеткой, – уже вольготно устроился у окна, вытянув ноги так, что сесть напротив него было совершенно невозможно.

– Беатрис была, как всегда, великолепна, – располагаясь в кресле и опасливо скользнув взглядом по незнакомцу, сообщил Джеймс Рамсей Макдональд. – Джон, у леди появились вопросы, которые было бы неплохо обсудить…

Перехватив его тревожный взгляд, Джон Лесли Уркварт щелкнул замками саквояжа, одним движением загнал его под кресло и бухнулся с размаху на плюшевое сиденье, успев по дороге сдернуть с головы котелок и небрежно бросить его на столик.

– Это мой друг и деловой партнёр, Герберт Кларк Гувер [88], – отрекомендовал он попутчика.

Тот, услышав свое имя, слегка наклонил голову, не отрывая глаз от воздушной фигуры англичанки.

– Он представляет наших американских товарищей, работает в Китае, посвящен во все детали нашей миссии в России и горячо её поддерживает, – продолжал Джон.

– Тогда первый вопрос, – взяла слово Беатрис, садясь на своё место и стараясь не обращать внимания на цепкий, раздевающий её взгляд американца, – зачем нам вообще нужен этот ничего не значащий кружок плехановских маргиналов, если у нас уже налажены хорошие партнерские отношения с социал-революционерами?

– Ну хотя бы затем, – вальяжно произнес Гувер, – чтобы не складывать все яйца в одну корзину.

– К тому же, – согласно кивнул Уркварт, – эсеры, как их ни украшай и ни героизируй, всё равно останутся бандой наемных убийц, опирающихся на самую темную и люмпенизированную часть населения. А Плеханов и Ульянов – это интеллектуалы, мыслители, которые легко смогут обосновать коктейль из самых необычных идей…

– Одну из которых мы как раз им и подкинули, – кивнул головой Джеймс.

– Честно говоря, я была уверена, что Волдемар не согласится, – покачала головой Беатрис. – Всё-таки пролетариат, который, по Марксу, вообще не имеет Родины, никак не монтируется с правом наций на самоопределение.

– Вот именно для этого и нужны такие теоретики, как Ульянов, – перебил ее Уркварт, – которые легко смогут совместить несовместимое и превратить теорию в эффективную революционную практику. Россия – это слишком большой слон, чтобы съесть его за один присест. Но если заставить одну часть русского народа, например малороссов, поверить, что они колонизированы и угнетены другой его частью – великороссами, то возникнет разлом, по линии которого мы – англосаксы – ещё не одно столетие будем откалывать от России окраины и поедать этого слона небольшими кусочками, независимо от того, кто там будет у власти – царь, капиталисты или социалисты…