Дмитрий Немельштейн - Никон. Поэзия XXI века

Российской Федерации, Чеченской Республики,

Республики Дагестан

Действительный член Петровской Академии наук и искусств

Н и к и т к а – патриарх Никон в детстве

Н и к и т а – патриарх Никон в юности и молодости

М и н а – отец Н и к и т ы, кузнец и землепашец

С т е п а н и д а – мачеха Н и к и т ы

Отец И в а н – священник, настоятель церкви села Лысково

Н а с т е н ь к а – дочь священника (в детстве)

Н а с т а с ь я – дочь священника (в юности и молодости)

П а в л у ш а – сын священника (в детстве)

П а в е л – сын священника (в юности)

А в р а а м и й – игумен, настоятель Макарьевского Жёлтоводского монастыря

В а с и л и й – келейник

А р с е н и й – высокообразованный монах, наставник послушника Никиты

А р и н а – матушка, жена священника Ивана

С а в е л и й – староста московского прихода, окормляемого отцом Никитой

Два мальчика – дети Степаниды

Купцы

1612 год. Весна. Село Вельдеманово. Раннее утро. В горнице царит полумрак. На лавке сидит мальчик – Никитка. Руки на коленях. Взгляд устремлён на образа. Проходит несколько мгновений. Дверь отворяется. В избу входит Мина – крепкий мужик – отец мальчика.

М и н а (с доброй усмешкой)

Покуда тятя задавал скотине,

Ты уж с полатей ск о чил и сидишь.

И зришь, как барин при великом чине.

Лезай назад. Чай стол свой не проспишь.

Вздыхает.

А коли сон нейдёт, снеси поленьев

К печи охапки две, а то и три,

Чем так сидеть. Негоже знаться с ленью

В твои лет а . Да не споткнись, смотри…

Никитка молча слезает с лавки, идёт к двери, набрасывает на себя кожушок. Выходит.

Отец продолжает негромко самому себе наговаривать.

Весна дружна. Не то, что в прошлом годе…

Дён двадцать – и лошадку запряжём

В плужок. Не в час зачнём – и… сев негоден,

И в осень мы уже не с барышом.

Оно ведь как? Коль семя напиталось

Водицей, что в землице, в самый раз —

Взойдёт крепк о , а там нужна и малость —

Три дождичка на лето… И весь сказ.

А припоздал, в сухую землю бросил

Хоть доброе зерно, да всходов – пшик.

И дождь, не дождь… А там пришла и осень…

И ба… зимой без хлебушка мужик.

Входит Никитка с большой охапкой поленьев. Кладёт её у печи и снова идёт к двери. Останавливается, поворачивается к отцу.

Н и к и т к а (укоризненно)

Неделя, тятя, нонче… Воскресенье.

Как сказывает батюшка Иван,

В неделю грех робить. Се день моленья.

Нам по завету Божескому дан.

Отец не успевает ничего ответить.

Мальчик выходит.

М и н а (как бы оправдываясь)

Я нешто супротив. Пойдём и ноне

Семейством всем ко храму. Что не так?

Отца учить, ить тоже не в законе.

Отца учить, известно, перетяг.

Не то ль Христос наш Бог ещё глаголил,

Робить-де можно в крайности нужи

И в праздники. Ить то не спротив воли

Господней… Знай – не преступай межи.

Входит женщина, Степанида – мачеха мальчика. В руках у неё корзина с выполощенным бельём. Она ставит её на скамью. Садится сама. Скрещивает руки на груди.

С т е п а н и д а (язвительно)

В кого твой, Мина, выродок удался?

Хоча б словцо при встрече обронил.

И не взглянул, к поленнице подался.

Ты б, муженёк, его остепенил.

М и н а

Он, жёнушка, видать, не нашей стати.

Ему и впрямь ничем не угодишь.

И коли в церкви примостить полати,

Он там и ночью жить зачнёт, глядишь.

(продолжает просительно)

С ним, всё же, будь поласковее, Стеша.

Он мать свою, покойницу, любил,

И тем её простую душу тешил,

Что к батюшке за грамотой ходил.

С т е п а н и д а

Задля безделья к батюшке таскался —

Не мужику о грамоте радеть.

И ты, знать, Бога тож не убоялся…

Сынку потачку дал – во храме петь.

Твоя Марьямна – баба не от миру…

М и н а

Не поминай покойную со злом.

С т е п а н и д а (не реагируя)

…И при тебе, дурак, бесилась с жиру…

Ты и сейчас готов ей бить челом.

М и н а (насупившись)

Она души не чаяла в мальчонке…

С т е п а н и д а (язвительно)

И затвердила, глупому, что он

Ужо и не мужик, и, мол, ручонки

Марать о чёрну землю, не должон.

Мина хочет возразить, но тут входит Никитка с охапкой дров. Молча кладёт её у печи.

М и н а (стараясь быть строгим)

Почто, Никитка, матку не приветил?

Почто здоровья ей не пожелал?

Н и к и т к а

Не углядел я, тятя, не приметил,

Ино молитву про себя читал.

С т е п а н и д а (со злостью)

Я и кормлю его, и одеваю,

А он свой норов волчий кажет мне.

И ты с ним, Мина, заодно, я знаю,

Не то давно бы высек на гумне,

Чем потакать сыновьему безделью.

М и н а

Ты, Стеша, зря Никитку костеришь…

С т е п а н и д а

Мужицкий путь один – пахать земелю…

М и н а

Да и меня напрасно ты коришь.

С т е п а н и д а (всхлипывая)

Кругом я перед вами виновата.

Моих детишков (показывает на полати, откуда уже торчат две любопытные детские головы)

кто бы пожалел?

Ведь всё на мне: и ваши рты и хата,

А грамотей твой ходит мимо дел.

Обращается к Никитке:

Ах ты, негодник! И не устыдишься…

А ну как я тебе сейчас задам (берёт из корзины скрученное влажное полотенце).

М и н а

Ты, Стеша, на него напрасно злишься.

Он завинил, так перепросит сам.

Степанида хватает мальчика за руку и пытается отхлестать его полотенцем. Мальчик вырывается и выскакивает за дверь.

С т е п а н и д а

Ишь взвился как. Опять к попу Ивану,

Небось, подался, голову сломя.

Мы, по его суду, иного стану.

Побёг во храм. На что ему семья.

М и н а

Зря, Степанида ты с ним так сурова;

Он хоть упрям, да вместе с тем и прям.

Хоть мал пока, да крепко держит слово,

А что умён, так это ли во срам.

С т е п а н и д а (истерично)

А что умён… Таперича бурёнку

Доить пристало мне, а не ему…

В сердцах швыряет полотенце на пол, рыдая, уходит.

М и н а

Да-а! Не к добру я обронил солонку

Вечор. Бежать мне впору самому.

Обращается к образам, поминая первую супругу, мать Никитки.

Прости, Марьямна, что вдовицу эту

По смерти по твоей я в жёнки взял.

Заради сына брал и для совету…

Ужо Господь до смерти нас связал

Тем рушником, что дура обронила…

Чем встал малец ей этот впоперёк?

Всё ей в Никитке вчуже и не мило…

Даст Бог, взрастёт, поладят в нужный срок.

(поднимает рушник, кладёт обратно в корзину)

Пора и нам к причастию сбираться,