Любовь Паршина - И следом за мною исчезнешь в тени. Рассказы

– Да будет воля наша тверда! – отозвался зал, уже менее стройно, чем в первый раз.

Братья приступили к трапезе. Причмокивая вымоченным зерном, толстый Ольгельд поинтересовался у Деметреша:

– Понравился ли тебе мой подарок, брат?

– Как я понял, это была самая дорогая и прекрасная женщина в городе? Я польщён. Благодарю. Она оказалась довольно умна, мы провели ночь в беседе о милости светлых богов.

Братья переглянулись, усмехаясь. Даже Корвилл. Он обычно не участвовал в забавах братьев, но не препятствовал и с любопытством наблюдал. Тоже надеялся увидеть, как даст слабину самый воздержанный и скромный брат Ордена. Деметреш даже слыхал, что младшие братья делают ставки. Они тоже знают. Все всё знают…

«На самом деле они не знают», – подумалось Деметрешу, и его губы тронула улыбка. Будто против его воли. Он даже вздрогнул.

– Нет-нет, – прошептал он. К счастью, именно в этот момент к столу поднесли блюдо с томленой говядиной.

– Мы знаем, что ты не ешь мясо брат, – отмахнулся Горш.

Завтрак в Ордене всегда был плотным, ведь братьям предстоял день, полный трудов, волнений и забот.

3

Шло дознание по делу юной баронессы. Шло непросто, уже несколько дней. Дело осложнялось тем, что муж баронессы, старый барон, был дальним родственником короля.

Взял себе женушку из древнего рода, происходящего откуда-то из предгорий Межных гор, и некоторое время спустя заподозрил, что жена его может быть ведьмой или происходить из иной, гораздо более худшей, – из тёмный породы.

Ещё на простых допросах выяснилось, что баронесса была неверна своему супругу, занималась гаданием, куда-то пропадала по ночам и хранила довольно странные для юной женщины книги – например, о свойствах камней и их способности влиять на человеческое состояние и настроение.

Доставили баронессу в замок Ордена ещё совсем свежей, гордой и красивой, будто новая кукла. Теперь, несколько дней спустя, баронесса несколько изменилась – как внешне, так и внутренне.

В зале суда были низкие своды и не имелось ни одного окна, чтобы ни дневной, ни лунный свет не проникали сюда и чтобы темные подсудимые не могли таким образом понять, полна ли сейчас сила их повелителей…

За длинным дубовым столом вновь заняли свои места четверо Старших братьев. Светильники были расположены так, чтобы лица братьев оставались в тени…

Ввели баронессу.

Ее голова клонилась вбок, золотистые волосы сбились в колтун, ноги от холода и постоянной боли, причиняемой оковами, стали тяжелыми как колоды.

Разодранные одежды колыхались вокруг тощего тела.

– Ранна… – мягко позвал ее Ольгельд.

Баронесса дернула головой, но взгляда на Старших братьев так и не подняла.

– Ранна, – позвал ее уже Корвилл. – Это ведь твое имя, женщина? Им тебя нарекли пред лицом светлых богов?

– Как скажете, – коротко и хрипло сказала баронесса, глядя в сторону.

– Но ты признаешь, что это твое имя?

– Как скажете…

– Назови себя!

– Я – Ранна, – почти выкрикнула женщина, словно ей вновь причинили боль.

Деметрешу было жаль ее. Но он понимал, что иначе нельзя, что она сейчас не человек, но врата тьмы. И то кошмарное состояние, в котором она пребывает сейчас – следствие зла, которое она подпустила к себе. Здесь оно было над ней не властно и стало видно, что оно оставило после себя…

Это была уже седьмая беседа. Деметреш чувствовал, что смертельно устал. Ведьма была упряма…

Вот и сегодня она отчаянно отказывалась повторить то, в чем призналась сама в прошлый раз.

Она отплевывалась все теми же ответами «Да!», «Как скажете!», «Как вам угодно…».

Так прошел, должно быть, час. Горш и его лучшие подручные снова взялись за свои средства – крючья под потолком и веревки.

Подвесить ведьму как следует не удалось – она не выдержала и потеряла сознание от боли, уже когда ее руки завели за спину и крепко связали.

– Суставы совсем испорчены… – вздохнул Ольгельд. И стал давать распоряжение прислужникам – какие снадобья и средства следует принести.

Ведьму надо было разговорить. Если не пыткой, то пусть зельем.

Старшим братьям пока подали разбавленного вина.

– Что если она уже лишилась рассудка? – предположил Деметреш. – Тогда мы просто теряем время…

– Считаешь, ее разум угас от боли или от того, что ее оставили темные покровители?

– А вот это нужно выяснить…

– Она морочит нас! – фыркнул Горш.

– Узнаем, когда подействуют снадобья, – заверил Ольгельд. – Они не дадут ей солгать.

Горш не унимался.

– Если ей не помогают темные боги.

– Что ты! Она уже лишена всяких связей с ними. Как и сил, которыми могла бы воспользоваться…

– Если она человек, а не какая-то мутная, грязная порода.

– Нет-нет! Ее же проверяли перед тем, как взять замуж. Она чистокровный человек.

– Темные силы могут дремать…

– Не настолько же долго. Ей скоро двадцать пять. Успокойся. А то я и тебе дам каких-нибудь капель…

Полчаса спустя баронесса пришла в себя.

Она рассказывала то же, что и вчера – о том, что читала в запретных книгах, и о тех непотребствах, которые творила со слугами и служанками, о том, что замышляла сделать со своим добрым мужем…

Как казалось Деметрешу, она откровенно бредила.

Об этом он шепотом заметил Корвиллу. Тот усмехнулся.

– Всё проверим.

Далее Старшие братья вновь удалились на перерыв. С делом ведьмы-баронессы хотели покончить сегодня. Оставалось только получить внятное последнее признание…

Снова смочив горло разбавленным вином, Корвилл велел слугам сообщить, есть ли какие-то известия.

Известий оказалось два.

Первое: какой-то горожанин передумал доносить и пытался взломать ящик для доносов. Его схватили и хорошенько высекли. Старшие братья от души посмеялись.

Второе: в городе объявились бродячие циркачи. Разномастный сброд…

– Ерунда, конечно… – поморщился Корвилл. – Но нельзя позволять им так запросто вытворять в нашем городе, что вздумается.

– Да к чему нам вообще на них отвлекаться? – лениво поинтересовался Ольгельд. – Ну и пусть в народе шепчутся, что их пляски это подобие месс темным богам. На самом-то деле это давно не так…

– Пусть не так. Но пока в народе шепчутся… В общем, я хочу, чтобы город был чистым от этой дряни.

– Позволь я пойду, – устало попросил Деметреш. – Обвинительную грамоту я подпишу. А формально мое присутствие уже не требуется.

– Отправляйся, – согласился Корвилл. – Возьми с собой небольшой отряд. Не слишком усердствуйте. Просто покажите, что этому нет места у нас под боком…

4

Деметреш был рад вырваться прочь из душного подземелья на свежий вечерний воздух.

Ему не хотелось даже думать о том, что было бы, останься он там. Ему было даже немного жаль Корвилла, который не мог покинуть процесс.