Дмитрий Гартвиг - Чёрные крылья

– Вам напомнить, куда вас привели эти идеи? – из голоса американца так и сочился сарказм.

Михаил гневно зыркнул на него.

– Не смей меня поучать, американец, – в гневе он даже перешёл на «ты». – Кто ты вообще такой, чтобы рассуждать о судьбах моей страны и идеях закономерного исторического развития? Именно заигрывание с такими как вы, лакеями капитала, привело режим Кирова к краху. Отступление от марксистско-ленинской теории стало причиной того, что на нашей земле сейчас хозяйничают фашистские оккупанты, а идея мировой революции и всемирного равенства втоптана в грязь.

– Да неужели?! – пришло время возмущаться уже Джеймсу. – А может быть, всё дело в том, что вы, коммунистические идиоты, выкинули из страны всех царских генералов, посадив на их место вчерашних поручиков, а кухарок, крестьян и пролетариев поставили управлять государством?! Может быть, потому что ваш, весь из себя такой революционный и идеологически правильный маршал Тухачевский травил газом собственных солдат, вместо того, чтобы убивать немцев? Или, может быть, потому, что вы тратили колоссальные средства на то, чтобы поддерживать левые партии по всей Европе, вместо того, чтобы укреплять оборонный потенциал своей же собственной страны?!

Все собравшиеся, помимо двух спорщиков, возбуждённо гудели. Здесь любили поспорить и подискутировать, а эта перепалка грозила перерасти из простого обмена упрёками в самый натуральный скандал. Такое дело пенсионеры, управляющие всей этой организацией, очень любили.

– Хватит! – прервал диспут Михаил. – Ваша позиция мне ясна, мистер Кюри. С нашей стороны мы готовы оказать всяческое содействие в деле установления связи с тем мифическим агентом. Мы, не будем скрывать, сами в этом заинтересованы, поэтому вам будут доступны любые ресурсы, которые мы сможем предоставить. Деньги, люди, оружие, даже официальные каналы Новосибирской республики, всё это вы получите по первой необходимости. Но ни о каких контактах с Чёрной Армией и речи идти не может. Эти предатели дела революции для нас ровно такие же враги, как и немцы с японцами.

– Прошу прощения, Михаил, но из всех возможностей, которыми располагаете вы и ваша организация, меня интересуют только ваши связи с контрабандистами, – гнул свою линию американец.

– Сколько угодно, мистер Кюри, но связываться с Чёрной Армией, ровно как и переходить через границу, вам позволено не будет.

– Но… – попытался было возразить Джеймс.

– Это моё последнее слово, – Михаил был абсолютно непреклонен. – Мы не можем даже допустить мысли о том, что бесценные данные, которыми вы располагаете, могут попасть в руки контрреволюции.

– Я осмелюсь вам напомнить, Михаил, – в голосе Джеймса прорезалась сталь. – Что я не являюсь одним из ваших мальчиков на побегушках. Я вообще не подчиняюсь вашим приказам, если вы забыли, и ваши комплексы по поводу революционности того или иного действия мне до лампочки.

Михаил развёл руками.

– В таком случае, ничем не могу помочь, товарищ Кюри. Сопротивление не может действовать во вред самому себе, даже если этого требует ЦРУ. Тем более, хочу напомнить, что ваша организация тоже несколько раз отказывала нам в поддержке. Так что мы, считай, квиты. Конечно, мне искренне жаль, что мы не сможем воспользоваться вашими, безусловно, ценными сведениями, но, в конце концов, их достоверность действительно достаточно сомнительна. На этом совещание закончено, всем спасибо, все свободны, – на прощание Михаил громко грохнул стопкой важных бумажек об стол.

Старички, кряхтя, начали подниматься с насиженных мест. Михаил не оборачиваясь прошёл к выходу из землянки, около которого двумя каменными истуканами замерли часовые, одетые в тёплые зимние ватники, перевязанные красными лентами на левых рукавах. Все остальные, в том числе и склочный Бухарин, не спеша последовали за своим лидером, тихонько переговариваясь скрипучими старческими голосами. Очень скоро в помещении остались лишь Саблин и слегка ошалевший Джеймс.

Поднявшись с места, Валерий подошёл к американцу.

– Ты как? – спросил он, присаживаясь рядом.

Американец печально улыбнулся.

– Когда ты сказал, что у тебя есть выход на здешних контрабандистов, я уже было обрадовался, что задание почти выполнено. Когда же мы без проблем ушли от японской военной полиции, я понял, что всё идёт слишком гладко и где-то должна быть подлянка. Так что, – он грустно вздохнул. – Я почти не расстроился. Но, если честно, я полагал, что твой начальник, хоть и достаточно ортодоксален, всё-таки не игнорирует здравый смысл в угоду идеологии.

– Что есть, то есть, – развёл руками Саблин. – Не считай его совсем дураком. Наоборот, Суслов очень хороший организатор. Пока он не взял бразды правления, у нас тут был полный кавардак. Просто…

– Просто он обыкновенный религиозный фанатик, у которого Библия заменена «Манифестом коммунистической партии», – резко прервал Джеймс Саблина. – Какой бы он хороший управленец не был, Валерий, а оставаться в этой дыре я не собираюсь, уж поверь. У меня чёткий приказ: доставить сведения Чёрной Армии и, по возможности, согласовать дальнейшие совместные действия. И я его выполню: с помощью Сопротивления или без неё – значения не имеет. Ваш местечковый марксистский кружок с его игрой в прятки с кэмпейтай, уж прости, меня, как и моё управление, совсем не интересует. Если хотите – можете и дальше строить социалистическое государство в сибирской глуши, заниматься политическими интригами с Матковским и строить землянки в тайге. Мне же необходимо перебраться через границу. Любой ценой.

Ещё даже не закончив своей гневной тирады, американец резко встал со стула, едва его не опрокинув, и покинул помещение, оставив Саблина в задумчивом одиночестве.

Джеймс Кюри проснулся от того, что кто-то его тихонько, но настойчиво дёргает за плечо.

Он резко открыл глаза и уже ухватил руку будящего в захват, намереваясь сломать незваному гостю кисть, когда услышал знакомый голос:

– Джеймс, спокойно, это я.

Голос принадлежал Валерию.

Окончательно проснувшись и ослабив хватку, американец отвернулся от деревянной стены землянки, в которую, уснув, уткнулся носом, и, сев на кровати, сонно посмотрел на своего знакомого. Всё, что он увидел – лишь тёмный силуэт на фоне дверного проёма, из которого слабо струился лунный свет и холодный лесной воздух. Освещения, не считая давно погасших восковых свечей, в землянке, где разместили агента иностранной разведки, не было.

– Ты чего? – поборов зевоту спросил Джеймс.

– Нету времени. Собирайся давай, только тихо. Всё важное с собой бери и пошли.

– Свечу-то хоть можно зажечь? Темно, хоть глаз выколи.