Георгий Синайский - Чем чёрт не шутит. Том 2

Желчно посмеявшись над призраком, Богом, Рузвельтом и Ницше, Ильич всё же смилостивился, и мысленно отдал должное последнему: «Я, в отличие от Ницше, индийской коноплёй не баловался, для меня эта трава хоть не расти! А потому, на трезвую голову, пропустив сквозь сито моих интересов идеи ницшеанства, и отбросив ненужное, а нужное развив; я подковал: Адольфа, Гесса, Бормана, Розенберга, Геббельса необходимыми, на этом этапе исторического процесса, развитыми мной идеями ницшеанства. Но, сколько я себя знаю, в моей душе нет двойной морали! В моей душе, от младых ногтей, только один тип морали – мораль господ: высокая степень самоуважения, возвышенное, гордое состояние души (духа)! Ради такого состояния можно пожертвовать и богатством (большим материальным состоянием), и самой жизнью! Строгость и суровость по отношению к самому себе – основа морали господ! А рабская мораль, при которой человек проявляет малодушие, мелочность; унижается, с покорностью снося дурное обхождение с ним, ради своей выгоды, жаждет мелкого счастья и наслаждения, у меня никогда не было и не будет, залог тому моя величайшая гениальность!!! Людишек же с рабской моралью, на ступеньках социальных лестниц, снизу доверху – что куриного помёта на насестах в курятнике! Что касается призрака, то он, на мой взгляд, и вовсе аморальный тип! К моему счастью, его подлая бурная атака в спину мне закончилась для меня отнюдь не моральным падением; и не могильным, и не прочим провалом! Атаки же упыря Богданова необходимо и вовсе избежать, ибо она может быть для меня куда более опасней, чем его шахматная „атака Гроба“! Быть упырём от его укуса – для меня мелковато! Уж лучше я буду пить кровь своих врагов в переносном смысле, а в прямом смысле: выпускать из них кровь, до последней капли, войной, мировой революцией, террорами и репрессиями – в любое время суток, и в таких объёмах, которые упырям и не снились, и которые они не выпьют и за тысячи лет! Ибо эти объёмы гораздо больше того, что испил и пролил кровопийца Чингисхан!»

Вспомнив, что и у стен есть уши, а призрак на «ты» со стенами, Ильич не удержался от устной речи: – Проницательный критик Корней Чуковский в книге «Две души М. Горького» верно прозрел, что ты двоедушный!! Так что ищи свою вторую душу, и примирись с ней! Только так обретёшь желанный душевный покой и умиротворение, и шанс попасть на небеса райского блаженства! А хочется поскандалить, найди отлучённые от церкви души Льва Толстого, который очень низко – на ноль оценил почти все твои ранние работы, и узнай об оценке твоих поздних работ! Выскажи свои мнения о каждой из его двух душ прямо в эти души, как если бы ты говорил прямо ему в глаза – зеркала его душ. Он был как зеркало русской революции, он отражал её душевно, и если ты разобьёшь хотя бы одну из его зеркальных душ: с правильным или искажённым отражением, то это в вашем Зазеркалье – к счастью, в отличие от того, что разбитое зеркало здесь – к несчастью. Тебя он вряд ли побьёт как посуду, ибо противиться злу насилием было не в его духе, он безопасней трупа дохлого льва. Этот граф, говорят, подшучивал над смертью, то припоминая шутку Эпикура о том, что смерть не имеет к нам никакого отношения, и мы с ней не встречаемся, ибо когда мы есть – её нет, а когда она есть – нас нет; то успокаивая тем, что де со смертью мы встречаемся каждый раз во сне. Ему и сейчас, наверно, кажется, что он спит и видит кошмарные сновидения. Тебе желаю там такого счастья и чудес, которые соплячке Алисе были недоступны, и которые Кэрролл, при тогдашней своей жизни, даже вообразить не мог! Уверен, что даже если души Льва сразятся с тобой, то ты и тогда их одолеешь, ибо по эту сторону зеркал, ты, в сравнение с Львом Толстым, выглядел жалким и беспомощным, а в Зазеркалье – всё наоборот!! – сказав это, Ильич расхохотался таким громким издевательским смехом, будто он находился среди кривых зеркал в «Комнате смеха».

«Конечно, Лев Толстой не только поверхностно, но и глубоко отражал в своих произведениях общественную жизнь тогдашней России, и его можно было бы назвать не только зеркалом, но и микроскопом, рентгеновским аппаратом, зондом, а кто-то мог бы назвать и телескопом, подчёркивая этим его дальновидность. Но это всё отражатели, а вот я, с помощью своего „Ордена меченосцев“ – большевистской партии, сумел переделать Россию на свой тогдашний лад! Сумел на свой лад переделать Германию, с помощью своего нового „Ордена меченосцев“ – НСДАП! Италия со мной давно в ладах, и скоро весь мир будет плясать под мою дудку!» – подумал Ильич, открывая сейф. Из сейфа он достал свои паспорта и сберкнижки, а также, отданный ему Яковом и необходимый Краплёному, парик с бакенбардами.

«Хорошо ещё, что призрак не совершил мелкие пакости, и не лишил меня документов и маскировки, ему-то проникнуть в сейф проще, чем любому медвежатнику! Содержимое оказалось не по зубам, или разинул рот на большее? Просчитался, чёртов „полунивидимка“! Очевидно, что просчитался!»

Ильич прошёл к туалетному столику, на котором находилось всё необходимое для удаления усов и бороды, и, вперив лукавый взор в висевшее напротив зеркало, оголил себе бритвой нижнюю часть лица.

«Лучше всех писателей видел и изображал в своих произведениях человеческие души Антон Чехов, он это делал даже лучше, чем другие люди видели призраков. Но мне, даже в зеркале или хрустальном шаре, даже призрак некогда любимого моего „пахаря“ – Чернышевского, на хер не нужен. Пусть он других „перепахивает“ и „припахивает“ на том свете. Что же касается души Горького, то она – варварская, как и все русские души. Да, общественное бытие в России изменилось, но общественное сознание до сих пор остаётся варварским, это подтверждают многие источники. Ну да ничего, с помощью германской военной мощи и нового германского общественного сознания, я ускорю процесс повышения уровня общественного сознания российских масс, и уровня культуры каждого оставшегося в живых, так называемого, Советского человека. Если потребуется, то пойдём и таким кровавым путём, как „физиологический коллективизм“, подсказанный Богдановым. Впрочем, любой наш путь кровав, но своей кровью я жертвовать не стану, хватит и моего мышления, а вот германская кровь потечёт и в жилах российских масс. Дух германской крови развеет российскую лень и варварство! Эта куда более сильная кровь и моё всесильное учение изгонят из тамошних масс легионы и армии бесов! Это не бред, так же как мир – это не кажимость, и жизнь – это не сон! А явно бредят безъинициативные буддисты, мои же планы – это гениальное предвидение будущего! Иосифа называют отцом народов, а он считает себя совершенством, но ведь прав Бернард Шоу, объясняя, почему у него – Шоу нет детей: „Если природа дошла до совершенства, то она может только начать сначала. Зачем же рождать идиотов или посредственность?!“ Выходит, что эти народы – идиоты и посредственность! Ха-ха-ха-ха!!! То, что они идиоты – это точно, а вот Иосифу до меня далеко! Но я, кроме шуток, своих идейных детей до ума-разума доведу, ибо и Шоу до меня далеко в реализации своих планов, масштабности пьес и постановок! Вон, какой я великий драматург, сценарист, режиссёр, директор и актёр!!! Не чета Нерону!! Насчёт того, что природа, дойдя до совершенства, начинает сначала, Бернард, в определённом смысле, прав! Хотя я раньше считал, что природа в своём развитии бесконечна, но, оказалось, что-то природа моих возможностей, а я – всемогущий Бог, избравший эти профессии! И на меня возложена историческая миссия разрушения старого мира, до основания, и строительства нового мира!!!» – с лёгкой самоиронией, мысленно воскликнул Ильич, и серьёзно констатировал: «Впрочем, не только моё учение, но и моя посеянная сперма, развиваясь и взрослея, внесёт ещё свой неоценимый вклад в достижение великой цели! Любые мои дети будут не только в младенчестве истину вещать, но и взрослыми мою правду-матку резать, и того, кто с этой правдой не согласен!»