Юлия Коп - Пуговка

– Эстер ничего не бойся! Мама любит тебя, и вернётся за тобой! – быстро прошептала она, с силой сдёрнув нашитую на курточке Эстер звезду Давида и надеясь на чудо, бросила дочь из колонны. Женщина от неожиданности бросила лопату в сторону и подхватила ребёнка уже у самой земли! Она в ужасе подняла глаза на Сару, аккуратно поставив ребёнка на ноги, колеблясь с решением толкнуть девочку обратно в колонну.

– Молю Вас! – крикнула ей Сара, – Пожалуйста! Она совсем ещё дитя! – Сара понимала, что это пусть маленький, но шанс! Она поставила всё на человечность незнакомки в толпе! – Умоляю Вас! УМОЛЯЮ!! Спасите моё дитя! – слёзы отчаяния захлестнули Сару. – Эстер, мама любит тебя! Я вернусь! Будь послушной! Мама любит тебя!

Раздался выстрел, Сара повернула голову и увидела перед собой солдата! Она обняла Майю и Йосю

– Мама любит вас! – крикнула женщина и крепко сжала ладони обоих детей. Раздался ещё один выстрел и ладони Сары расслабились…

Женщина подхватила шестилетнюю девочку на руки, запахнула её своей курткой, и что есть мочи побежала назад! Из колонны доносился крик сиротки Майи. Эстер была напугана, но не плакала. Мама сказала, что придёт за ней…

Она бежала, не оглядываясь, каждую секунду ожидая выстрела в спину. Ей казалось, что все смотрят на неё. Казалось, что немецкие солдаты всё видели. Она будто слышала, как у неё за спиной уже передергивают затвор автомата и невольно пригибалась как можно ниже. Виски пульсировали, а в ушах гудело. Как в страшном сне, чувствовала, будто бежит под водой. Ей хотелось бежать быстрее, но ноги казались свинцовыми! Не хватало воздуха, она задыхалась, из горла вырывался глухой хрип. В голове звучало: «Остановись! Иди спокойным шагом! Так ты привлекаешь еще больше внимания! Они могут принять тебя за беглую еврейку!», но не могла заставить себя остановиться.

Их небольшой посёлок находился на окраине. До войны отсюда в город ходил автобус. Ехать было остановок пять. Теперь на этих автобусах в посёлок иногда ездят только немецкие солдаты, а жителям приходится ходить пешком. Всю эту дорогу женщина с шестилетней девочкой на руках преодолела бегом, изредка сбавляя шаг, чтобы перевести дух. Страх не на секунду её не оставлял. В городе было полно солдат, и то что ей удалось выйти на загородную дорогу незамеченной, уже большая удача. Но это не значило, что опасность отступила. На длинной, прямой как струна дороге, женщине стало ещё тревожней. В городе народу конечно не много, но всё же «затеряться в толпе» было куда больше шансов. Здесь же, она совсем на виду. По правую сторону – поля с чёрной землёй и давно убранным урожаем, а по левую густой лес. Вплоть до самого посёлка ни поля, ни лес не прерывались. Её не покидала страшная мысль, что вот-вот спереди или сзади покажется автобус и тогда ей точно конец. Промелькнула идея войти в лес и держать путь к дому между густых деревьев. Но тут же вспомнила, как соседка на днях рассказывала, что там немцы ищут партизан, поэтому ходить в лес теперь станет опасно.

Добежав до села и повернув в свой переулок, она ещё крепче сдавила малышку под курткой и на втором дыхании побежала ещё быстрее. Никто не должен знать, что она натворила! Улица была пустая. Все мужчины и женщины отправились на принудительные работы. С силой распахнув деревянную дверь своего дома, женщина, не останавливаясь, рванула к лестнице, ведущей на чердак. Она несколько раз споткнулась на крутом подъеме. Резким движением сдёрнула висящий на стене ключ, чтобы открыть дверь, запертую на замок. С трудом, дрожащей рукой несколько раз повернула ключ и сняла замок. Швырнув его в сторону, влетела в небольшую комнату заставленную чемоданами, мешками и дровами. На секунду остановилась, в ужасе, прислушиваясь, нет ли шагов внизу, но слышала только писк в ушах и как кровь бежит по венам. Она резко обернулась на окно. Быстро сорвавшись с места, как кошка, перепрыгнув полкомнаты, захлопнула плотные, деревянные ставни. На чердаке стало темно. Только сейчас она опустила голову на малышку. Эстер смотрела на неё своими большими, чёрными, по-прежнему ничего не понимающими глазами. Женщина распахнула куртку и поставила девочку на пол. Затем несколько раз нервно оглядела комнату и бросилась в угол, где стояли мешки с крупой. Передвигая один за другим, она освободила угол. Затем подошла к девочке, подняла её за подмышки и отнесла на освободившееся место. Посадила её в углу и принялась ставить мешки обратно.

– Сиди тихо! – шёпотом сказала женщина, – Я скоро приду! Никто не должен знать, что ты здесь!

Эстер ничего не ответила. Она послушно молчала. Женщина несколькими большими шагами дошла до двери и обернулась, чтобы убедиться, что малышка спрятана надежно. Не успела она выйти, как из-за угла послышалось: «Тимно…»

– Извини малышка! По-другому сейчас нельзя, – тихо произнесла женщина, – ничего не бойся ты в безопасности, – вдруг её руки снова задрожали. Она не была уверена, что ВСЕ теперь в безопасности. – Только помни, что ты должна сидеть тихо! Чтобы никто, никто не догадался что ты здесь!

Ещё несколько секунд она постояла в дверях, убедившись, что девочка её услышала, и больше ничего говорить не будет. Затем вышла и закрыла дверь. Раздался звук металлического замка, который не с первого раза попал в петли, и два оборота ключа. Теперь на чердаке стало совсем темно, и только узкая полоска света пробивалось сквозь деревянные ставни.

Женщина медленно спустилась вниз. Только сейчас она начала понимать, что же сделала. Всё было как в тумане. Каждый её шаг отдавался эхом, всё тело дрожало. Спустившись, она обнаружила, что в спешке не закрыла входную дверь. Резко захлопнув её и дернув засов, она бессильно упала на пол, и, содрогаясь всем телом, громко заплакала…

Выплакав весь ужас пережитого утра, она почувствовала невероятную усталость. Руки и ноги болели. Женщина заметила кровь и, подняв штанину, обнаружила на ноге сильный порез. В состоянии шока она не чувствовала боли, а сейчас рана начала сильно щипать. Обеими руками она вытерла лицо от слез, вытянула из рукава куртки платок и высморкалась. Затем медленно встала, набрала в тазик немного холодной воды из ведра и промыла рану. Бинтуя ногу, она думала о том, что ей придётся вернуться на площадь. В начале и в конце дня немцы считали пригнанных людей, и отсутствие человека могло нести за собой страшное последствие для всей группы рабочих. Солдаты в любой момент, могли приехать и пройтись по домам, проверяя все ли способные работать, работают. И страшно подумать, что они сделают, если пойти против их воли. В это время дома оставаться нельзя! Она бросила испуганный взгляд на дверь. Строгое правило гласило, «входная дверь ВСЕГДА должна быть не заперта». Теперь у них в деревне было много правил. Самое страшное: «Жители обязаны сдавать всех евреев солдатам. Укрывать у себя еврея значило смерть». Солдаты объявили, что за укрывательство, вся семья будет повешена на фонарных столбах вдоль улицы… Её передёрнуло от этой мысли. Она бросила быстрый взгляд на чердак и отварила засов входной двери. «Пожалуйста, только сиди тихо», – как молитву, еле слышно прошептала она, и вышла из дома. Сжав кулаки в карманах, быстро пошла в сторону города.